– Наверно, свернула за угол. Вы же сами это предположили. Вы сказали, что она, видимо, решила пройтись, чтобы согреться. – Но она не должна была уйти далеко. Наверняка она где-то поблизости. Мне это не нравится, капитан Каннингем. Генри сорвался с места до того, как она закончила говорить. Улица шла прямо примерно на четверть мили, никуда не сворачивая. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы пройти ее до конца. Он пропал из поля зрения мисс Сильвер, свернув налево. Спустя минуту он снова пересек начало улицы и исчез в противоположном направлении. Потом бегом вернулся обратно. Мисс Сильвер развернулась прежде, чем он догнал ее, и направилась к тому месту, откуда они только что пришли вместе. Генри, задыхаясь, поспешил за ней. Сердце глухо стучало: «Хилари, Хилари, Хилари». Его мучил беспричинный страх, с которым тяжелее всего справиться. – Ее нигде нет. Мисс Сильвер… Мисс Сильвер припустилась бежать вприпрыжку, словно большая курица. – Я должна предупредить вас, капитан Каннингем. Мерсеры тоже в Глазго. На самом деле я проследила за ними до этого места. Полицейский констебль должен ждать меня сейчас у их квартиры. Я очень тревожусь за миссис Мерсер. Если каким-то образом мисс Кэрью… Слова вырывались у нее из груди с тяжелым свистом, но она упорно продолжала бежать. Наконец они оказались на улице, где располагались многоквартирные дома. Она схватила Генри за руку и воскликнула: – Та дверь, где стоит полицейский, пятый этаж налево! На большее у нее не хватило дыхания, но когда он рванулся вперед, она выхватила коричневый сверток и зажала его у себя под мышкой. Генри перебежал через улицу, крикнул полицейскому и бросился вверх по лестнице. После минутного колебания полицейский поспешил за ним. Мисс Сильвер последовала за полицейским. Немногим раньше Хилари была уверена, что никому не преодолеть пять лестничных пролетов вверх сразу. Генри доказал обратное. С того момента как мисс Сильвер произнесла ее имя, им руководило безотчетное убеждение: Хилари грозит опасность. Он взлетел на пятый этаж с невиданной скоростью, но уже на площадке третьего этажа услышал ее крик. Он пробежал оставшееся расстояние за несколько мгновений и толкнул дверь. Она не открывалась. Ему показалось, кто-то удерживает дверь изнутри, и он плечом сильно ударил в нее. Этот толчок отшвырнул Хилари и Альфреда Мерсера через всю переднюю в кухню. Хилари ухватилась за кухонный стол, переводя дыхание, а Мерсер, спотыкаясь и закрывая окровавленное и залитое чернилами лицо одной рукой, другой пытался вытащить из кармана брюк отвратительный нож с рукояткой из рога. С губ низвергался непрерывный поток проклятий. Повсюду были разлиты чернила. Казалось невероятным, чтобы в такой маленькой бутылочке помещалось так много чернил. На секунду Генри остолбенел. В этот момент Альфред Мерсер наконец вытащил нож второй рукой и открыл его. Хилари попыталась закричать, но голос ее не слушался. Крик застыл у нее в горле и сдавил дыхание. Она увидела, как Генри сделал шаг вперед. Услышала хруст стекла, когда он наступил пяткой на горлышко бутылки, а потом Альфред Мерсер собрался с силами и прыгнул. Нож вылетел из его руки в тот момент, когда Генри схватил его за запястье и прижал локтем к двери. Началась борьба, стул упал, и Мерсер споткнулся об него, а Генри упал на Мерсера. И тут вбежал шотландский полицейский и стал разнимать дерущихся. Мисс Сильвер вошла минуту спустя. Она посмотрела на чернила, кровь и нож, а потом на Альфреда Мерсера, которого скрутил здоровенный полицейский. Затем она увидела, как побледневшая Хилари прижимается к капитану Генри Каннингему. Мягким голосом она спросила: – Что случилось с миссис Мерсер? Хилари вздрогнула. – Думаю, она мертва. Он, он… – Я и пальцем ее не тронул, – сказал Альфред Мерсер. – Клянусь, что даже не прикасался к ней. Генри обнял Хилари и прижал к себе. Она дрожала с головы до пят. – Он собирался ее отравить. Он заставил ее подписать признание. – Замолчи, ты! – прикрикнул полицейский, закрыв рот Альфреду Мерсеру рукой. – Он заставил ее написать признание. Я увидела ее в окне. Она выглядела напуганной. Я поднялась. Она сказала мне, что он хочет убить ее. Я хотела, чтобы она ушла со мной. Потом вернулся он, и я спряталась в шкафу. У него был нож, и он заставил ее написать признание под его диктовку и поставить свою подпись. А потом он хотел ей что-то дать, чтобы она заснула и никогда больше не проснулась. – Понятно, – сказала мисс Сильвер. Она повернулась и вошла в спальню. Все ждали молча. Хилари пыталась хоть как-то унять дрожь. Она сильно замерзла, вот в чем причина, она просто очень сильно замерзла. Но легче всего замерзнуть, когда тебе страшно. Было ужасно неуютно находиться в одном помещении с Альфредом Мерсером даже теперь, когда он вел себя спокойно, прикладывая к глазам испачканный платок. Рядом с ним, держа его за плечо, стоял полицейский. Мисс Сильвер вернулась обратно. – Миссис Мерсер жива, – сказала она. – У нее был обморок. Я уверена, она поправится и сможет сделать заявление. Констебль, думаю, будет лучше, если вы доставите этого человека в полицейский участок. Я прослежу, чтобы здесь ничего не трогали. Капитан Каннингем, я прошу вас помочь уложить миссис Мерсер в постель, одна я с этим не справлюсь. А если вы, мисс Хилари, разожжете плиту и поставите на огонь чайник, мы сможем выпить по чашечке чаю. Думаю, никому из нас не повредит чашечка горячего чая. Глава 34 – Нам нужно позвонить кузине Селине, – сказала Хилари. Она отбросила назад волосы и довольно мрачно посмотрела на Генри. Прошло всего два часа с той минуты, когда она ударила Альфреда Мерсера в лицо бутылочкой с чернилами, но ей казалось, что этот кошмар длился целую вечность. Большой шотландский полицейский отвел своего пленника в участок. Миссис Мерсер пришла в себя и снова стала рыдать, но уже по другому поводу. В конце концов она уехала на такси вместе с полицейским и мисс Сильвер. Генри отвез Хилари в гостиницу, где она смыла чернила с рук и наотрез отказалась признать тот факт, что их невозможно смыть с ее пальто. Они только что поели. – Генри, нам нужно позвонить кузине Селине, – сказала она. – Не вижу смысла. В любом случае она не ждет нас к обеду. – Будто вечность прошла, – сказала Хилари, вздрогнув. – Генри, разве нельзя пожениться в Шотландии, просто подписав нужные документы? Видишь ли, мы могли бы сделать это, и нам вообще не пришлось бы возвращаться. Я хочу сказать, что мы с кузиной Селиной совсем разные. Генри крепко обнял ее. – Дорогая, мне бы тоже так хотелось! Но для этого нужно иметь постоянное местожительство в Шотландии. – А как его получить? – Думаю, его дают после трехнедельного пребывания в стране. Понимаешь, я никогда не жил в Шотландии, хотя у меня шотландское имя. Однако здесь мы можем пожениться гораздо быстрее, чем в Англии. – Но это нехорошо, – грустно возразила Хилари. Она потерлась щекой о рукав его пальто. – Все это так ужасно, не правда ли? Я говорю о миссис Мерсер. Она, она так плакала. Генри, они же с ней ничего не сделают? Ведь что бы она ни совершила, это он ее заставил. Она бы не осмелилась ему возразить. Так же как в случае с признанием. – Хм… – произнес Генри, – я буду очень удивлен, если это она застрелила Джеймса Эвертона. А знаешь, ведь это возможно. – Я знаю. Поэтому-то я и чувствую себя так плохо. Надеюсь, она этого не делала. – Если это она, то я не понимаю, какую роль во всем этом играл Берти Эвертон. А ведь он участвовал в этом преступлении, должен был участвовать. Послушай, я только сейчас вспомнил: а где сверток, который был у меня в руках? Он вскочил с дивана, где они с Хилари сидели, прижавшись друг к другу, и начал рыться в карманах. – Дорогой, о чем ты говоришь? У тебя не было никакого свертка. – У меня был сверток с доказательствами. На нем написана заглавная буква Э, и я потерял его! – Он в смятении схватился руками за голову. – Будь оно проклято, я не мог потерять его! Я держал его в руках там, на улице, когда разговаривал с мисс Сильвер. Мы говорили об этом свертке, а потом вспомнили про тебя, и я совершенно забыл о нем. Знаешь, Хилари, не хочу возвращаться к старому, но если бы ты послушалась и осталась там, где мы договаривались… Она кротко взглянула на него из-под ресниц. – Знаю, дорогой, миссис Мерсер была бы мертва. – От былой застенчивости не осталось и следа. – Ведь он убил бы ее, не так ли? Генри посмотрел на нее, насупившись. – В любом случае я потерял этот проклятый сверток, а если бы ты… – Давай не будем ссориться, – попросила Хилари, и ее голос дрогнул, – пожалуйста, не будем. И сразу же все в мире утратило для Генри значение. Лишь бы она не плакала, лишь бы он мог любить ее и прижимать к сердцу, чтобы она снова почувствовала себя в безопасности. Мисс Сильвер стала свидетельницей очень трогательного момента. Она остановилась в дверях и тихо кашлянула. Но никто из них не заметил ее присутствия. Тогда она подождала минуту, размышляя о том, как приятно видеть двух молодых людей, так любящих друг друга. А потом снова кашлянула, но уже гораздо громче. Хилари резко подняла голову с плеча Генри. Генри вскочил. Мисс Сильвер учтиво произнесла: – Я думаю, вы искали свой сверток, капитан Каннингем. Я сохранила его, решив, что у меня он будет в большей безопасности. Она достала потрепанный, запачканный сверток, перевязанный обрывком обычной веревки. Генри взял его с видимым облегчением. – Вы его открывали? Мисс Сильвер выглядела удивленной и обиженной. – Ах боже мой, разумеется, нет, хотя, признаюсь, мне было любопытно. Вы сказали, что миссис Фрэнсис Эвертон вручила его вам и в нем содержатся очень важные доказательства… – В нем рыжий парик, – сказал Генри. Он развязал веревку и бросил бумагу на пол. У него в руках был самый настоящий рыжий парик. Хилари ахнула, а мисс Сильвер сказала: «Боже мой». Они молча смотрели на парик: рыжие волосы своеобразного оттенка, чуть длиннее, чем обычно носят мужчины. Этот парик в точности воспроизводил цвет волос и форму прически Берти Эвертона. Мисс Сильвер удовлетворенно вздохнула. – Это на самом деле очень важное доказательство. Поздравляю от всей души, капитан Каннингем. Хилари испуганно смотрела на них.