Грозный рык постепенно сменился еле слышным утробным ворчанием, затем и оно стихло. Зверь принюхался, но уловил всё ту же дружелюбную настойчивость, подкрепляющую взгляд, требующий подчинения. – Я знаю: тебе больно от потери твоей пары. Ты растерян и тебе хочется свернуться в клубок и тоскливо выть, а не пытаться разобраться в том, что происходит вокруг тебя, поскольку больше некому в этом разобраться. Но я – адвокат, и моё дело как раз в том и состоит, чтобы защищать людей в тех ситуациях, когда они сами неспособны себя защитить, – заговорила Вэл, стараясь подбирать выражения так, чтобы не вызвать шокированного изумления у тех, кто смотрел на них из-за двухстороннего стекла. Пока её высказывания сойдут за психологический приём, позволяющий завоевать внимание неадекватного арестанта. Чуткий слух Вэл донёс до неё информацию, что за дверью допросной столпились трое полицейских, готовых ворваться сюда при первых звуках борьбы. Слух волка тоже его не подвёл, и зверь настороженно перевёл взор с двери на Вэл и обратно. – Доверься мне и всё будет хорошо. Из коридора донеслись громкие голоса, топот торопливых шагов – и волк вновь утробно зарычал, но покорно сник под суровым взглядом зелёных глаз Вэл. – Молодец, – едва слышно прошептала она. – Веди себя смирно, нас ждёт переезд поближе к твоим собратьям. Когда раздался стук в дверь, она спокойно распахнула её, краем глаза следя за реакцией оборотня за своей спиной. Капитан Вэнрайт бегло осмотрел невредимого адвоката, целую допросную и знакомым жестом вскинул правую бровь: – Всё в порядке? – В полном. Дело передают в ваше отделение, капитан? – Да, но уже назначенного адвоката решили не менять. – Мне поразительно не везёт сегодня, – усмехнулась Вэл. Она бы сильно удивилась, если б отозвали её кандидатуру на защиту оборотня: в Атланте имелось всего два адвоката, работающих по делам Иных, и второй буквально позавчера улетел в свадебное путешествие. Они покинули полицейский участок под мрачными взглядами ребят лейтенанта Дэвиса, недовольных тем, что у них забирают такое лёгкое и очевидное дельце с таким покладистым подозреваемым. Глава 2, о странных обстоятельствах преступления Телефон затрезвонил, когда машина летела в сторону пригорода Атланты. Вэл ответила на вызов, нажав кнопку на руле, и салон наполнил жизнерадостный голос Тони, доносящийся из встроенного в панель приборов динамика: – Привет, шеф. Ходят упорные слухи, власти штата подкинули нам новое дело? То самое убийство, о котором трещат в утренних новостях? Какие будут указания? – Выходной день, парень, отдыхай, лежи на диване. – Какой же из меня выйдет личный помощник, если я буду отдыхать, когда шеф работает? Не вынуждай меня взламывать сервер полицейского участка и выяснять местожительство подозреваемого, сама скажи, куда подъехать. Судя по кадрам в телевизоре, это малоэтажный район северной окраины? Смирившись с решимостью помощника не оставить её наедине с делами, Вэл назвала адрес. Возле дома убитой стояли полицейские машины, сверкали на солнце жёлтые ленты полицейского заграждения, сновали репортёры, желая урвать свою порцию жареных сенсаций. Последних осталось немного – наиболее шустрые журналисты успели отснять материал ещё когда на месте работали люди Дэвиса. Вэл съехала на обочину, пропуская фургон, увозивший тело потерпевшей, с облегчением подумав, что оно сразу попадёт в руки знающего патологоанатома. Не спеша выходить из машины, она осмотрела дом: трёхэтажное довольно-таки старое здание, выстроенное теми, кто не поддерживал стремление Атланты утвердить себя городом прогрессивного стиля и высоток архитектуры "модерн". В доме было четыре парадных, а судя по табличкам с именами жильцов, на каждом этаже имелось всего по две квартиры. Супруги Энсли занимали торцевую квартиру на первом этаже – всё, как говорилось в отчётах, которыми снабдил её Вэнрайт. Здесь пахло кровью и форменным сукном полицейской униформы. Криминалисты фотографировали капли крови на полу и со всех поверхностей снимали отпечатки пальцев. Появление Вэл слуги закона восприняли неодобрительно, но прогнать не пытались, попросив лишь ничего не касаться. В ответ Вэл демонстративно натянула резиновые перчатки, хоть ничего и не планировала трогать – ей достаточно было изучить запахи в воздухе. В кухне на разделочной доске валялась наполовину распотрошённая куриная тушка, на обеденном столе лежал заготовленный для похода в магазин список продуктов. Здесь пахло едой и женщиной, явно поднявшейся спозаранку, чтобы успеть и завтрак приготовить, и обед сварить к приезду мужа. Словом, ничто в кухне не напоминало о разыгравшейся в доме трагедии. А запахи в спальне заставили Вэл инстинктивно напрячься и оскалиться: сравнительно недавно тут побывал демон, да не абы какой, а высший демон немалой силы! Такого захочешь отыскать – обыщешься, а тут сам явился. Вэл внимательно рассмотрела большой фотографический портрет хозяйки дома, стоящий на комоде: женщина уже начала увядать, её миловидность уже стиралась мелкой сеточкой морщин, во взгляде проглядывала усталость. Чем она привлекла высшего демона? Отчего сама решилась на измену? Пройдясь по комнатам, Вэл встретилась в гостиной со знакомой девушкой-полицейским, часто выезжавшей на осмотры мест преступления. Девушка-рысь была уже в человеческой ипостаси, а её напарника – тоже оборотня, крупного английского мастиффа – нигде не было видно. – Удалось обнаружить на месте преступления чьи-то запахи, кроме хозяйских и полицейских? – спросила Вэл. – В отличие от тебя, я знакома не со всеми копами города, чтобы суметь отделить их от других. – В прихожей улавливается запах соседа с этого этажа. Он услышал крики, постучал в дверь, заметил, что та не заперта и рискнул войти. Увидел на пороге прихожей окровавленное тело с ножом в груди, убийцу, застывшего рядом, и дал стрекача. Больше ничего не видел, никого не заметил. Полицию вызвали после того, как он вернул свой завтрак раковине в ванной и смог внятно разговаривать. – Сосед человек? – Ведьмак, но слабый и хлипкий почти как человек, – с оттенком пренебрежения ответила рысь. – Насыщенные запахи в спальне принадлежат хозяйке квартиры и её любовнику. Арестованный оборотень был женат на человечке – довольно редкое явление. – Угу. Выбрал бы пару из наших – не обзавёлся бы рогами, – зло процедила рысь. Для перевёртышей вопросы верности были священны, для них супружеская измена являлась аномалией поведения, заслуживающей лечения у психотерапевта, поскольку свидетельствовала о серьёзном конфликте между двумя ипостасями. – Если бы можно было влюбляться и выбирать пару, полагаясь лишь на чистый разум, смешанные браки, безусловно, встречались бы намного реже, – сдержанно согласилась Вэл, старательно следя за тем, чтобы никакие глубоко запрятанные эмоции не проявились ни в её голосе, ни в запахе. Да, если бы чувства подчинялись контролю разума, её собственная жизнь тоже сложилась бы более предсказуемо и счастливо. – Личность любовника установили? – Пока нет, но сама же наверняка разнюхала, что парень пришёл через окно и ушёл через него же, нигде кроме спальни не был. По интенсивности оставшегося в воздухе следа я сделала вывод, что он ушёл в период с четырёх до пяти утра. – Согласна, – кивнула Вэл. – Что по времени убийства? – Точного медицинского заключения ещё нет, но предварительно: от шести до восьми часов утра. То же подтверждают показания свидетелей и прибытие Хью Энсли в город на самолете из Чарльстона в шесть пятнадцать. В аэропорту он попал в область действия камер, на доме тоже камеры, так что доподлинно известно, что в парадную он вошёл в четверть восьмого. Никого другого в это время в квартире не было, только его жена, насквозь пропахшая запахом чужого мужчины. Представляешь, как этот запах подействовал на волка? Вэл представляла слишком хорошо. Она была бы рада представлять себе это чуточку хуже! В горле возник чертовски знакомый горячий комок. Чужой запах на паре подобен взрыву динамита, разрывающему сердце в клочья и причиняющему безумно сильную муку. Затем острая боль живёт в душе бесконечные дни, превращая её в рваные лохмотья, и оставляет по себе незаживающую рану, кровоточащую незаметно, но долго-долго-долго... Настолько долго, что ни годы, ни переезды, ни новые знакомства, ни уход с головой в работу не заглушают вечную тупую скорбь. У оборотня был налицо мотив для убийства, однако адвокат не имеет права допускать мысли о виновности своего клиента, даже если тот прямо заявляет о ней и все улики подтверждают его заявление. – Надо установить личность любовника, – упрямо повторила Вэл. – Всё-таки необычно, что к простой человечке наведался гость такого подвида, крайне редкого в наших краях. – Да уж, высший демон – птица высоко полёта, в реестре представителей ИГР нашего города таких особей всего две. Мой напарник уже отправился к ним разнюхать что к чему, – усмехнулась рысь. – Орудие убийства взято с кухни жертвы? – Да, нож из набора, и пальчики на нём только Хью Энсли, – подтвердила рысь и прислушалась к голосам на улице: – К тебе пришли. Вэл и сама услышала возмущенный голос Тони, которого копы отказывались пускать за ленты ограждения. После короткой перебранки её личный помощник всё-таки отстоял право находиться рядом со своим шефом – парень хоть и являлся человеком, но настойчивости, сообразительности и обострённого чувства справедливости ему было не занимать. Собственно, именно эти качества и побудили Вэл оставить его при себе, несмотря на убеждённость в том, что она и сама со всеми делами справится. За все годы их сотрудничества она ни разу не пожалела о своём решении. Когда обвешанный аппаратурой Тони возник перед ней, она указала на дверь, противоположную той, где сгрудились сотрудники правоохранительных органов. . Соседкой Энсли оказалась человеческая девушка, не подозревающая о том, что находится замужем за ведьмаком: судя по всему, тот решил не посвящать молодую супругу в тайну своего происхождения. Кислый запах, не до конца выветрившийся из квартиры, подтверждал, что мистер Янг плохо перенёс страшное зрелище убитой миссис Энсли, а показания его супруги полностью совпадали с теми, что записали с его слов полицейские. Миссис Янг никаких криков не слышала, она мирно спала, пока не услышала шум в ванной и не обнаружила в ней бледного, икающего от страха супруга. Именно об этом она строчила сейчас сообщения в соцсетях, разнося по всем знакомым животрепещущую новость, что убийство, о котором сообщалось по телевидению, произошло буквально у неё под носом. О соседях миссис Янг отзывалась холодно и язвительно. – Всегда удивлялась, как клуши-домоседки, умеющие лишь вкусно поесть сварить, ловят на крючок богатых парней на добрых тридцать лет себя моложе, – шипела она, с силой гася в пепельнице окурок сигареты. – Смешнее всего, когда в итоге этих клуш ещё и ловят на измене! – Вы находили Хью Энсли привлекательным? – Ваш парень ведёт запись нашей беседы? – миссис Янг ткнула алым ноготком в сторону Тони. – Да, но эта информация конфиденциальна и без вашего согласия не может быть доведена до сведения третьих лиц, в том числе – до вашего мужа. – Хорошо. Что ж, если я скажу, что не считала Хью красавчиком, то безбожно совру. У Хью роскошное накачанное тело, не то что у моего хлюпика, да и по возрасту он мне ближе, чем муж. «Ничего, лет через тридцать это изменится: ты состаришься куда раньше ведьмака», – подумала Вэл, подавляя чувство неприязни к свидетельнице. На самом деле миссис Энсли была на тридцать лет моложе мужа, но никакие ведьминские зелья не могли сохранить ей видимую молодость на пороге столетнего юбилея. Он по-прежнему выглядел на двадцать пять лет, а она – уже на пятьдесят. Оборотень был обречен пережить свою любимую женщину – в этом трагедия всех смешанных браков с людьми. К сожалению, эта трагедия не всегда остаётся единственной. – Вы состояли с Хью в романтических отношениях? – спросила Вэл, прекрасно зная, что ответ отрицательный. Но свидетельница оправдала её ожидания: тонкое красивое личико исказилось гримасой, ясно свидетельствующей о том, что все старания дамочки устроить дело именно так ни к чему не привели. – Я, в отличие от Нелли, храню мужу верность! – высокопарно изрекла миссис Янг. – Интересно, как он теперь начнёт отзываться о покойной соседке, а то раньше любил мне её в пример поставить: ах, какая она кулинарка и хозяйка замечательная, как о муже день и ночь заботится! – Что вы сделали, услышав рассказ мужа о происшествии у соседей? – Заперла дверь на все засовы – вдруг спятивший от горя Хью отправится убивать свидетелей своего преступления! Мой Берти точно бы с ним не справился. – Это вы вызвали полицию? – Конечно, муж ещё долго в себя приходил. Он потом ворчал, что я, дескать, не туда позвонила, но я-то отлично знаю, что всегда надо звонить на единый номер, а не искать в справочниках телефон ближайшего полицейского участка! – Всё верно. Где сейчас ваш муж? – Еще от копов не вернулся. – Вы позволите выбросить в ваше мусорное ведро резиновые перчатки? – Пожалуйста, оно на кухне под раковиной, – равнодушно пожала плечами миссис Янг, больше озабоченная перепиской в соцсетях, чем трагедией, послужившей основанием для столь бурного обсуждения в чатах. Выйдя на улицу, Вэл и Тони столкнулись с напарником оборотницы-рыси. Парень поздоровался с адвокатом, пожал руку её помощнику и поведал об итогах проверки, избавив Вэл от необходимости навестить высших демонов Атланты. – Не они. И запах другой, и алиби у обоих имеется. Один демон всю ночь провёл в ночном клубе на виду у сотни человек, а второй хоть и кувыркался в постели, но с другими женщинами. К моменту моего прихода все три дамочки ещё оставались у него и подтвердили его непричастность к происшествию. Лгать не могли: все – человечки, а воздействия на них ментальной магии я не обнаружил. – Значит, демон из залётных и отыскать его будет сложно, – нахмурилась Вэл. – Слушай, дело твоё, но я бы не стал тратить деньги и время на поиски – убийство выглядит хоть и необычным, но достаточно ясным. Прокурор не погладит тебя по головке, если ты начнёшь опротестовывать чистосердечные признания Хью Энсли. Дружески похлопав её по плечу, полицейский направился к дому. Тони сгрузил в багажник своего шевроле аппаратуру и поинтересовался: – Почему трудно найти демона? Может, его сородичи знают о нём что-нибудь? – Вряд ли, и если бы знали – не стали бы без веской причины скрывать сведения от полиции, разыскивающей высшего демона. Приехав на новое место, оборотни тут же бегут в гости к сородичам и заводят с ними приятельские отношения. Вампиры обязательно являются с официальными визитами к главам местных кланов, даже если остановились в городе всего на ночь. Приезжающие по делам ведьмы заявляют своё почтение местной верховной ведьме как минимум в письменном виде, а демоны – они сами по себе и не афишируют свои визиты на чужие территории, если только не собираются основаться здесь на длительный срок. Исключение составляют Главные Монстры мира Иных: самые сильные нелюдиобязаныпредупреждать мастеров о своём планируемом появлении у них и наносить им визиты вежливости, даже если не намерены задерживаться на их земле дольше, чем на день. Тайный, не обговорённый заранее визит в чужой город очень сильного Иного может быть воспринят, как объявление войны между территориями. – Ты говоришь о таких титанах, как наш мастер и как твой самый нелюбимый судья? – Именно. Но к миссис Энсли наведался демон попроще, так что отыскать любовника убитой будет ой как непросто. Тони потоптался и сказал: – Правда, к чему его искать? Дело тривиальное: все улики указывают на Энсли и он честно признаёт свою вину! Пусть сделка со следствием идёт у парня своим чередом, к чему тебе вмешиваться? – К тому, что есть одна проблема: я не верю, что убийство совершил он. Прежде всего, оборотни безусловно преданы своим парам, даже если их сердце безжалостно разбивают изменой. Хью Энсли запросто перегрыз бы горло любовнику жены, но её никогда и пальцем не тронул бы. Ушёл бы, развёлся, долго-долго пытался бы забыть само её имя, но никогда не поднял бы руку на неё. Далее настораживает орудие убийства: не зубы, не когти, а кухонный нож. Впавший в ярость зверь бежит за ножиком, в котором вовсе не нуждается, ведь смертоносные клыки всегда при нём? Я не уверена, что Энсли вообще знал, где лежат ножи на кухне – по словам соседки, готовкой занималась только его жена.