– Ну, я сижу себе вся такая в мини, чёрном и кружевном, по улице Ленина, в «Академии пива» и жду какого-нибудь элегантного мужчину, который составит мне компанию. Как думаешь, мне долго его ждать? Предложение было более чем незавуалированным. Всё, что у меня могло подняться, воспрянуть и встать, заполыхало огнём любви. – Буду через пять… э-э-э, то есть ты в городе? – Конечно. – А малыш Захария? – С ним посидит моя мама. Всё, что минуту назад поднялось, рухнуло навзничь. – Ты оставила ребёнка с этой демонессой?! Она же просто сожрёт нашего сына! – в полный голос взревел я. – Я же… любимый, но это же… – В обольстительном голосе Азриэллы впервые прорезались тревожные нотки. – Она же моя мама и он её внук! Он ей так понравился-а… – Слушай сюда, недоносок. – Я отключил сотовый, резко обернувшись к клиенту. – Сиди здесь тихо, как мышка! У меня срочные дела дома, но я ещё за тобой вернусь. – А набор вегетарианской посуды? – пробормотал этот тощий псих. Пришлось пообещать, что за ним и еду. Уже в машине я вновь набрал Азриэллу. – Любимый, отвали, не до тебя! Я срочно еду домой! – Я тоже. Где тебя подхватить? – Будь на перекрёстке Ленина и Мусы Джалиля через пять минут. – Буду через три! На деле, нарушив семнадцать раз правила дорожного движения, я подхватил её через две с половиной. – Почему ты ушла из дома? – Потому что я не могу сидеть как привязанная с ребёнком и только с ребёнком! Все девчонки на форумах пишут… – Они дуры! – А ты мужлан, сатрап, сноб и женоненавистник! Ты не хочешь меня понять. – Нет, не хочу! Потому что там мой сын наедине с твоей психованной мамашей, ненавидящей всё мужское! – Неправда! – Да неужели?! А подскажи, ты хоть раз видела своего отца? Нет! Потому что мать твоя вспорола ему брюхо сразу после твоего зачатия! – Не смей на меня кричать, – бессильно разрыдалась Азриэлла, а мы уже въезжали в Пекло. До нашего района было рукой подать, и уже издали слышались вопли сирен машин «скорой помощи», отрывистые пулемётные очереди и разрывы гранат. Что тут происходит? Если они хотя бы перебили сон моему мальчику, я взорву весь квартал! Но первое, что мы встретили у подъезда, это выносимую двумя дюжими чертями-санитарами нашу неубиваемую тёщу! – Что тут было?! – взмолилась Азриэлла, бросаясь по ступенькам вверх. – Шесть трупов, – гордо отмахнулась мать моей жены, залитая кровью с головы до пят. – Мальчик спит. Абифасдон? – Да. – Короче. Я хотела его съесть. А что?! Имею право! Но тут в дверь стали долбить ваши ненормальные соседки и требовать свою долю. А он проснулся и… улыбнулся мне. Ручки протянул. Глаза огромные, голубые-голубые. Я его в лоб лизнула, взяла на кухне два столовых ножа, вышла из квартиры и в рукопашную! – Мама-а. – Я впервые пожал её когтистую руку и, обернувшись, чтобы скрыть выступившие слёзы, рявкнул на санитаров: – Смотрите у меня там! Чтоб в лучшем виде заново собрали! Это вам не какая-нибудь тёща, это наша… мама! Азриэлла показалась в окне с заспанным малышом Захарией на руках. Мы успели. Через полчаса я вернулся за своим веганом. – Так, мужик, у меня сегодня нереально хорошее настроение. Выбирай одно желание! Кроме аннулирования договора, разумеется. – А что можно? – Ну, допустим, небольшое изменение или пролонгацию лет на десять-двадцать-пятьдесят. – О, круто! Тогда я могу просить два веганских набора посуды, верно? – Верно. Но твою душу я заберу уже через час. – То есть я успею потушить брюссельскую капусту? Р.S. Обожаю свою работу! Глава 3 Злые медики Я помню только то, что из покорёженной машины меня вырезали автогеном. Да, если демон по вызову срочно едет на своей скромной иномарке, а его подрезает какой-то пьяный урод, и два авто, в едином порыве врезаясь в дорожное ограждение, превращаются в одну сплющенную консервную банку, это не значит, что ни хрена со мной не сделается! На тот момент я пребывал в человеческом облике, а значит, чисто по-человечески был раним, уязвим и хрупок. Как опытный водитель (ещё гужевого транспорта), я сделал всё, что мог, но если представить, какие чудеса с нами творит желание жить, то можно признать, что сделано мною было много, и даже сверх возможного. То есть я уцелел! Меня вытащили в крови из не поддающейся восстановлению тачки, насчитали восемь переломов (открытых, закрытых, всяких), обкололи чем-то болеутоляющим, под капельницей повезли в больницу. Всю дорогу пожилой фельдшер бил меня по щекам, крича матом: – Не спать, мужик! Сдохнешь на хрен, если уснёшь! Не спи, сука, держись! Держись, кому говорят. Если б я не был под кайфом от обезболивающего, то непременно дал бы ему в ухо сдачи. В конце концов, мог бы в любой момент принять свой истинный облик и просто растерзать хама, если б не понимал, что в данный момент он спасает мою жизнь. Жизнь случайного, никчёмного и никому из вас не нужного демона, попавшего в аварию. Это не кокетство, это трезвое осознание реалий. Да у меня, если вдуматься, и полиса-то нет. – Не спать! – Кто-то вновь начал орать мне в ухо, и в руку сделали жутко болючий укол. – Жить хочешь? Хочешь! – Да. – По-видимому, это сказал я. А может, просто мне показалось, что сказал, потому что вряд ли кто вообще сейчас мог бы расслышать мой голос. Только на миг смежил глаза, как получил две такие пощёчины, что едва не рявкнул на санитара матом с пламенем. – Не смей спать! Приехали уже… ещё немного. Забирайте его! Кто сегодня дежурит? – Соколовский, – ответил чей-то голосок, и меня понесли на носилках куда-то к свету. – Свезло мужику, – раздалось вслед, – Соколовский и не таких после аварии по косточкам собирал. Не хирург, а мастер «Лего». Я смотрел на всё это мутнеющим взором, задним умом понимая, что моя человеческая оболочка в любой момент может отказать по полной. Не то чтобы это так уж страшно… Поясню: как человек, я стопятьсот раз умирал, был убит, сожжён, порублен на куски, расстрелян или повешен, люди безумно любят уничтожать себе подобных. Потом моя демоническая сущность вырывалась на свободу, и какое-то время приходилось подыскивать себе подходящий человеческий образ. Вот этим, например, я пользуюсь уже почти лет сорок, меня устраивает, процессы старения замедленны, за любым телом уход нужен, и я в этом деле очень щепетилен. Не как Альберт, конечно, но… – На стол, срочно. – В лицо мне ударили пять солнц. – Мужчина, вы меня слышите? – Слышу, – вполне себе внятно ответил я. – На операцию согласны? – Ну не знаю, а-а… – Согласны. – Надо мной навис человек в белом медицинском халате. – Наркоз! Сколько пальцев у меня на руке? Считайте в обратном порядке. – Пять, четыре, три-и… дв… Дальше ничего не помню. Пришёл в себя, привязанный за руки и ноги к металлической кровати. Живой. Я живой. – Бомж, что ли? – Откуда-то доносились слабые женские голоса. – Да кто их разберёт, на вид приличный человек, а полиса нет и паспорта тоже.