— К стене!!! — взревел Остин, припадая к испещренной следами сражения стене, вместе с тем он отмахивался от вцепившегося в запястье мертвого хорька без лапы. За недолгое время борьбы, шрамов на главаре гвардейцев прибавилось: все его лицо было безжалостно исцарапано, походной плащ разлезся от множества повисших на нем тварей, бедро, разодранное уже пригвожденным к полу кольпом, сильно кровоточило, заливая темной кровью изорванные штаны. Менее половины от прежнего отряда было еще в состоянии выполнить приказ. Голдберг, красуясь разодранным виском и парой прокушенных пальцев, навалился на бревна, пытаясь содрать с груди трепещущуюся ворону, намертво вцепившую свои когти в плотную ткань его пиджака. Его слипшиеся от крови усы тяжело вздымались, испуская испод себя болезненные всхлипы. Примеру Барона последовала израненная Арчи, а за ней и придерживающийся за нее, хромающий Вебер. Пятеро человек вцепились в деревянную поверхность, ожидая грядущего удара. В этот момент ставни окна напротив не выдержали напора созданий. С треском развалившись они пропустили в дом труп лысого пса с распоротым брюхом. Едва животина оказалась внутри, как выпущенный рядом стоящим гвардейцем болт рассек ее поедаемую опарышами голову. Отмахнувшись от болта, как от назойливой мухи что залетела в ухо, тварь оскалившись набросилась на державшего арбалет бедолагу. Ни выставленная вперед рука, ни серия ударов, пришедшаяся псине по спине, не спасли его от гнилых клыков, впившихся в нежное горло. Последовавший вскоре удар сотряс весь дом, приведя к тому что несколько крупных балок обвалилось, придавливая бесчисленное множество дергающихся созданий вместе с изувеченными человеческими телами, неподвижно застывшими на полу. Массивное нечто, расширив наконец разлом в стене до размеров небольшого окна, просунуло вовнутрь свою конечность. Мясистое средоточие рогов парнокопытных, острых когтей, скрепленных чьей-то плотью, и обилия гноя, что как смазка наполнял собой весь проклятый механизм шевелящейся гадости, вцепилось в плечо Остина, вытягивая его наружу словно ребенок вытаскивающий через щель в окне свою любимую тряпичную куклу. Верго услышал лишь парочку глухих ударов, приправленных хрустом. И вот, от их предводителя не осталось и следа, лишь воспоминания, подпитываемые душераздирающими воплями Арчи. Пролезшие сквозь щель останки дикого крупного кота вонзили острые когти в шею Голдберга. Барон захрипел, кровавые пузыри плотно обволокли его губы. Вяло отмахиваясь он оседал на пол, пока шевелящийся покров окончательно не покрыл содрогающееся дородное тело. Предсказатель беспомощно смотрел на гибель своих товарищей. Он почти не чувствовал боли от укусов, хоть и видел сеть кровавых узоров, покрывающих каждый сантиметр его открытой кожи. Жуткое, совершенно невероятное зрелище предстало его взору: от общего количества путников, в числе еще борющихся осталось лишь пятеро. Пять израненных, отчаявшихся бедолаг, инстинктивно цепляющихся за угасающую жизнь. Одним ловким движением предсказатель влил себе в окровавленное горло еще несколько доз заранее заготовленной настойки. Это должно было облегчить его последующую участь. Быстро пришедший эффект одурманивал, лишая возможности чувствовать боль, как и вообще, чувствовать что-либо. Вебер осел на пол, позволяя бурлящему потоку унести себя. «Провал. Полный провал. У нас не было и шанса». В других обстоятельствах Верго сам бы удивился своей смиренности и спокойствию, но едва ли в этом была хоть доля его заслуги. Как и ожидалось, настойка работала превосходно. Предсказатель вяло вслушивался в нарастающий звон, совершенно не обращая внимания на десятки зубов и когтей, безустанно копошащихся в его теле. Умиротворяющая тьма заволокла его взор, она гасила звуки чавканья и неприятный хруст, уносила мужчину вдаль от скрежета зубов и звуков порождаемых царапающими деревянные половицы обломанными ногтями, защищала и обволакивала, заменяя все и вся вокруг резонирующим гудением. *** Пришедший на смену гудению яркий свет керосиновых ламп неприятно резал глаза. Мимо сидящего Вебера проскочил гвардеец, уверенными движениями приставляя перевернутую темно-коричневую лавку к стене. Предсказатель с любопытством оглядел свои члены — ни одного лишнего отверстия, ни одной раны и даже царапины им не было замечено. Слегка растянутый кафтан более-менее опрятно сидел на нем. Из-под его полов проглядывались слегка запылившиеся штаны и порядком стертые сапоги, давно утратившие товарный вид. В своих руках Верго обнаружил уже открытый и опустошенный пузырек, пустота коего чудно объясняла отсутствие у предсказателя даже намека на волнение. Будучи съеденным заживо, любой, даже самый храбрый и стойкий представитель человеческого рода визжал бы как дитя, бившись в неудержимой истерике, но одурманенный Вебер лишь задумчиво осматривал свои конечности. Перед его глазами еще плясали туманные отголоски отвратных маленьких созданий, ветром перемен уносимые в архивы памяти. «Это была худшая из всех попыток», — признался себе предсказатель. Все погибли, у них не было и малейшего шанса на выживание, и что печальнее всего, он так и не сумел выяснить ничего нового, ничего что могло бы помочь в борьбе с чудовищами. Ясно было лишь то, что в этом доме всех их ждет только погибель. Таящийся где-то в глубинах сознания «трезвый Верго» мысленно поблагодарил себя за принятую настойку. Одному только богу известно, что бы стало с его сознанием не находись он все это время в наркотическом угаре. На службе в армии ему доводилось видеть возвращающихся с фронта бедняг с пустыми взглядами. Своими глазами улицезрев гибель друзей в расставленных повстанцами бамбуковых ловушках, или же по роковой случайности запечатлев студящую кровь резню, слабые духом ломались, помутившись рассудком. От них оставалась лишь пустая человеческая оболочка: тело, что было способно ходить, выполнять несложные приказы, спать, и даже изредка выдавливать из себя что-то членораздельное, но вот глаза их надолго, а у кого и навечно, застывали, смотря в никуда. Среди бойцов ходило поверие, что чистые души, будучи не в состоянии вынести нечеловеческую жестокость покидали тела, стремясь спасти свою первозданную невинность. Вебер не верил в эти сказки, но парочка встреч с такими несчастными, совершенно беспомощными созданиями, иногда не способными даже самостоятельно поесть, заставила его углубиться в медицинские трактаты. «Посттравматическое стрессовое расстройство» — вот как упоминалось это состояние в книгах. Лечение закономерно отсутствовало. Одни, находя в себе силы вновь возвращались к жизни, со временем самостоятельно приходя в себя, другие же, навсегда утрачивали свое я в недрах искалеченного сознания. Предсказатель представил себя восседающего здесь на полу, с пустым взглядом, глупым выражением лица и слегка приоткрытым ртом, с которого крупными каплями скатывалась слюна, заливая брюки. Слегка потрусив головой, отгоняя настойчивую мысль, он достал карманные часы, тщательно рассматривая свое отражение в их до блеска отполированной внешней стороне крышки. Два нормальных, пускай и немного расширившихся зрачка уставились на Верго с серебристой поверхности. Глубоко вдохнув пару раз он открыл крышку, выловив глазами заветные стрелки. Восемь часов, пятьдесят семь минут. На этот раз у него было намного меньше времени. Следовало поторопится. Тяжело поднявшись, широким шагов предсказатель направился к Остину, осторожно потянув вояку за оттопыренный рукав. Когда главарь гвардейцев соизволил обратить на предсказателя внимание, тот, вплотную придвинувшись зашептал, все никак не желая отпускать грубую ткань рубахи своего собеседника. — Тут вот какое дело, я был удостоен привилегии вновь заглянуть в будущее, и оно оказалось к нам не очень… благосклонным. Если мы останемся здесь, то здесь мы и поляжем, — притянув Остина еще ближе, практически дыша ему в лицо, Вебер слегка повысил голос, что было силы нахмурившись. — Я видел, как десятки мелких уродов, мертвых, но жуть как падких до крови, жрали наши тела. Как извивались во внутренностях. И ни огонь, ни сталь, ни болты, не были им страшны. Мы рубили и кромсали их, но то что уже мертво, второй раз на тот свет не отправишь — все без толку. А в тумане… Там сидит что-то просто невообразимое. Оно сомнет эту хибару как несчастный карточный домик, и ничего мы с этим не поделаем… — Думаешь стоит попробовать удрать? — судя по лицу гвардейца, Верго удалось впечатлить Остина. Наемник слегка побледнел, на его испещренном морщинами лбу появилась едва заметная испарина. — Ну, может и сумеем. Только выступать нужно прямо сейчас, на сборы у нас нет времени, — разжав руку, уже куда добродушнее проронил предсказатель. Его лицо прояснилось, приняв безучастное и даже слегка отрешенное выражение. Он отступил на шаг и демонстративно развел руки в стороны. Остин кивнул, собираясь с мыслями. Уже мгновение спустя по комнате разносились его негромкие приказы. Гвардейцы умолкли, терпеливо вслушиваясь в слова своего лидера. Новости о бегстве озадачили наемников. Переглядываясь они неуверенно косились на своего главаря. — Но если там куча мелкого и шустрого зверья, то как мы от них скроемся? Они же мертвые, не устают, сон и прокорм им не нужен. Как мы удерем от них в тумане? — озвучил вполне себе резонный вопрос один из гвардейцев, почесывая затылок. — Верно, слишком уж наивно полагать что чертовы твари нас просто так возьмут и отпустят. Поэтому мы пойдем тремя группами. Первая и вторая группа, под командованием меня и Арчи соответственно, выйдут одновременно, двигаясь в разных направлениях и всячески привлекая к себе внимание. Наследник же пойдет в третей, заключительной. Их группа двинет спустя пятнадцать минут после нашего выхода. Двигаться будем независимо, принимать решения в зависимости от ситуации. Встречаемся у подножия большой скалы с раздвоенной вершиной, у этих самых вершин берет начало зигзагообразный ручей. Скала находится к северу от деревни, заметить будет несложно, после того как вы пройдете за мельницу и покинете прилегающую к Поркени рощу. Группа что встретит сопротивление мертвечины должна будет двигаться в противоположном направлении, уводя гадов за собой. Да, это рискованно. Скорее всего одна из групп эту деревню уже никогда не покинет, но идеи получше нет. Будем надеется, что особым интеллектом мертвые твари не отличаться, — сухо изложил план Остин, прыгая взглядом по головам спутников, вероятно, подсчитывая оптимальную численность каждой группы. Идея главаря действительно звучала разумно, и это оценили все — тот факт, что нежить до сих пор не атаковала дом в котором они скрываются ярко свидетельствует в пользу того, что расположение наемников мертвечине не известно. Черт его знает по чему они ориентируются, но уж точно не при помощи зрения, в противном случае зверье давно бы уже заметило выбивающиеся из-под закрытых ставен полоски света. С другой стороны, план фактически служил смертным приговором для трети, или даже двух третей их отряда, ведь за кем-то мертвые создания да погонятся. Две группы первопроходцев не просто привлекли бы к себе внимание, но и заставили силы противника разделится, уводя их как можно дальше от наследника. У последнего при таком раскладе изрядно прибавляется шансов покинуть деревню живьем. Перспектива безрадостная, но других идей и правда не было. Верго с Бароном, его телохранителями и Марком оказались в третьей группе, собственно из них пятерых группа и состояла. Остин посчитал что малый состав привлечет меньше внимания со стороны мертвечины. Сложно было сказать насколько он был прав в этом своем суждении, но Голдберг с Вебером покорно согласились с планом. Для них затея казалась обнадеживающей. Молчаливыми взглядами спутники прощались друг с другом. Каждый из них прекрасно понимал, что именно его группа может оказаться роковой. Когда тяжелый топот сапог унялся за дверьми, лишь пятеро оговоренных человек остались в помещении. Хозяин дома, не смотря на все свое возмущение и препирательства был спроважен вместе со второй группой. Постороннему человеку естественно было невдомек, почему целая группа хорошо вооруженных, закаленных невзгодами мужчин искренне верит байкам чудного предсказателя. Покидая порог родного дома он не раз окинул Верго удивленным взглядом, и читалось в этом взгляде что-то очень недоброе. И правда, кому понравится, что его выгоняют из собственного дома? После всего того пути что конвоиры наследника преодолели вместе, оставшейся в хибаре пятерке было даже немного непривычно находится в помещении столь малым числом. Последние несколько дней казались им если не месяцами, то неделями, за которые путники успели пообвыкнуться друг с другом. Вебер научился мирится со специфическим нравом наемников и их похабными шутками, а они в свою очередь перестали смотреть на него как на пятое колесо у телеги. Пускай дружбой, да что там, товариществом, между ними и не пахло, определенный уровень взаимопонимания и терпимости был налажен. Без увешанных оружием громил вокруг, Верго чувствовал себя беззащитным. Бардак в доме и вид заколоченных окон давили на него. Голдберг задымил прямо в помещении, неотрывно глядя на любезно предоставленные предсказателем часы — если они слишком уж затянут с выходом, то кровожадные твари по ту сторону могут что-то и заподозрить. Головорезы Барона топтались у порога, то подступаясь к дверям, то отходя на пару шагов. Все чувствовали себя неловко в этот момент, но хуже всего стресс сказывался на юном Марке. Нервно поглядывающий в щели между ставнями наследник систематически укорачивал зубами свои ногти, вероятно, оставив все нормы этикета в той карете-скорлупе, из которой его вытащили. Женоподобный юноша не мог усидеть спокойно, он то менял позу, то выкручивал собственные руки, все время поправляя чрезмерно зализанные волосы и отряхивая ни в чем не повинную рубаху. Примерно пятая минута ожидания добила его, вынудив отринув от окна и неуверенно обратится к Веберу: — А умирать, это больно? — словив на себе вопросительный взгляд предсказателя, наследник поспешил добавить: — Ну, в своих видениях вы же испытывали такое явление как смерть? Не так ли? — Тебя когда-нибудь кусала крыса? — углядев явное недопонимание, Верго беспристрастно повторил вопрос, даже не меняя интонации. — Однажды. В детстве, мне тогда было шесть… Нет, семь лет. — Тогда ты понимаешь, как болен укус. А теперь представь, что десятки крыс вонзают свои передние длиннющие резцы прямо тебе в икры, прокусывают бедра, перерезают трахею. При всем при этом, по всему телу расползается могильный холод. Ты чувствуешь, как тепло толчками покидает твои члены. В глазах темнеет, ты начинаешь задыхаться, и… Оп, ты уже мертв. Наследник побледнел, его зрачки расширились до совершенно невообразимых размеров, подбородок задрожал, а глаза едва заметно намокли. Уже хотел было вмешаться Голдберг, утихомирив готовившегося расхныкаться юнца, но вновь заговоривший предсказатель не дал Барону и пары секунд чтобы высказаться: — Представил? Хорошенько запомни это ощущение, что сейчас выворачивает тебя наизнанку. Ты спрашивал каково же это — умирать? Так знай, и вполовину не так дерьмово, как ты сейчас себя ощущаешь. Да, это больно, и да, это страшно, но прямо перед тем, как кажется, что боязнь грядущего вот-вот и достигнет своей кульминации, страх пропадает. За ним будет только умиротворение и покой. А если тебя беспокоит физиологическая сторона вопроса, то как бывший санитар могу заверить — получив достаточное количество повреждений организм сам обезболит весь процесс. Это называют болевым шоком, это же помутит тебе рассудок, и все перестанет казаться столь уж мрачным. Скорее всего, в случае смертельного исхода, именно болевой шок станет твоим последним спутником, — предсказатель сделал паузу и подойдя к Марку взял его за плечи. — Но то что трясет тебя сейчас… Этот вязкий, липкий страх, он гораздо хуже смерти. Уж поверь мне. Нет ничего ужасней тягостного ожидания какой-нибудь гадости. Именно поэтому мы сейчас сыграем. Правда, мистер Голдберг? — Сыграем? — Барон едва не подавился собственным недоумением, забавно выпучив глаза и приоткрыв от удивления рот, из которого практически выпала догорающая папироса. — Именно, и сыграем мы в… Подвесного Писаря. Правила просты: я начинаю с короткой фразы, следующий после меня игрок должен придумать ее логическое продолжение, но оно должно быть в рифму. В рифму, и не лишено смысла. Запомнили? Это важно! Нусс, тогда я начинаю — люблю я по лесу гулять… Ну же, Марк, ты следующий. Давай, не тяни парень, нужно ответить за минуту! — Я… В-вы уверены? Но как же… — Юноша совершенно не ожидал такого поворота, его лицо разгладилось, подбородок застыл на положенном ему месте, а глаза задумчиво закатились. — Хорошо, пускай будет… Люблю портреты рисовать. — Не ленись, умник, ты же голубых кровей, ничего получше придумать не смог? Какие к черту в лесу портреты? Да и портреты пишут, не рисуют! — Ну да, вы правы. Люблю грибы я собирать — так лучше? Ну теперь я веду, так? Но нет грибов во всей округе… Дядюшка, ваш черед. Недоумение так же быстро покинуло лицо Барона, как на нем и появилось. Ехидно улыбнувшись, Голдберг одарил предсказателя едва заметным дружеским подмигиванием и тоже переключился на игру. — Пусты корзинка и потуги. Найду грибы я в роще темной… — В глубокой чаще, потаенной. Глухая темень не пугает… — задумчиво продолжил игру Верго. Однажды, много сезонов тому назад ему в руки попалась весьма любопытная книга. Пускай предсказатель и не был заядлым читателем, интригующее название «Секреты человеческого разума» сумело завлечь мужчину. Вебер смог осилить примерно половину печатного издания до того, как ему пришлось расстаться с диковинкой. В книге было написано много чего любопытного, но главным откровением для предсказателя стал тот факт, что человеческое сознание и близко не такое многозадачное каким кажется. У мозга на удивление плохо получается работать с несколькими вещами одновременно, и чем большей концентрации требуют занятия, тем хуже он их будет совмещать. Неокрепший разум Марка, вынужденный придумывать рифмы одну за другой, попросту не успевал собирать из фантазий юноши пугающие образы. Удивительно, как сложно напряженно размышлять и быть напуганным одновременно. По мере взросления, мозг, с опытом учась расставлять приоритеты постепенно лишает своего носителя возможности затенять первобытные инстинкты размышлениями так просто. Но вот с детьми и подростками фокус срабатывает отлично. Наследник все еще был напуган, но нынешнее тревожное волнение было не сравнить с паническим ужасом, сковывавшим юнца парой минут ранее. Голдберг, являясь человеком жизнью умудренным, без труда раскусил хитрость своего спутника и охотно подыгрывал Марку, стремясь успокоить тревожного юношу. В этот самый момент, в разгар игры, мозг предсказателя неустанно трудился, да только не над рифмами, кирпичик за кирпичиком пополняющими складывающуюся историю похода за грибами. Настойка лишила Верго страха, пускай и только на время. Такой побочный эффект опаснее чем кажется, вкупе с безрассудством он может привести к крайне печальному исходу. Но Вебер и о печальных исходах не думал, его мысли были в легком отдалении от тела, вместе с туманом бороздя окрестности. Туман — все дело было определенно в нем. Бережливо перебирая в голове сцену сражения с воинством мертвого зверья, Верго наконец начал подмечать любопытные закономерности. В явившемся ему по прибытию в Поркень первом видении, когда предсказатель вместе с четверкой гвардейцев прогулялся к колодцу, мертвые твари быстро отыскали их, да что там, они игрались с перепуганными людьми, загнав тех в скотный двор и обвалив всю постройку на их головы. При этом к дому доверху забитым шумящими наемниками, создания не проявляли и малейшего интереса, хоть тот и находился в нескольких минутах ходу. Твари прибыли в деревню скрываясь в тумане, значит ли это что туман необходим для их существования? Нет, кровожадное зверье сохраняло свою активность даже оказываясь в изолированном помещении дома, но в нем они вели себя хаотично, словно лишенные всех органов зрения и слуха хищники, пытающиеся зацепить все до чего только смогут дотянутся. В скотном дворе воскресшая крыса была невероятно ловка, точна и изворотлива — будто она и вовсе не имеет ничего общего с той дикой неумелой сворой что штурмовала дом. Туман. Если предположить, что они ориентируются в пространстве с его помощью, тогда все стает на свои места. Твари не могли узнать, что в доме были люди, ведь они не могли их учуять. Вероятно, они проверяли каждый дом, один за другим, наткнувшись на убежище наемников случайно. Но тогда остается еще один вопрос — как нежить узнала, что наследник находится в деревне? Его ни разу не касался туман, значит ли это что пришествие зловещей дымки в Поркень это простое совпадение? — Пахучих сыроежек вслед. Грибами полнится корзина… Мистер Вебер, ваш черед, — выбил Голдберг предсказателя из колеи напряженных размышлений. — Туман, — прервал ход игры очнувшийся Вебер. — Я понял, как эти твари ориентируются, что является их глазами и ушами. Где бы вы ни были, и как бы тихо вы не сидели, если вы находитесь в тумане, то они прекрасно знают где вы. В тот самый момент как мы покинем дом, наше местоположение будет раскрыто. — Так значит нам лучше остаться? Отойти от плана? — заинтригованно приблизился к предсказателю Барон, взволнованно поправляя растрепанные усы. — Нет, рано или поздно они проверяет дом. Честно говоря, я даже и не знаю, как лучше поступить. Наверное, нам все-таки лучше придерживаться плана. Остин не дурак, он подобрал отличную тактику. Все упирается сугубо в стратегические способности нашего противника. Додумается ли он придержать часть сил в деревне, в качестве резерва, чтобы минимизировать шанс нашего побега? Вот в чем вопрос. — Способности противника? Позвольте, неужели вы думаете об этой стихии как о разумном существе? — Разумная она или нет, нам это предстоит выяснить на собственной шкуре, — проговорил Верго вертя в руках раскрытые карманные часы, танцующими бликами разукрашивающие увешанные коврами стены. Прервав свои игры с предметом, он грустно окинул взглядом неумолимо движущуюся секундную стрелку. — Наше время почти вышло. Готовьтесь. Без излишнего шума и суматохи их небольшая группа выбралась из дома. Лишь завораживающая густая дымка встретила людей. Сориентировавшись по памяти, они быстрой походкой двинулись на север. Туман послушно расступался, устилая капельками влаги дорогу что вела к старой мельнице. Гнилая деревянная громадина еле слышно поскрипывала, гулкими звуками отзываясь на волнение беглецов. Предсказатель отнесся к звукам настороженно — что могло заставить рухлядь так стенать при отсутствующем то ветре? Тем не менее, группа успешно миновала местную достопримечательность. Отдалившись от центра деревни в достаточной мере, они оказались в окружении едва различимых среди дымки, полуразрушенных строений. Где-то вдалеке, со стороны покинутого ими дома донесся шорох рыболовных сетей. Группа тревожно переглянулась, во всяком случае им показалось что они это сделали, ведь отличить лицо от затылка в тумане было проблематично. Они прибавили шаг, и уже спустя пять минут, запинаясь о неразличимые во мгле камни, спотыкаясь о поваленные жердины что когда-то были частью забора, практически бегущие соратники уперлись в стену. Увиденное ими не было стеной в привычном смысле слова. Стена непроницаемой темно-коричневой дымки застыла перед ними аккурат на выходе из деревни. Даже не смотря на густой туман, обнаруженная ими стена была прекрасно различима, отличаясь что плотностью, что оттенком, что консистенцией. Даже свет не проникал через завесу. Если сошедший с гор туман еще мог бы быть принят за чудное природное явление, то преградившая путь группе завеса походила скорее на фантасмагорическую аномалию, прямиком из страны грез. Путники неуверенно топтались у грани стены, не зная, как дальше поступить. Крайне быстро к ним пришло пренеприятное осознание — опоясывающая деревню пелена двигалась, сужая свои границы. Попытка преодолеть преграду напролом не увенчалась успехом. Плотная пелена душила путников, не позволяя им набрать в легкие воздуха. Ощущая себя так, словно бы они находились в безвоздушном пространстве, спутники были вынуждены бегством вернутся в деревню. Мужчины пятились, боясь лишний раз соприкоснутся с инородным явлением. Они попытались обойти преграду, но пара сотен метров их блужданий продемонстрировала всю тщетность этой затеи. Внеземное нечто плотно стиснуло свои объятья, намертво запечатав Поркень. Ни плеши, ни малейшего просвета в темной поверхности — не было абсолютно ничего что могло бы обнадежить беглецов обещанием спасения из зловещей ловушки. Набродившись вдоволь, мужчины обреченно вернулись к мельнице, не то надеясь покинуть деревню с другой стороны, не то окончательно сдавшись на волю заточившего их в Поркени кошмара. Скрипя и стеная хохотали оставляемые ими позади лачуги, насмехаясь над тщетными усилиями обреченных людей. Сразу с нескольких сторон донесся знакомый шелест сетей, начавшийся с юга поселка, и постепенно охвативший собой всю деревню. Мелкие шажки затарабанили по крышам. Воздух наполнился скрежетом когтей и скрипом прогнивших суставов. Загнанные в угол люди отчаянно метались, пытаясь заслонится от вездесущих звуков звонкой сталью. Их силуэты то и дело возникали и пропадали, то отдаляясь друг от друга, то снова сближаясь. Проницательный Верго, уже знакомый с необычным звучанием исполняемого мертвыми созданиями реквиема, благоразумно, а что самое главное, заблаговременно, влил в себя тройную дозу настойки, тем самым опустошив свои запасы. Он не предложил жгучий напиток ни наследнику, ни Барону, ни даже его свите. Чудотворное снадобье ему было нужнее. В конце концов, к чему образам из видений сильнодействующий наркотик? Из всех них, настоящий здесь только он один. Очередной кошмар близится к своему завершению, и ему еще только предстояло пройти самую жуткую его часть. Жестокое решение, бессердечное и тягостное. В других обстоятельствах быть может его бы болезненно уколола за такое совесть, но свежи были еще воспоминания о кровожадных тварях, пирующих его еще трепыхающимся телом. Слишком уж велики были его муки, чтобы променять их облегчение на потакание добросовестному позыву. «Насколько же плачевна наша доля, если предложение легкой смерти здесь сродни милосердию. Будь ты трижды проклят, ублюдский Помонт!» — предсказатель не был уверен, сказал ли он это в слух, или же произнес только у себя в уме, но ничего уже это бы не изменило. Душераздирающий гомон вытеснил собой все другие звуки. Вебер видел, как быстро исчезают в тумане очертания его товарищей, но не услышал их криков. Он чувствовал, как смерть подбирается к нему все ближе, оседая от интоксикации на землю еще до того, как его тронули ее маленькие посланцы, послушные вестники гибели. Уже знакомая Верго сила приподняла его над землей, разгоняя своими массивными взмахами клубы тумана. Из левого плеча предсказателя торчало несколько алых шипов, отдаленно напоминающих острые пальцы. Так вот они какие — костлявые руки смерти.