– Мой айфон привязан к подставной компании. Он должен быть анонимным. – До поры до времени, – говорит она. – Они не владеют телефонными компаниями. Но вы знаете, что у них есть связи. Смотрите, – она выдерживает паузу и понижает голос, – вам нужны несколько одноразовых телефонов. Завтра позвоните мне по этому номеру в семь утра, ни минутой раньше или позже. Ночью я всё обдумаю. Я пока не знаю, о чём идёт речь в этом расследовании, но я точно знаю, кто партнёры «КоКо». Так что я могу только представить. Сейчас мы не можем говорить об этом. Вы же понимаете, что вам предстоит почти невыполнимая миссия, верно? Ваша позиция слаба, и вам будет трудно выбраться из этой передряги, по крайней мере, не лишившись юридической лицензии. – Я понимаю. Я знаю, что это невозможно. – Почти невозможно, я сказала – почти. Я никогда не проигрываю. – Так вы возьмётесь за это дело? – Завтра к семи утра я решу. Если да, то я скажу, куда перевести гонорар в размере пятидесяти тысяч долларов, что, моя дорогая, ничтожно мало по сравнению с вашим общим счетом. И позвольте мне очень конкретно кое-что прояснить. Вы должны будете выполнять всё, до последней чёртовой мелочи, что я скажу. Это ясно? – Да. Конечно. – Всё. Что я советую, я советую лишь потому, что это пойдёт на пользу делу. Если я скажу, что нужно прогуляться до Вермонта и принести мне порцию «Бен энд Джерри» с ванилью и брауни, вы надеваете спортивную обувь, находите чёртов сухой лёд и холодильник и идёте ко мне пешком. – Ясно. – А теперь выбирайтесь из реки, из которой вы, как я слышала, выбираетесь, и я не буду думать о том, что это, чёрт возьми, значит. В следующий раз называйте меня Эл Рэ, потому что миз Райс меня называет адвокат другой стороны. Ответ вы получите завтра. Я слышу гудки. Лена ведёт каноэ к берегу и торговцу лошадьми. Глава девятая Мы подходим к задней стороне большого здания. Это алюминиевый купол, какой можно увидеть на деревенской ярмарке, где проводятся конные шоу. После того, как мы высадились – человек, кот, человек, пёс – и привязали каноэ Лены к дереву, мы подходим к зданию и спинами прижимаемся к стене. Вид, который нам открывается – длинный ряд деревьев вдоль ручья и вертикальная гора позади. Полдень, небо ярко-синее, и у нас нет укрытия над головой, кроме косой тени, отбрасываемой от крыши здания. Сыщик стоит боком передо мной и Леной, как будто он крепостной ров, а мы средневековый замок. Лена отправила сообщение, уже когда мы сошли на берег, так что теперь мы ждём. Много времени это занять не должно. Вскоре слышится хруст сапог по белым камням возле здания, кашель, а вслед за ним мужской голос: – Лена, заходи. Всё чисто. Сыщик виляет хвостом. И прежде чем мы успеваем выйти из-под косой тени, к нам подходит крупный мужчина, явно средиземноморских кровей. Его глаза – коричневые шары с зелёными вкраплениями. Он сразу же ошеломляет и сразу же подавляет, учитывая его размер. Мы поднимаем глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Сыщик подходит к нему, и мужчина вынимает из кармана что-то вкусное. – Хороший мальчик, – произносит он. – Грета, это Паркол, торговец лошадьми. Но все зовут его Парк. Он смеётся. – Лена, ты меня когда-нибудь с ума сведёшь этим торговцем лошадьми. Приятно познакомиться, – говорит он мне. Я пожимаю ему руку. – Кажется, ваш график ускорился, да? – спрашивает Парк. – Это как-то связано с вертолётом, который сегодня утром нарушил мой покой? – Конечно, – говорит Лена. – Я думал, мне придётся принять одного человека. А теперь и тебя? – спрашивает он Лену. – Всё изменилось, – отвечает Лена. – Ладно. Я думал, что ты, – он смотрит на меня, – согласно моим строительным нормам проникнешь внутрь и возьмёшь мою машину во вторник, в разгар грозы. Но раз ты здесь, и раз сегодня воскресенье, и раз я здесь, и раз Лена и мальчики здесь, – говоря о мальчиках, он указывает на Сыщика и кошачью переноску, – я сам всё устрою. Ну, за дело. – Парк, об этом не должна узнать ни одна живая душа. Ты же это понимаешь, правда? – спрашивает Лена. Его карие глаза с необыкновенными зелёными прожилками сверкают, когда он смотрит на Лену. Ему не больше сорока, я отмечаю, что у него на пальце нет обручального кольца. Его скулы – крутые, как горнолыжные склоны, и только сейчас, и то лишь потому, что я добралась сюда в спешке и панике, облака реальности рассеиваются, и я вижу, что Парк сногсшибательно красив. Слова Лены о том, чтобы Парк держал в тайне всё, что сейчас происходит на его территории, повисают в воздухе, он не сводит глаз с мерцающими зелёными полосками с её лица. Макушка её черноволосой головы, по крайней мере, примерно на фут ниже его точеного подбородка. – Ну, Лена, – медленно произносит он. – Ты же знаешь, я никогда не рискну тебя сердить. Мне не позволит сердце. Ты по-прежнему самый свирепый воронёнок, что я встречал. И моё окно всегда для тебя открыто. Я искоса смотрю на Лену, которая улыбается – а я никогда не видела, чтобы она улыбалась таким репликам. Как правило, они вызывали у неё классический ответ: держи свой прибор в штанах, чувак. Но тут она отвечает иначе: – Приятель, ты бы поработал над приёмами флирта, если ещё надеешься найти новую жену. Ладно, в другой раз потренируемся. – Видишь, – он широко улыбается мне, – вот так твоя подруга Лена относится к бедному старому холостяку. Но однажды я исправлюсь, я верю. Лена – лучший тренер по части романтики. Мне нравится дерзость Парка, спокойная и искренняя, а не настораживающая или пугающая. Обычно мужчинам трудно найти баланс между одним и другим, грань между ними – тонкая, как проволока. Но Парку удалось. Он протягивает мне гигантскую мощную лапу, я хватаюсь за неё. Его тёплая ладонь накрывает мою, и, честно говоря, это успокаивает. – Ну, давайте выбирать машину. Мы обходим угол здания и входим в боковую дверь. Внутри этого гигантского сооружения стоят около сотни автомобилей, припаркованных по диагонали в четыре ряда. Проездная полоса пересекает центр, оставляя по два ряда с каждой стороны. – Он торговец лошадьми, – говорит Лена, – потому что продает лошадиные силы. – У меня есть несколько автостоянок в Массачусетсе, – говорит мне Парк. – А Лена считает, что прозвище Парк для меня слишком уж шикарное, ты представляешь? Так что она зовёт меня торговцем лошадьми. – Он закатывает глаза. Мы идём вдоль рядов; бетонный пол густо окрашен в блестящий серый цвет. Все автомобили тоже блестящие, совершенно новые, и яркие огни сияют на боках чёрных, красных, зелёных и белых автомобилей. Капоты так сверкают, что хоть операцию на них проводи. Шланги тянутся вдоль стен, а пол между автомобилями усеивают отверстия. Большинство машин – «Ауди», ещё есть несколько внедорожников, несколько «Вольво», «Мерседесы» всех марок и моделей. Парк по-прежнему усмехается тому, что Лена зовёт его торговцем лошадьми. – Ну а что тут такого? – парирует Лена. – Я же права. Ну а Парк … тот, кто паркует машины … фу, как банально. – Лена терпеть не может банальщину и реализм. И при этом связала жизнь с восстановлением и изучением в том числе классического искусства, – говорю я. – Мисс Лена полна противоречий. И поэтому мы её и любим, – говорит мне Парк и подмигивает. Я могу легко представить, что влюбилась бы в него. И хотя, насколько я знаю Лену, ей не нравится Парк в определённом смысле, она, как и я, безусловно, не может не оценить его божественную фигуру. Я ловлю её на том, что она таращится на его ягодицы. Порой Лена бывает жутко сексуально озабоченной. Или, может быть, это я жутко сексуально озабоченная, потому что представляю себе, как его длинные крепкие ноги, скользящие мимо машин, словно он самый высокий бокал на планете, обвивают мои бёдра. Лена тихонько покашливает, и мы обмениваемся понимающими взглядами. – Так, вы двое, хватит пялиться на мою задницу, – говорит Парк, останавливаясь у капота чёрного «Вольво XC-90». – Думаю, вам подойдёт вот это, раз с вами мальчики. Я бы оставил их у себя, но не могу. Той овчарке, что я взял, эти сучьи дети слишком расшатали психику, а прозак у меня в дефиците. Она не может контактировать с другими животными. Я смотрю на «Вольво», Лена вслед за Парком садится в машину. Они устраивают мальчиков на заднем сиденье, поят их водой, гладят и успокаивают. Лена шепчет в дырки в пластиковой переноске, что Зефирная Морда хороший мальчик, и она его любит, и он самый красивый мальчик, которого она когда-либо встречала. Парк в это время щедро угощает Сыщика и чешет ему уши. – Номера надёжные? – спрашиваю я. – Временные и довольно неплохие. По ним можно вычислить только мою штаб-квартиру в Согусе, а не это место. Если вас остановят, скажете, что у вас тест-драйв. – Парк вручает Лене брелок. – Это последняя модель, так что просто держите брелок при себе, и всё будет в порядке. – Ясно, – отвечает она, садясь на водительское сиденье. Мне она говорит: – Садись, Грета. Хватит пялиться в пространство. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на дикой поездке, ожидающей нас впереди. Парк снимает рюкзак с моей спины, кладёт его на пол сзади. Я сажусь впереди рядом с Леной. – Ой-ой, подождите! – вдруг кричит он. Мы наблюдаем, как он подходит к углу здания, берёт коробку и возвращается. Поставив её на сиденье над моей сумкой, он говорит Лене: – Я собирался тебе написать, чтобы ты сказала своей подруге, чтобы она, когда приедет во вторник, взяла эту коробку. – Он смотрит на подругу (меня) и снова на Лену. – Тут парики Динн и тому подобное. Вам может понадобиться маскировка. – Динн – жена Парка, – объясняет мне Лена. – Её больше нет. – Она виновато смотрит на Парка. – Прости, дружище. Её не стало пять лет назад. Она была руководителем общественного театра. – Соболезную, – говорю я. Он подмигивает мне. – Что ж, юная любовь, потерянная любовь. Единственный путь к самому себе лежит через боль. И я не жалею, что всё моё сердце покрыто шрамами толщиной в дюйм. – Он наклоняется к открытому окну. – А теперь слушайте. – Флиртующий тон мгновенно сменяется серьёзным. – Я не знаю, во что вы вляпались. Но я знаю, что вертолёт – это не шутки. Если вы попадёте в настоящую передрягу, то ты, Лена, вспомни другого торговца лошадьми, о котором я тебе рассказывал в Согусе. Скажи ему, что тебя прислал Парк. Ради меня и моих воронят он способен даже на убийство. Вы двое мутите, что ли? – А как же, торговец лошадьми, а как же, – насмешливо отвечает Лена, улыбаясь Парку. Он стучит по оконной раме, Лена заводит двигатель, и мы выезжаем. Мы едем по проходу в конец гаража, Парк неторопливо подходит туда, нажимает большую красную кнопку, и двери распахиваются, позволяя нам выйти. Я машу ему рукой, он в ответ отдает честь. – Следующая остановка Салем, – говорю я. – Хотя нет, Бостон. Прежде чем мы займёмся арендой, нам нужно выяснить, что за частная охрана ждёт возле моего пентхауса. Я хочу иметь возможность их идентифицировать. – И как мы проделаем такой путь с животными? – спрашивает Лена. – Хорошо, тогда сначала Салем. – Ага, так я и думала. Мы не слишком быстро едем по просёлочной дороге. Слушаем вертолёт, слушаем копов, слушаем всё, что может нас остановить. Но вокруг только тихие облака и пустые дороги, летние деревья и зелёные поля вокруг загородных домов. Когда мы собираемся выехать на шоссе, чтобы направиться на восток, а затем на север, в Салем, я смотрю на Лену. – Как, чёрт возьми, ты могла не переспать с Парком? Она улыбается, переводит взгляд на меня. – Ну да, Грета, на него приятно смотреть. Но мы друзья. Тусим вместе, играем в «Монополию». Он просто не тот, понимаешь. Не тот самый. Но однажды я встречу того, кто взорвёт мой мир. В своё время, – говорит она очень, очень уверенно. Глава десятая Я ощущала ту же уверенность в отношении Генри.