– Точно, бомж. – Да говорю же, одет хорошо, побрит, подстрижен. Машина вроде как всмятку, поди, со всеми документами. А этого привезти успели, хорошо, Иван Николаевич дежурил. – Это да! Этот с того света вытащит. А кто привёз? – Пашкина бригада. Матерщинник он и грубиян страшный, но ведь дело-то знает. Я закрыл глаза. Интересно, сколько времени я тут валяюсь? Азриэлла, наверное, с ума сходит, переживает. А может, кстати, и нет, у неё есть кем заняться, по сути, малыш отнимает всё мамино время. К тому же, честно говоря, я и раньше задерживался на работе, не звоня по два-три дня. Будем надеяться на лучшее, пусть она считает, что я весь в делах, пьянствую с Альбертом, загулял по бабам, и совершенно не волнуется, потому что от волнений, как говорят, может пропасть молоко. Оно нам надо? Нет! Я подумал и решил, что вот это моё человеческое тело мне вполне ещё понадобится. Просто ему нужен короткий отдых и уход. А уж как умеем регенерировать мы, демоны, это отдельная песня! Короче, мне стоило задержаться в больнице хотя бы на сутки. Но то, что я услышал и чего наслушался в эти двадцать четыре часа, полностью изменило моё отношение к отечественной медицине и людям, которые в этой стране взвалили на свои плечи нелёгкий крест медика. – Доктор, примите меня! – В порядке очереди. – Какая очередь, там одни пенсионеры! Им всё равно делать нечего, пусть постоят! А мне надо, я спешу… – Что значит, вы не можете поставить диагноз? – Ну вы же ничего не говорите. – Говорю: мне плохо! – Так мне нужно осмотреть вас, направить на анализы, понять причину… – Ага, то есть просто слов «мне плохо» вам уже недостаточно?! Коновалы-ы! – А вы можете сказать моей жене, что я заражён сифилисом в научных целях? – И дед мой пил мочу, и прадед, и его прадед, и я пить буду. – Ради бога. Хотите – пейте! Зачем же вы ко мне пришли? – Чтоб вы меня отговорили! – Ничего не понимаю! А вы сами знаете, что уринотерапия это ненаучно? – Дед мой пил мочу, и прадед, и его прадед, и я пить буду! – Все вы врачи-убийцы! Моя тётка у вас лечилась, а в девяносто семь-то и померла! – Принимайте вот эти таблетки. Три раза в день, до еды. – А можно после? – Лучше до. – А если я после? – В чём проблема? Вы не можете выпить таблетку и сесть за стол? – Могу. Фигня вопрос! Легко! А может, всё-таки после еды? – Да почему?! – Чё-то… я не знаю… а вдруг… – О’кей. Хорошо. Пейте, когда хотите. – Вот я так и знал, что вам, врачам, всё равно. Я жалобу писать буду! – Нет моего согласия. Вам, хирургам, лишь бы резать, мясники! – Да у вас перитонит уже! – А мне адрес экстрасенса Кашпировского обещали. Он такие вещи на расстоянии, по телефону лечит, не то что вы, а ещё клятву Домкрату давали-и… Возможно, для многих было бы лучше, если бы я умер. Потому что к двенадцати ночи чаша моего терпения переполнилась. Мы же не ангелы, у нас вообще со всепрощением туго. В общем, я просто отвязался, принял свой истинный облик и пешим строем прошёлся по палатам. Кое с кем надо было серьёзно побеседовать. Наутро главврач был поражён резко изменившимися в лучшую сторону шестью пациентами, а также заявлениями ещё от троих с требованием срочно перевести их в психлечебницу. Ха, можно подумать, мне туда хода нет… После утреннего осмотра меня выписали. Альберт на своей роскошной тачке ждал в больничном дворе. – Друг мой, надеюсь, ты в порядке? – В полном, старик! Вот только машину придётся требовать новую. Но уверен, мой шеф раскошелится. – Ох, ты убедил кого-то из этих несчастных больных продать душу? – Альберт, стыдись, – проворчал я, усаживаясь вперёд на пассажирское сиденье и накидывая ремень безопасности. – Моя задача выбивать долги, а не склонять грешников к торгу и искушениям. Золотоволосый ангел почти минуту смотрел мне в глаза, убедился, что я не вру, и мы спокойно вырулили с территории. – Тебе домой? – Нет, мне в ближайший супермаркет. Я задолжал некоторым людям, а для нас, демонов, это неприемлемо. Подкинешь деньжат? – Конечно. – Я верну! – Разумеется. Он мог бы добавить «а куда ты денешься?», но не стал, ангелы вообще очень вежливые, у них это в крови. Мы заехали в большой магазин и отоварились по полной. Ящик французского коньяка для доктора Соколовского, два ящика армянского для той бригады «скорой помощи», что меня сюда доставила, и три ящика шампанского медсестрам. В больнице меня приняли как папу римского! Поговорив пять минут с хирургом Соколовским, Альберт полностью простил мне долг. По-моему, он даже немножечко испугался, что мог вообще потерять меня как друга и грушу для битья. А мы курили с санитарами и здоровяком Пашкой, тем самым, что бил меня по щекам и не дал уснуть. – Братуха, такая работа, что порой… ей-богу… забил бы на всё! Люди сволочи, что друг с другом делают, сказать страшно, да ты и не поймёшь… – Я? О, я-то как раз пойму, – пробормотал я и попросил сотовый. – Жене позвонить надо, сказать, что живой. Мне без колебаний протянули сразу три телефона. – Святое дело, звони! Это Россия, провинция, глушь. И я хочу здесь жить. Глава 4 В шкуре ангела…