– Значит, этот человек тебя знал… и ты его знала? – Похоже, что так. Я чувствовала ненависть, которая от него исходила. Но ты не можешь это понять, ведь ты ни к кому не питаешь ненависти. – Рейчел, Рейчел! – Космо резко вскочил с кресла и прошел к окну. Стоя спиной к ней, он ошеломленно произнес: – Я тебя просто не узнаю. Нет, этого не может быть, Рейчел. Я не верю… – Я тоже не хотела верить, но пришлось. И это самое страшное. Теперь я точно знаю, что кто-то пытается меня убить. Повисло молчание. Потом Космо обернулся. – Ты это серьезно? – Куда уж серьезней, – вздохнула Рейчел. – Тогда я должен тебе кое-что сказать. Он отошел от окна и снова сел в кресло. – Знаешь, дорогая, не в моих правилах совать нос в чужие дела, и я не хотел тебе ничего говорить, потому что, в конце концов, это меня не касается. И потом, ты могла подумать… в общем, я не собирался вмешиваться. Рейчел оторвала ладони от лица. – О чем ты, Космо? На его лице по-прежнему не было ни тени обычной добродушной веселости. Рейчел впервые видела его таким расстроенным и даже смущенным. – Космо… в чем дело? Он замялся, потом через силу произнес: – Только, пожалуйста, не сердись, дорогая. Этот парень, Брэндон… по-моему, у него как раз были все основания столкнуть тебя в пропасть. – Космо! – Рейчел, умоляю, выслушай меня! Возмущаться будешь после. Он знал, что ты пойдешь в гости к няне? – Да, знал. – И что ты будешь возвращаться домой по скальной тропе? Она молчала. – Рейчел, скажи, он знал об этом? – Да, – наконец ответила она. – Знал. И подъехал к коттеджу. Луиза сказала, что он оставил там свою машину, а потом отвез тебя домой… – Вздор! – перебила его Рейчел. – Гейл Брэндон спас мне жизнь. Космо сочувственно взглянул на нее. – Ты же почти ничего о нем не знаешь, верно? Вы познакомились совсем недавно. Тебе хотя бы известна его настоящая фамилия? – Его фамилия Брэндон. – Или Брент, – сказал Космо Фрит. Рейчел округлила глаза, а он продолжил: – У твоего отца был партнер по фамилии Брент, не так ли? – Космо! – После смерти моего дяди ты пыталась найти этого человека или его сына, так? Отца звали Стерлинг Брент. Когда они с твоим папой вели совместный бизнес, его сын был еще совсем ребенком – ему тогда было лет пять или шесть. Все звали его Санни, но его настоящее имя Гейл, Гейл Брент, или Гейл Брэндон. – Откуда ты знаешь? – вскричала Рейчел. – Отец искал Брентов, и я тоже искала Брентов. Мы выяснили, что Стерлинг Брент умер, но продолжали искать сына. Откуда ты знаешь, что его звали Гейл? Никто не знал его настоящего имени, и это, помимо всего остального, сильно затрудняло поиски. Мой отец, няня, Мейбел – все звали его Санни. А ты вообще никогда его не видел. Почему же ты утверждаешь, что его звали Гейл? Щеки Рейчел покрылись пятнами, глаза беспокойно блестели. – Наверное, это покажется странным, – кивнул Космо, – но в жизни иногда случаются удивительные вещи, дорогая. Я расскажу тебе, как было дело. Месяц или два назад я рылся в старом сундуке, который хранится у меня с тех пор, как мне исполнился год. Так вот, я нашел там стопку писем, которые писала твоя мама моей. Они были близкими подругами. Я уже собирался бросить их в огонь – зачем нужны старые письма? – и вдруг увидел собственное имя. Меня разобрало любопытство. Я решил узнать, что тетя Эмили обо мне написала, и прочел следующее: «У нас гостит маленький сын мистера Брента. Все называют его Санни, что, на мой взгляд, совершенно неправильно. Прозвище наверняка прилепится к мальчику. Его настоящее имя Гейл, необычное и красивое. Он ровесник твоего Космо и примерно такого же роста, как он». Ну, дорогая, теперь ты убедилась? – Ты сохранил это письмо? Космо покачал головой: – К сожалению, нет, но я пересказал тебе его содержание. Можешь не сомневаться: этот парень, Гейл Брэндон, и есть Гейл Брент. Няня клянется, что это он. – Няня? – в полном изумлении воскликнула Рейчел. – Он заходил к ней пару раз: спрашивал, когда ты придешь и сколько времени пробудешь в гостях. Она уверяет, что узнала его. Во всяком случае, это легко доказать. По ее словам, отец Санни Брента сделал своему сыну татуировку – то ли имя, то ли инициалы, точно не скажу – где-то на предплечье. Рейчел откинулась на спинку кресла. – Я вижу, вы с няней подробно обсудили эту тему, – заметила она. – Ну вот, ты сердишься, – печально констатировал Космо. – Впрочем, не важно. Можешь сердиться сколько хочешь, дорогая. Только твои обвинения напрасны: я узнал все это совершенно случайно, когда беседовал с няней. Ты же знаешь, какая она болтушка. Я хотел сообщить тебе о Гейле, а потом передумал. Ведь, в конце концов, это не мое дело. Но теперь, дорогая, когда твоей жизни угрожает опасность, я просто обязан тебе все рассказать, а ты обязана меня выслушать. Твой отец поссорился со Стерлингом Брентом, а потом разбогател, сколотив целое состояние на предприятии, в котором раньше они были партнерами. Человек, не получивший своей доли богатства, вполне мог жестоко обидеться и передать эту обиду сыну. Ты чувствовала чью-то ненависть. Гейл Брент наверняка ненавидит тебя, если думает, что твой отец разорил его отца. – Он не испытывает ко мне ненависти, – возразила Рейчел. – Это он тебе так сказал? И ты ему веришь? Послушай, дорогая, кто знал о том, что ты собираешься к няне? Кто знал, в котором часу ты пойдешь обратно? И кто оказался там, на скальной тропе, когда ты упала с обрыва? Рейчел сверкнула глазами. – Гейл Брэндон. Так, значит, это он меня столкнул? Ладно, допустим. Но зачем же тогда он меня вытащил из пропасти? Космо осуждающе поднял руку. – Ох, дорогая, неужели ты сама не понимаешь? Ведь это так просто. Ты упала со скалы, но не разбилась. Ты была жива и представляла для него угрозу. Пытаясь довести дело до конца, он сбросил камень – обломок парапета, но было темно, и он не видел, где ты находишься. А потом, вероятно, его что-то напугало – шаги или свет. А может, он заметил фонарь Луизы. Она говорит, что какое-то время стояла в начале тропы и высматривала тебя. Он мог ее увидеть. Конечно, это всего лишь мои предположения, но к нему мог вернуться разум. Ведь ненависть – это безумие. Она выводит человека из равновесия, и он совершает дикие поступки. Вероятно, свет фонаря Луизы привел его в чувство. Он осознал, что натворил, и задумался. Любой мог видеть его машину возле коттеджа. Если ты останешься жива и скажешь, что тебя столкнули, он попадет под подозрение. Что же делать? И он сообразил: сделал вид, будто шел по тропе и первым нашел тебя, а потом разыграл героя-спасителя, тем самым отведя от себя все подозрения. Рейчел застыла, скованная ледяным ужасом. У нее в голове роилось множество страшных мыслей, с которыми она по-своему свыклась, но эта новая мысль оказалась гораздо страшней всех остальных. Чьи-то невидимые пальцы больно сдавили ее сердце. Увидев, как она побледнела, Космо Фрит встревоженно подошел к ее креслу, нагнулся и положил руку ей на плечо, потом опустился на колени. – Успокойся, моя дорогая Рейчел! Ты расстроилась, узнав о нем правду? Неужели он так много для тебя значит? Ты знакома с ним всего несколько недель, а я люблю тебя всю жизнь. Я часто говорил тебе о своей любви… возможно, даже слишком часто. Такова участь преданного воздыхателя: он всегда рядом, и к нему все привыкают. Но теперь, дорогая, у меня наконец-то появилась возможность тебе помочь. Ты мне это позволишь? Доверься мне, и я избавлю тебя ото всех забот. Мы будем вместе заниматься делами, ездить по свету. Забудь, что я твой двоюродный брат, которого ты знаешь всю жизнь. Помни лишь о том, как давно я тебя люблю. Я буду любить тебя всегда, и ты меня тоже полюбишь, обязательно полюбишь. Только не отвергай меня, моя дорогая! Рейчел была тронута до глубины души. Это был не тот Космо, с которым она по-родственному общалась всю жизнь. Она впервые видела в нем столько тепла и нежности. И пусть их пробудила нависшая над ней опасность, они всколыхнули в ее сердце ответное тепло и ответную нежность. Она так долго испытывала напряжение, страх перед неминуемой бедой и холодок неизбежного подозрения, что теперь это чувство родства, доброты и защищенности казалось ей поразительно приятным. Не будь в ее жизни Гейла Брэндона, она бы поддалась на уговоры Космо, исполнив его давние мечты. Еще двадцать четыре часа назад у него был шанс, но за последние сутки утекло слишком много воды… Рейчел всего на мгновение оперлась на его протянутую руку, потом отпрянула и сказала как можно мягче: – Ох, Космо, милый, я и не знала, что ты испытываешь ко мне такие глубокие чувства. Но… – Она почувствовала, как дернулась его рука. – Рейчел! – Космо, милый, я не могу. У нас с тобой ничего не получится. Ты мне как брат, я всегда относилась к тебе только по-родственному, и с этим уже ничего не поделаешь. Он подался назад, встал и отошел от ее кресла. – Это твое последнее слово? – Боюсь, что да. Повисла жуткая пауза, которую разорвал спасительный телефонный звонок. Не помня себя от радости, Рейчел подошла к письменному столу и взяла трубку. Космо на секунду приблизился, тронул ее за руку и прошептал: – Не волнуйся, дорогая, все в порядке. Коснувшись губами ее запястья, он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Со смешанным чувством грусти и облегчения Рейчел приготовилась слушать своего банковского управляющего. Глава 26 Мисс Сильвер вышла из своей комнаты, сделала несколько шагов по коридору и остановилась у двери Кэролайн Понсонби. Женщина-детектив бесшумно повернула ручку. Как и следовало ожидать, в комнате было тихо и сумрачно – очевидно, окна зашторили. Она еще немного приоткрыла дверь и прислушалась, пытаясь уловить звуки размеренного дыхания. Однако тишину вдруг нарушил иной звук – голос Ричарда Трехерна. Пожилая дама крепко сжала дверную ручку. – Кэролайн! Кэролайн! Кэролайн! – страдальчески взывал Ричард. На мгновение мисс Сильвер замерла, а потом тихонько толкнула дверь и заглянула в спальню. Кэролайн лежала на кровати, ее лицо было наполовину скрыто подушкой. Ричард стоял перед ней на коленях, закрыв лицо руками, и стонал.