– Ох, милая, ты до сих пор холодная! – Только руки, – пробормотала Рейчел Трехерн, откинулась в кресле и заслонила от огня пылающее лицо. – О чем с тобой говорили родители? – полюбопытствовала Черри. Рейчел покосилась на Эрнеста и Мейбел, которые продолжали что-то обсуждать в дальнем конце гостиной. Злость развязала ей язык, и она, к своему удивлению, выпалила: – Я не желаю продолжать эту тему. В глазах Черри вспыхнули хитрые искорки. – Значит, о Морисе. Держу пари, они хотели, чтобы ты дала ему денег – как всегда. Только если их уговоры подействовали, имей в виду: я гораздо больше заслуживаю материальной поддержки. – Я же сказала, Черри, тема закрыта. Морис сердито зыркнул на сестру. В разговор вмешался Ричард Трехерн: – Сегодня днем, проходя по скальной тропе мимо дома Толледжа, я увидел кое-что необычное. Двое рабочих выкапывали из земли его старую изгородь. Зря, конечно, он это затеял: изгородь служила хорошей защитой от ветра. Но что поделаешь – его жена желает любоваться морем из окон гостиной. Так вот, мужчины окликнули меня и показали с полдюжины выкопанных ими гадюк. Оказывается, змеи устроили под изгородью гнездо и улеглись зимовать. Там собралась целая толпа деревенских мальчишек – они зорко следили за работой и ждали, не откопают ли еще одну змею. – Как жаль, что там не было Черри! – засмеялся Морис. – Думаю, она с удовольствием завела бы себе гадюку. Черри обернулась к Ричарду и выразительно закатила глаза. Она переоделась в очень короткое бледно-зеленое платье с открытой спиной и без рукавов. Ее кожа была гладкой и белой как молоко. – О, обожаю змей! – жеманно воскликнула девушка. Ричард как-то странно посмотрел на нее. – Ну что ж, сходи туда и выбери себе домашнего питомца. – Нет, гадюки – это неинтересно, – протянула Черри. – Мне бы хотелось завести длинную тонкую змейку, такую изумрудно-зеленую, с раздвоенным языком. Чтобы она трижды обвивала мою руку и кольцом обхватывала шею. – Терпеть не могу змей, – тихо обронила Кэролайн. На ней тоже было зеленое платье, только яркое, с серебристым узором, длинными рукавами, длинной юбкой и высоким присборенным воротником. Ричард подумал: «Она напоминает весеннюю листву, которая распускается под лучами солнца, – такая же теплая и свежая. О, моя драгоценная Кэролайн!» Но изобразил чуть циничную усмешку и предложил: – Давайте скинемся всей семьей и на следующий день рождения подарим Черри подвязочную змею. Черри коротко хохотнула. – Шикарная идея, Дики! Но почему подвязочную? Что это за змеи такие? – Кажется, они зеленые… и о-очень ядовитые. – Вот что тебя ждет, если будешь называть его Дики, – заметил Морис. Супруги Уодлоу вернулись в кружок весьма своевременно, по мнению Рейчел. Что происходит с Черри? Почему она все время язвит и рисуется? Ревнует к Кэролайн? Да, несомненно. Ей нравится Ричард? Возможно… Ох, Черри, бедняжка, ты напрасно теряешь время! Вопрос Ричарда вывел ее из задумчивости: – Ты ведь знакома с Гейлом Брэндоном, Рейчел? – Да… мы виделись несколько раз. Вообще-то мы с ним видимся постоянно. А ты тоже его знаешь? – Он мой будущий клиент. Нас познакомил Мерривейл. Брэндон хочет, чтобы я построил ему дом, очень странный дом, на мой взгляд. Мы с ним поговорили, правда, довольно сбивчиво, потому что Мерривейл завел бесконечный рассказ о том, как он фотографировал льва на реке Замбези. То есть он начал со льва, а потом неожиданно вплел в историю кучу других животных. Мерривейл разглагольствовал, сидя перед камином, а Гейл Брэндон в это время взял меня под руку и начал водить по комнате, объясняя, какой ему нужен дом. В итоге у меня в голове все перемешалось. Возможно, его проект показался мне странным лишь потому, что в нить нашей беседы то и дело вплетались львы, аллигаторы, бабуины и прочие звери Мерривейла. У меня создалось впечатление, будто он толкует мне про какой-то зоопарк. Кстати, наш разговор затрудняло еще одно обстоятельство: Брэндон часто прерывался и заговаривал про Уинклифф-Эдж. Похоже, твой дом не дает ему покоя. Вот только я не совсем понял, чем именно он восхищается – твоим жилищем или тобой, Рейчел. Рейчел улыбнулась: – Он же американец, а американцы восхищаются всем подряд. Брэндон приехал сюда недавно и полон энтузиазма. Мне кажется, его приводит в восторг даже наш климат, хотя сегодняшний денек вряд ли ему понравился. – А я знаю, что ему точно не нравится, – сказал Ричард. – Вернее, кто. Наша Луиза. Он спросил у меня в своей бесхитростной манере, зачем ты держишь у себя дома эту ехидну. Черри хихикнула. Мейбел Уодлоу недовольно выпятила губы и пробурчала: – Каков наглец! Эрнест осуждающе сверкнул глазами за перекошенными линзами и объявил: – И впрямь довольно оскорбительно. Он не имел права так говорить. В разговор вмешался Морис. – Луиза никому не нравится, – заявил он холодным тоном полемиста. – Она крайне сварливая женщина. Но это не ее вина, это вина вашего проклятого капитализма. Одному человеку вы даете все – деньги, власть, положение в обществе, авторитет. Другому же… В глазах Кэролайн вдруг заплясали веселые огоньки. Она нагнулась к Ричарду и прошептала ему на ухо: – Вот увидишь, сейчас он назовет Луизу батрачкой. В следующую секунду ее предсказание сбылось. – Вы сделали ее батрачкой, – распалялся Морис, – которая зарабатывает на хлеб насущный рабским трудом… Черри расхохоталась. – Ну, знаешь, я бы не назвала Луизу рабыней, – заявила она, и впервые с ее мнением все согласились. – Луиза ужасно груба, – сказала Кэролайн, – даже с Рейчел. Даже с Нойзи. – Правда, наш драгоценный ангел? Ньюзель лежал посреди каминного коврика. Достаточно прожарив грудь и пузо, он только что перевернулся, подставив приятному теплу спину. Услышав нежный голосок Кэролайн и ее ласковое обращение, причем единственно верное, он слегка приоткрыл один глаз и чуть-чуть вильнул хвостом, после чего вновь отбыл в царство сновидений, навеянных памятью предков: ему снилось, будто он забрался в нору к огромному древнему барсуку и храбро сражается с опасным зверем. Рейчел Трехерн невесело усмехнулась. – Может быть, Луиза и груба, – сказала она, – но она желает нам добра. У нее преданное сердце. Кэролайн покачала головой: – Она предана тебе, милая, но не нам, это точно. Она нас просто ненавидит. – Ох, Кэролайн, что ты говоришь? – Даже слепому видно: она мечтает увезти тебя на необитаемый остров и там служить тебе одной, угождая всем твоим прихотям. – А потом умереть за тебя каким-нибудь крайне эффектным способом, – добавил Ричард. Рейчел засмеялась, но взгляд ее стал беспокойным. Она сменила тему, и разговор переключился на зимние виды спорта и девушку по имени Милдред, с которой Черри познакомилась в Андерматте и которая обручилась со сказочно богатым молодым человеком по имени Боб. На их свадьбе, намеченной на начало декабря, Черри должна быть подружкой невесты. – Ты уже думала о свадебном подарке? – проворчала Мейбел Уодлоу. – У нее есть все, что ей нужно, и она выходит замуж за человека, который не знает, куда ему девать свое добро, но нам все равно надо что-то придумать. – Я бы подарила ей бриллиантовую веточку из «Вулвортса»[8], – сказала Черри. – Хотелось бы посмотреть на ее лицо! Слушай, Морис, а давай сделаем это анонимно. У меня есть старый футляр от Картье, положим в него брошь. – Кто же подарил тебе брошь от Картье? – поинтересовался Морис. – И где сама брошь? – Я тут же ее заложила, дорогуша. А как ты думал? – Черри! – встревоженно воскликнула Мейбел Уодлоу. – Что все это значит? А ну-ка выкладывай. Черри хохотнула. – Ой, дорогуша, только не надо меня воспитывать! – Черри, отвечай своей маме! – рявкнул Эрнест. Она опять засмеялась. – Да чего говорить-то? Ерунда! Боб подарил мне брошку, а я ее заложила, вот и все. – Но, Черри… – И я не единственная знаю дорогу в ломбард, правда, Кэр… олайн? Хотя там, конечно, страшная обираловка. Сколько тебе дали за твое бриллиантовое колечко, Кэрри? Кэролайн молчала, глядя на Ричарда. – Ты же не сказала нам, сколько получила за свою брошь, – заметил он. – Примерно четверть от ее стоимости, – сообщила Черри. – Мне повезло: в ломбарде я столкнулась с Кэролайн, которая как раз выходила оттуда. Оценщик показал мне ее кольцо, вот только не сказал, сколько за него заплатил. – И она тоже не скажет, – заявил Ричард, сладко улыбнувшись.