— Сколько других сестер откликнулись на это объявление? — Не знаю. — А когда вы на него ответили? — Вчера. — Епископ сообщил вам свое имя и адрес? — Нет, только номер почтового ящика. — Итак, вы ответили на объявление, что было потом? — Епископ позвонил мне, сказал, что ему понравилось мое письмо, теперь он хотел бы переговорить со мной лично. — Когда это было? — Вчера поздно вечером. — Итак, вы сегодня поехали в отель на встречу с епископом. — Нет, я ходила в отель вчера, и он меня нанял. — Он вам сказал для чего? — Сказал, что мне придется ухаживать за больным. — Вы утверждаете, что вы дипломированная сестра? — вмешался Дрейк. — Да. — Покажите мне свидетельство. Девушка открыла чемодан, достала из него конверт из твердой манильской бумаги, подала его Дрейку и снова повернулась к Мейсону. Теперь она держалась увереннее, выглядела более спокойной, хотя и было видно, что это стоило ей больших усилий. — У вас есть копия этого объявления? — спросил Мейсон. На секунду она отвела глаза, потом ответила довольно неуверенно: — Нет… — В какой газете оно было помещено? — Не могу припомнить. В одной из вечерних, пару дней назад. Кто-то из моих знакомых обратил мое внимание на это объявление. — Итак, епископ Меллори вас нанял? — повторил свой вопрос Мейсон. — Да. — Он рассказал вам, чем болен человек, за которым вы должны ухаживать? — Нет. Но из его слов поняла, что речь идет о сумасшествии в семье или что-то в этом роде. — А почему вы укладываете свои вещи? — спросил Дрейк, возвращая ей конверт. — Потому что епископ мне сказал, что я должна буду поехать с ним в путешествие. С ним и с больным. — Сказал — куда? — Нет. — И он просил вас ждать его в гостинице? — Да. Причем я не должна была заговаривать с ним в вестибюле. Мы договорились, что он кивнет мне, если все будет в порядке, и тогда минуты через три мне можно будет подняться к нему в номер. — Для чего такая таинственность? — Не знаю. Он ничего не объяснил, а я не спрашивала. Он епископ, значит, у меня нет оснований сомневаться в правильности его поступков. Ну и потом, он положил мне хорошее жалованье. Может быть таинственность объясняется тем, что он не хотел, чтобы больной знал меня как медсестру. Вы же знаете, как бывает с душевнобольными, они впадают в ярость, если догадываются, что находятся под наблюдением. — Итак, вы поднялись наверх в номер к епископу, — повторил Мейсон. — И что вы там увидели? — В комнате царил страшный беспорядок. Епископ лежал на полу. У него была контузия. Пульс был слабый, но постоянный. Я подняла его, положила на кровать. Можете поверить, это была очень трудная работа. — Вы видели кого-нибудь в комнате? — Нет. — Дверь была заперта или открыта? — Приоткрыта на пару дюймов. — Видели ли вы кого-нибудь в коридоре? — Вы хотите сказать, когда я поднималась наверх, чтобы пройти в номер к епископу? — Да. — Нет. — Не заметили ли вы, чтобы кто-нибудь спускался на лифте в то самое время, когда вы поднимались наверх? — Нет. — Почему вы не сказали о случившемся администратору отеля? — Я не видела в этом необходимости. Все равно они не смогли бы ничего сделать. Я вышла из отеля и вызвала «скорую». — А потом поспешили сюда и приготовились удрать? — насмешливо спросил Пол. — Я вовсе не готовилась удирать, я стала собирать свои вещи еще вчера, чтобы отправиться в путешествие. Как мне сказал епископ, мой пациент должен был отплыть на «Монтери». — Каковы ваши планы теперь? — Буду ждать вестей от епископа. Не думаю, что контузия у него серьезная. Через час, максимум через два он придет в себя, если, конечно, не будет склеротических осложнений. Мейсон встал. — О’кей, Пол, я думаю, она рассказала нам все, что ей известно. Пошли. Дрейк удивился: — Неужели, Перри, ты собираешься ее отпустить, поверив всей этой ерунде, которую она здесь наговорила? Глаза адвоката укоризненно посмотрели на Дрейка. — Вся беда в том, Пол, что ты так часто имел дело с проходимцами и жуликами, что совершенно не знаешь, как обращаться с женщиной, которая не собирается тебя обманывать. Дрейк вздохнул и сказал: — Твоя взяла. Пошли! Дженис вплотную подошла к Перри Мейсону, положила пальчики ему в руку и дружески сжала ее. — Огромное вам спасибо за то, что вы вели себя по-джентльменски. Они вышли в коридор, услышали, как за ними захлопнулась дверь и в замочной скважине звякнул поворачиваемый ключ. Дрейк спросил Мейсона: — Какого черта ты был с ней таким мягким, Перри? Мы смогли бы в два счета выяснить что-нибудь существенное, если бы внушили ей, что ее подозревают в убийстве епископа. — Таким образом нам удастся разузнать гораздо больше, Пол, поверь мне. Эта девушка что-то замышляет. Если только она заподозрит, что она нас не обманула, мы никогда этого не узнаем. Но если она поверила, что сумела нас провести и заморочила нам головы, она выведет нас на настоящий след. Отправь-ка на эту работу пару сообразительных молодчиков. Подмасли нашего приятеля-детектива из отеля «Ригал», не скупись на комплименты, попробуй узнать, не обратил ли он внимание на человека или на людей, которые спускались сверху в тот момент, когда Дженис поднималась наверх в лифте, не сомневаюсь, что он или они появились в вестибюле до того, как местный детектив пошел за Дженис к лифту. — Что еще, Перри? — За девушкой надо установить постоянное наблюдение и не выпускать ее из виду, куда бы она ни направилась. Поторопись с тем заданием, которое я дал тебе раньше. Помнишь? Транспортное преступление, наезд на человека, причастность к этому епископа ну и все с этим связанное. Узнай, в какую больницу отвезли епископа, выясни, как он себя чувствует. — Ставлю четыре против одного, что он не тот, за кого себя выдает, — не сдавался Дрейк.