— Нет. Я даже имени ее не буду упоминать. Делла Стрит сразу насторожилась. — О чем это вы там шушукаетесь? Можно подумать, что обсуждаете какое-то непристойное дельце. Идемте, иначе мы опоздаем в суд! Глава 15 Шумейкер вызывал свидетелей на возвышение с уверенным видом победителя, он считал, что успех дело времени. Эксперт по баллистике показал, что пули, найденные в машине, были выпущены из автоматического пистолета тридцать второго калибра. Продавец из оружейной мастерской в Солт-Лейк подтвердил записью в регистрационном журнале, что Джулия Брэннер приобрела автоматический пистолет у них в магазине. Полицейский офицер из того же Солт-Лейка показал, что Джулия Брэннер имела разрешение на ношение оружия, и назвал номер, соответствующий номеру пистолета, найденного в машине Браунли. Эксперт по отпечаткам пальцев показал, что после того, как машину подняли из воды и она была высушена, то на верхнем крае стекла левой дверцы был найден четкий след пальца, который оказался отпечатком среднего пальца левой руки Джулии Брэннер. Шумейкер поднялся во весь рост и трагическим голосом заявил: — Вызовите Питера Сэкса. Сэкс, нос и щеки которого были полностью скрыты под бинтом и лейкопластырем, вышел вперед и был приведен к присяге. — Знаете ли вы обвиняемую Джулию Брэннер? — спросил Шумейкер. — Да. Голос Сэкса звучал очень глухо. — Знаете ли вы Перри Мейсона, адвоката, который защищает интересы Джулии Брэннер? — Да. — Когда вы разговаривали с Джулией Брэннер, кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре? — Да. Мистер Стоктон. — Больше никого? — Никого. — Где состоялась ваша встреча? — В Юнайтед-аэропорт в Вирбенке. — Ваша профессия? — Я частный детектив. — До этого вы переписывались с обвиняемой по данному делу? — Да, сэр. — Во время этого разговора представились ли вы Джулии Брэннер человеком определенного типа? — Да, сэр, я сказал, что я из воровской шайки, и хвастал теми убийствами, которые я якобы совершил за деньги. — Когда именно состоялась беседа, о которой вы сейчас рассказываете и на которой присутствовал мистер Стоктон? — Четвертого числа этого месяца. — В котором часу? — Около девяти часов утра. — Что было сказано и кем? Мейсон поднялся с места. — Ваша честь, совершенно ясно, что обвинение сейчас пытается связать мою подзащитную с делом об убийстве, однако обвинение до сих пор не установило, что убийство имело место. Я возражаю против данного вопроса потому, что он не может быть принят судом, не относится к делу и несуществен. Никаких требуемых оснований не было представлено. Обвинение не посчитало необходимым доказать состав преступления, а без этого бессмысленно проводить подобные допросы. Шумейкер не дал ему продолжать: — Мы вовсе не обязаны это доказывать так, как в суде высшей инстанции. Это же всего лишь предварительное следствие. В наши обязанности входит лишь доказать, что преступление было совершено… — Вот и докажите, — перебил его Мейсон. Шумейкер сделал вид, что не слышит его. — …и что есть все основания предполагать, что Джулия Брэннер к нему причастна. Мейсон покачал головой. — Не мне вам говорить, что ни в одном суде нельзя выяснять обстоятельства убийства, не доказав в первую очередь состав преступления. Сейчас получается, согласно данным представленным обвинением, что кто-то, но не обвиняемая, должен был перегнать автомобиль Ренволда Браунли с того места, где произошла стрельба, до пристани. Моя подзащитная уехала, если мы должны верить мистеру Викслеру. Ведь есть даже вероятность, что мистер Браунли сам пришел в себя и включил мотор, но сбился с дороги во время дождя и свалился в воду, сорвавшись с причала? В этом случае он умер не от огнестрельных ран, а утонул. А для того чтобы доказать убийство, обвинение обязано доказать, вне всяких сомнений, что смерть мистера Браунли явилась прямым результатом полученных им пулевых ранений. — Ничего подобного! — агрессивно перебил его Шумейкер. — Ваша честь, если предположение советника правильно и мистер Браунли действительно утонул, то ведь в воду-то он свалился в результате противозаконных действий обвиняемой, и именно из-за того, что она в него стреляла и таким образом лишила его возможности нормально вести машину. Мейсон усмехнулся. — В том-то и дело, что мы не доказали, что ее выстрелы «лишили его возможности вести нормально машину». Вы не доказали, сколько пуль попало в него, были ли эти ранения серьезными или же непроникающими поверхностными ранениями мягких тканей. Вполне возможно, что пули не повредили жизненно важные органы. Более того, если Ренволд Браунли утонул и если ни моя подзащитная и никто из ее сообщников не направил его машину в воду, Джулия Брэннер определенно не может быть обвинена в его убийстве. В то самое мгновение, когда вы согласитесь с тем, что есть вероятность, что к Браунли вернулось сознание и он самостоятельно съехал с пристани и сорвался в воду, вы сами молчаливо признаете, что вас не убедили доказательства, которые вы сами представили! Лицо Шумейкера вспыхнуло. — Это, — заорал он, — попытка воспрепятствовать правосудию всякими формальностями, которые… — Одну минуточку, — прервал его судья Нокс. — Суд уже раздумывал над данным делом после того, как заметил исключительно искусный допрос свидетеля Викслера адвокатом защиты. Действительно, обвинение пока не внесло никакой ясности в вопрос о причине смерти. Более того, пока еще нельзя с полной достоверностью заявлять, что Ренволд К. Браунли умер. Вроде бы логично предположить, что он находился в машине в тот момент, когда она сорвалась с причала и упала в воду, но мы не располагаем никакими доказательствами, что все обстояло таким образом. Я согласен, что при предварительном слушании дела вовсе не требуется такой тщательности и бесспорности любых доказательств, как в суде высшей инстанции, но зато я не забываю и о том, что, если я отложу слушание данного дела из-за отсутствия состава преступления в настоящий момент, от этого никто не пострадает. Обвиняемая может быть снова арестована, когда тело Ренволда Браунли будет обнаружено. Полагаю, вы должны согласиться, мистер помощник окружного прокурора, что вы сами едва ли согласились бы судить эту женщину за убийство в суде следующей инстанции, пока не будет найдено тело ее предполагаемой жертвы? — Дело вовсе не в этом, — ответил Шумейкер. Он с трудом сдерживал свое раздражение. — Это всего лишь предварительное слушание. Мы хотим, чтобы вопрос об обвиняемой был окончательно решен. Доказательства должны быть сформулированы таким образом, чтобы не оставалось никаких сомнений в позиции обвинения. Имеются еще и другие причины, почему мы так стремимся, чтобы показания этих двух свидетелей были выслушаны в присутствии публики… Он поперхнулся, испуганно посмотрел на Мейсона и добавил скороговоркой: — То есть, я хотел сказать, в присутствии суда. Мейсон пожал плечами: — Помощника окружного прокурора подвел язык, выдал его тайные замыслы. Ну конечно же, он думает о публике и работает на нее! Нокс нахмурился. — Достаточно, мистер Мейсон. Воздержитесь в будущем от подобных замечаний, ограничивайтесь лишь обсуждением данного вопроса. Он искоса посмотрел на Мейсона и тут же отвел глаза, скрывая улыбку. Шумейкер, пришедший в такое негодование, что на минуту утратил дар речи, несколько секунд собирался с мыслями, очевидно не зная, какими доводами подействовать на судью. Судья Нокс уже подвел итог. — Я намерен отложить слушание дела до десяти часов завтрашнего утра, — заявил он. — За это время обе стороны могут еще раз обдумать свои позиции. В настоящее время состав преступления не доказан, но если он и будет доказан в дальнейшем, токая отсрочка не явится препятствием для последующего привлечения обвиняемой к ответственности. Шумейкер сделал последнюю попытку: — Ваша честь, неужели вы считаете, что представленные нами доказательства недостаточны для возбуждения дела о нападении с применением оружия? Судья Нокс спросил с улыбкой: — Должен ли я понимать, что прокуратура сняла с Джулии Брэннер обвинение в убийстве, заменив его обвинением в нападении с применением оружия? — Нет, — закричал Шумейкер. — Мы не собираемся обвинять ее в вооруженном нападении, а только в убийстве. Она виновата, вне всякого сомнения… Только тут, оценив все значение своего неосторожного заявления, он замолчал, не закончив фразы, и с растерянным видом сел на место. Улыбка судьи Нокса превратилась в ухмылку. — Как мне кажется, советник, ваши собственные слова наилучшим образом характеризуют предвзятость занятой вами позиции. Суд делает перерыв до десяти часов утра завтрашнего дня. Обвиняемая, разумеется, остается в камере предварительного заключения у шерифа. Перри Мейсон бросил взгляд через плечо на Пола Дрейка. Детектив вытирал носовым платком вспотевший лоб.