– Я спланировала весь сегодняшний день. Росс поехал в Бодмин. Я одолжила коня и пони для слуги и поехала сюда вместе с Джудом. Пожалуй, мне лучше вернуться, дома меня ждет грудная дочка. Демельза встала и медленно пошла в сторону двери. Блейми схватил ее за руку: – Что с Верити? Она больна? – Нет, не больна. – Демельза даже разозлилась. – Не больна, но ей очень плохо. Она даже выглядит на десять лет старше, чем на самом деле. В глазах Блейми на секунду отразилась неподдельная боль. – А вы хоть знаете, как дело было? Не сомневаюсь, они вам все рассказали, да? – О вашей покойной жене? Да, рассказали. Но, будь я на месте Верити… – Вы не Верити. Откуда вам знать, что она чувствует? – Я этого и не утверждаю… Но я… – Она с тех пор ни единой весточки мне не прислала… – Как и вы ей… – Она хоть раз обо мне вспомнила? – Мне она ничего никогда про вас не говорила. – Что ж. Жаль… Жаль, что ваша попытка… То, как вы попытались… Вы вторглись… – Да. – Демельза была готова расплакаться. – Теперь я понимаю. Мне казалось, что я смогу помочь Верити. Лучше бы я не приезжала. Простите, я не понимала, что делаю. Там, где я выросла, так принято: любишь – значит любишь, а все остальное уже детали. Если отец Верити возражал против свадьбы, у него были на то причины. Но он уже преставился, а сама она слишком гордая, чтобы сделать первый шаг… А вы… вы… Я думала, что вы другой. Я думала… – Вы думали, что я буду сидеть тут и хандрить? Ваша семейка наверняка уже давно записала меня в неудачники. Небось полагают, что я пью и пускаю слюни по кабакам, а ночью на нетвердых ногах возвращаюсь домой. Не сомневаюсь, бесхребетный братец мисс Верити давно внушил сестре, что ее родственнички правильно дали капитану Блейми от ворот поворот. А она и поверила… – Как вы смеете так говорить о Верити! – возмутилась Демельза. – Подумать только – я двадцать миль тряслась в седле, чтобы услышать такое! Я все просчитала, я пошла на обман, тайком от мужа раздобыла лошадей. Боже правый! Верити по вам сохнет, а вы такое о ней говорите! Дайте пройти! Блейми преградил ей дорогу к выходу: – Подождите. Но его эполеты и золотые галуны уже не действовали на Демельзу. – Чего еще ждать? Новых оскорблений? Пропустите, или я позову Джуда! Блейми снова взял ее за руку: – Пожалуйста, не обижайтесь и ни в чем себя не вините. Я уверен, что вы действовали из лучших побуждений. Демельзу трясло, но она сумела совладать с собой и не стала вырывать руку. Блейми выдержал паузу и пристально, словно надеялся увидеть то, чего она не сказала, посмотрел Демельзе в глаза. Весь его гнев вдруг улетучился. – С той поры мы все изменились, изменилась и сама наша жизнь. Поймите, вся эта история уже позабылась, а вот горечь осталась. Были времена, когда я проклинал всех на свете. Если бы вы сами прошли через такое, вы бы меня поняли. Когда ворошишь прошлое, которое лучше забыть, рискуешь поднять давно осевшую пыль. – Отпустите меня, – велела Демельза. Блейми неловко подчинился и отвернулся. Демельза подошла к двери, взялась за ручку и оглянулась. Капитан смотрел на гавань. Демельза на секунду замерла, и тут в дверь постучали. На стук никто не ответил. Демельза шагнула в сторону. Ручка повернулась. Это была пожилая женщина, которая прислуживала капитану. – Прошу прощения, – сказала она. – Сэр, вам что-нибудь нужно? – Нет, – ответил Блейми. – Ваш обед готов. Блейми обернулся и посмотрел на Демельзу. – Не останетесь со мной пообедать, мэм? – предложил он. – Нет. Благодарю, мне лучше вернуться. – Что ж, тогда сначала проводите миссис Полдарк. Женщина сделала книксен: – Да, сэр, конечно. И снова, болтая без умолку, хозяйка проводила гостью вниз. По пути предупредила, что надо смотреть под ноги, поскольку темно, а шторы задернуты, чтобы ковер не выцвел, потому как окна у них выходят на юг. Заодно сообщила о том, что денек выдался теплый, мыс Святого Антония хорошо виден, а это дурной знак – может случиться гроза. Так, не переставая трещать, она открыла входную дверь и пожелала Демельзе всего хорошего. Джуд сидел на каменном парапете рядом с пони, щурился на солнце и сосал апельсин, который умудрился стянуть у торговки. – Ну что, поговорили? – спросил он. – Я так и знал, что этот тип не будет долго с вами рассусоливать. Ну да что ни делается, все к лучшему. Демельза промолчала. Капитан Блейми все еще наблюдал за ней из окна. Глава седьмая У Джулии пучило животик, и она совсем раскапризничалась. Демельза после долгой поездки верхом стерла себе ягодицы и очень расстроилась. В общем, и мать, и дочь чувствовали себя не лучшим образом. Джуд повел коня и пони обратно в Тренвит, а Пруди готовила ужин и что-то недовольно ворчала себе под нос. Демельза накормила и перепеленала Джулию и, когда девочка наконец крепко заснула, села в одиночестве поужинать в гостиной. Она глотала еду большими кусками, толком не пережевывая, и злилась на себя за поражение, которое потерпела ее затея с капитаном Блейми. Ничего не поделаешь, придется смириться. Зря она не послушалась мужа. Росс был прав. И Фрэнсис тоже. Нет никакой надежды на то, что Верити когда-нибудь будет счастлива в браке. И все-таки… Ладно, хватит уже… Из глубоких раздумий ее вывела Пруди. Она, словно разбухший Калибан[3] в женском обличье, возвышалась над тушеной говядиной и ворчанием и стонами пыталась привлечь к себе внимание. Наконец ей это удалось. – Что? – переспросила Демельза. Пруди вытаращилась на молодую госпожу и поняла, что разорялась напрасно. – Вы, часом, не захворали? – Нет, Пруди, просто я устала. И еще зад стерла, так что еле сижу. Надеюсь, что это скоро пройдет, но сейчас жутко больно. – Ничего удивительного, девочка… Я всегда говорю: лошади не для езды. Хоть с седлом, хоть без седла, хоть боком на них садись, хоть как мужик. А вот запряги их в повозку – тогда другое дело. Но в повозке и волы хороши, да они и нравом поспокойнее будут. Я только раз в жизни верхом на лошади ездила. Это когда Джуд меня из Бедратана привез. Уж шестнадцать годков с той поры прошло. Ох и поездочка была: вверх-вниз, вверх-вниз. Мука мученическая – что для плоти, что для костей. Я в ту ночь вся обмазалась жиром для осей, чтобы кожа не полопалась. Уж я-то знаю, что делать. Вот, когда разденетесь, я вас натру бальзамом, что на ярмарке в Марасанвосе купила. – Спасибо, не надо, – отказалась Демельза. – Посплю сегодня на животе. – Воля ваша. Я пришла сказать, что у двери в кухню Марк Дэниэл дожидается. Спрашивает, можно с вами повидаться или нет? Демельза выпрямилась и сразу скривилась от боли: – Марк Дэниэл? Что ему нужно? – Да кто ж его разберет. Он и в полдень приходил. Я сказала: мол, никого нету дома, хозяин уехал и вернется только завтра. Ну, он повздыхал и ушел, а потом обратно пришлепал и спрашивает: «А хозяйка?» Я сказала, что вы будете к ужину, и он снова зашагал прочь на своих длиннющих ногах. – А вечером опять пришел? – Ага, и я сказала, что вы ужинаете и нечего таким, как он, вас понапрасну беспокоить. Видит бог, у нас и так дел хватает, ни к чему еще и шахтеров поощрять: а то потом повадятся приходить, чтобы поболтать о том о сем. – Вряд ли Марк просто поболтать пришел. – Демельза зевнула, расправила юбку и пригладила волосы. – Пригласи его в дом. В этот вечер она одна была за хозяйку. В последний раз, когда Росс уезжал в Бодмин, Демельза оставалась дома с Верити. Вошел Марк. Он теребил в руках кепку. С непокрытой головой он выглядел моложе своих лет, а в маленькой гостиной казался просто огромным и неловко сутулился, будто боялся задеть потолочные балки. – Здравствуй, Марк, – сказала Демельза. – Ты хотел видеть моего мужа? Но Росс уехал в Бодмин и там заночует. Твое дело не подождет до завтра? Или что-то срочное? – Мне трудно все объяснить, миссис Полдарк. Надо было еще вчера с капитаном Полдарком поговорить. Но тогда еще ничего не было решено, а я не тот человек, который станет считать цыплят, пока они не вылупились. А теперь… теперь надо поторопиться, потому что… Демельза встала и, стараясь не кривиться от боли, подошла к окну. До наступления темноты был еще целый час, но солнце уже опускалось на западе долины, и тени между деревьями становились все гуще. Демельзу немного обеспокоило то, что Марк решил к ней обратиться. Она знала, что муж высоко ценит этого парня, больше, чем ему, Росс доверял только Заки Мартину. Демельза обернулась и, увидев, что посетитель все еще стоит и нерешительно мнет в руках кепку, предложила: