Голос Гейла Брэндона звучал весело. «Он доволен собой, – подумала Рейчел, – или рад меня слышать?» Он засмеялся: – Если я не куплю их сейчас, то вообще никогда не куплю, упущу время и просто-напросто махну рукой. Предлагаю сегодня утром поехать в Ледлингтон. Может, все мы там и не купим, но по крайней мере начнем. – Даже и не знаю… Он перешел на умоляющий тон: – Если вы не согласитесь, я пропал! Понимаете, когда захожу в большой магазин, я совершенно теряю голову. Я могу купить беговые коньки дядюшке Джейкобу, который уже много лет прикован к постели, и супермодную губную помаду – тетушке Хефсибе. Мне просто необходим опытный советчик. А если я буду ждать, пока вы закончите все свои дела, Рождество пройдет и наступит следующее, так что, пожалуйста, отмените на сегодня ваши планы. Я заеду за вами через полчаса, идет? В голове у Рейчел возникло сразу несколько светлых мыслей; их рождение было ознаменовано взрывом ликования. Если она уедет с Гейлом Брэндоном, то, во-первых, ей не придется разговаривать ни с Эрнестом, ни с Мейбел, ни с Морисом (с Кэролайн она побеседует позже). Во-вторых, она будет избавлена от ворчания Луизы, которая ходит мрачнее тучи, и, в-третьих, наверняка разминется с назойливой миссис Барбер, когда та привезет Эллу Компертон. – Ну что ж, вы меня уговорили, – с готовностью сказала она и повесила трубку. Глава 11 Гейл Брэндон любил гонять на своем автомобиле. По его словам, он поселился в Уинклиффе, потому что здесь, как он успел выяснить, самый большой выбор дорог без ограничений скорости. Между Уинклиффом и Ледлингтоном тоже не было ограничений, однако сегодня утром он вел машину не торопясь. – Сколько подарков вы хотите купить и для кого? У вас в самом деле есть дядя Джейкоб и тетя Хефсиба? Он с улыбкой обернулся к Рейчел. Это был крупный мужчина приятной наружности сорока с небольшим лет. Кожа – с красноватым загаром, а в глазах – вечно пляшущие огоньки жизнелюбия, юмора, а иногда и гнева. – А как же, конечно, есть! И я должен купить им подарки. Дядя Джейкоб обожает детективы, с ним хлопот не будет: семь убийств в первой главе и справедливое возмездие в последней – вот все, что нужно. Зато тетушка Хефсиба, признаться, меня озадачивает. Она не читает, не пьет и не курит. Однажды я подарил ей духи, так она чуть не вычеркнула меня из своего завещания. Переписывать завещание – ее любимое развлечение, поэтому мне приходится все время быть начеку. Что с вами, мисс Трехерн? Почему вы так на меня смотрите? Рейчел поспешно перевела взгляд на дорогу. – Терпеть не могу разговоры про завещания, – объяснила она. – Значит, не будем про них говорить. Как вы думаете, если я пошлю тетушке Хефсибе сумочку, это гарантирует мне безопасность? – А ей не придется платить почтовую пошлину? Мистер Брэндон хлопнул ладонью по лбу. – Ох… про пошлины-то я и забыл! Представляю, как бушевала бы моя тетушка! Вот видите, я же говорил, мне нужен опытный советчик. Вы уже спасли меня от большой беды. Рейчел расхохоталась: – Это все мой практический ум, будь он неладен. Мне пришлось научиться практичности, от природы она не дается. Но если вы не будете покупать подарки, зачем же тогда мы едем? – У меня есть друзья и по эту сторону Атлантики. В Америку ничего посылать не буду, пусть моя кузина сама позаботится о подарках для стариков. И все же сегодня утром нам предстоит много дел. Прежде всего надо купить шоколадки и игрушки для полудюжины детишек… Они весьма успешно справились с этой задачей, после чего сели и за чашечкой кофе обсудили дальнейший план действий. Мистер Брэндон протянул список: «Перчатки для Пегги и Мойры, размер 6½. Шелковые чулки для Джейн – полдюжины пар, размер 9½. Носовые платки для Айрин – чистый лен, одна дюжина. Сумочка для Гермион – темно-синяя, с инициалами». И так далее до конца страницы, а на последней строчке стоял большой вопросительный знак. – Вот, – сказал мистер Брэндон, – здесь мне понадобится ваша помощь. Все остальное предназначено для жен и дочерей моих очень хороших друзей, которые живут здесь, в Англии. С большинством из них я давно знаком. Мне известно, что они любят и какие подарки будут уместны с моей стороны. Это маленькие сувениры от друга семьи. Так сказать, поздравляю с Рождеством, желаю счастья. Но есть один подарок, который вызывает у меня сомнения. Я собираюсь вручить его женщине, которую знаю всю ее жизнь. Мне бы хотелось купить ей нечто действительно ценное – какое-нибудь украшение. Но это должна быть такая вещь, которая не оскорбит ее и не покажется ей бестактной. Рейчел Трехерн вдруг похолодела. Странно, откуда взялась такая пугающая реакция? – Вы знаете ее всю ее жизнь? – быстро спросила она. – Ну, что-то вроде того. – И насколько хорошо вы ее знаете? Его глаза весело блеснули. – Довольно-таки. Во всяком случае, лучше, чем она меня. – Но… вы с ней друзья? Понимаете, я не смогу помочь вам выбрать подарок, если не узнаю, какие у вас отношения. – Она почувствовала, что оправдывается, и покраснела. – Вот видите, мне приходится вас расспрашивать. Нет, пожалуй, вам не стоит рассчитывать на мой совет. Он нагнулся к ней через столик. – Послушайте, мисс Трехерн, вы можете задавать мне любые вопросы. Не бойтесь, я не сочту это излишним любопытством. Хотя тема, конечно, довольно деликатная. Щеки Рейчел занялись огнем. – В конце концов, мы с вами почти чужие люди, – пробормотала она. Вопреки ее ожиданиям эти слова ничуть не задели Гейла Брэндона. – О нет, я так не считаю! – горячо воскликнул он. – И был бы признателен вам за совет. Понимаете, я испытываю большую симпатию к этой даме, уважаю ее и даже… люблю. – А она вас любит? – спросила Рейчел. – Не думаю. Во всяком случае, я никогда не спрашивал ее об этом. – Но собираетесь спросить? – Да, я спрошу ее, когда придет время. Она улыбнулась странно онемевшими губами. – Ну что ж, мистер Брэндон, если вы хотите услышать мой совет, то я скажу вам следующее: подождите. Сначала признайтесь ей в своих чувствах, а потом уж выбирайте подарок. Он немного помолчал, обдумывая ее слова, потом произнес: – Понимаете, я хочу объясниться в своих чувствах с помощью этого подарка. Если она его примет, значит, примет и меня самого. И тогда я пойму, что она меня тоже любит. Рейчел усмехнулась: – Это очень рискованно, мистер Брэндон. Боюсь, есть женщины, которые запросто возьмут ваш подарок и тут же о нем забудут. Он покачал головой: – Она не такая. Сначала они купили «сувениры от друга семьи». Рейчел невольно позабавила та твердость, с которой мистер Брэндон их выбирал. Он явно не нуждался в ее помощи и точно знал, что ему нужно. Цвет чулок, декоративная строчка на перчатках, инициалы на сумочках и носовых платках – он моментально решал такие вещи и, любезно уступая ее мнению, все-таки делал по-своему. Однако когда они пересекли торговую площадь и подошли к старому темному магазинчику мистера Эндерби, американец вдруг утратил свою уверенность и, словно скинув лет двадцать, превратился в пылкого взволнованного юношу. Торговая площадь располагалась в центре Ледлингтона, а в центре самой площади возвышался памятник сэру Альберту Даунишу, которым вполне справедливо гордились жители города. Они считали, и не без оснований, что эта статуя переплюнула все другие монументы, установленные в торговых городках Англии, как собственным размером, так и размером чека, который за нее заплатили. С высоты резного пьедестала сэр Альберт в окоченелых мраморных брюках взирал на колыбель своего сказочного богатства, вернее, на то место, где когда-то стояла эта колыбель. Первый в длинном ряду розничных магазинов быстрого обслуживания, прославивших Дауниша, был снесен несколько лет назад, однако памятник сэру Альберту остался вечным украшением торговой площади. Древняя лавка мистера Эндерби притулилась за спиной сэра Альберта. Оно и понятно: знаменитый торговец не удостоил бы своим взглядом столь невзрачное здание, к тому же слегка обветшавшее: четырехсотлетний возраст – это не шутки! Впрочем, дубовые балки были по-прежнему крепки, кирпичная кладка не рассыпалась. Примерно полтораста лет назад Джози Эндерби-третий пристроил к магазинчику полукруглый эркер и выставил в нем свои товары. Эта витрина, единственная уступка духу времени, осталась такой же, какой была при Джози. Больше с шестнадцатого века ничего не изменилось. В магазине было почти так же темно, душно и тесно, как и в елизаветинские времена. Посетителям по-прежнему приходилось ступать по голым протертым дубовым половицам. Вместо электричества – свечи, а вместо прилавка – почерневший от времени длинный стол, перешедший к мистеру Томасу Эндерби от его предшественников. Несмотря на эти недостатки, а может, и благодаря им, магазинчик был знаменит. У торговцев династии Эндерби имелось две сильных стороны: безукоризненная честность и поразительный нюх на камни. Тридцать лет назад Тобиас Эндерби считался лучшим в Европе знатоком жемчуга. Его сын Томас пошел по стопам отца и добился еще больших успехов. Именитые и богатые люди сидели за этим столом и смотрели, как представители династии Эндерби – Джози, Тобиас, Томас – выкладывают перед ними свои сокровища. Причем купить у них понравившуюся вещь было не всегда легко. За несколько лет до войны одна важная персона, в то время украшавшая собой трон, а впоследствии его лишившаяся, по неосторожности нагрубила Тобиасу. Этот человек пожелал купить рубин Гонзалеса, который когда-то являлся собственностью испанского короля Филиппа II, а потом окольными путями попал на торговую площадь Ледлингтона. Коронованный посетитель сделал сказочное предложение: он собирался удвоить любую сумму, которую назовет торговцам другой покупатель, однако допустил некоторую неучтивость. Какую именно, история умалчивает, но старый Тобиас рассеянно посмотрел мимо него и пробурчал: – Нет, сэр, этот камень не продается. Рейчел рассказала Гейлу Брэндону эту историю, пока они переходили через площадь. – Хорошо, что на свете есть вещи, которые не купишь за деньги, – заключила она. Они стояли в тени сэра Альберта Дауниша. – Мне неприятно слышать от вас такие слова, мисс Трехерн. И знаете почему? У меня создается впечатление, будто деньги взяли над вами власть, а это весьма прискорбно. Пока мы управляем деньгами, все замечательно, но как только деньги начинают управлять нами, мы пропали. Деньги – прислуга, а прислугу надо держать в узде. Пользуйтесь ими, заставляйте работать на вас и не позволяйте собой помыкать. Не думайте, будто вы не сможете без них обойтись, и не допускайте даже мысли о том, что они способны сделать вас более значимой. Как раз наоборот. Это вы придаете деньгам ценность, когда тратите их на те или иные вещи. – Он вдруг засмеялся и закончил свою речь школьной шуткой: – Не деньги делают человека, а человек делает деньги. – Мои деньги заработаны не мной, – вздохнула Рейчел. – Это неважно. Значит, кто-то заработал их для вас.