Стоп. Весь мир для Верго замер. Это уже было не смешно. «Что же, теперь никаких сомнений быть не может. Все произошедшее в последствии было видением. Но как такое может быть? Ничего же страшного не произошло, так к чему было это видение? Почему я его увидел?» — предсказатель оставил сцепившихся в словесной баталии Барона с Остином, пройдя в конец тянущейся вдоль дороги вереницы из наемников. Вопросы буквально разрывали его рассудок, мешая видеть и слышать происходящее вокруг. Да оно и без толку — все это он уже видел, слышал каждый аргумент, лицезрел каждое действия. Но вот чего у него еще никогда не было, так это подобных видений. На всякий случай мужчина ущипнул себя пару раз, чтобы убедится, что он не спит. — Сказать Остину? Да что толку? Что я ему скажу — что возможно произойдет что-то плохое, но может и не произойдет? Чушь, у меня нет никакой толковой информации, — раздраженно шептал себе под нос Вебер, будучи поглощенным собственными раздумьями. — Я заснул, и непосредственно перед моим сном все было спокойно. Так значит меня убили во сне? — В размышлениях предсказатель закусил собственный палец, совершенно не замечая того что с каждой секундой его зубы все сильнее впиваются в кожу. Боли от укуса он совсем не чувствовал. — Быть не может, хоть бы и на секунду, но я бы очнулся если бы меня пытались умертвить. Я бы почувствовал хоть что-нибудь, хоть малейший дискомфорт. Нет, я мог и вовсе ничего не почувствовать если меня отравили. Некоторые яды убивают безболезненно. Могла ли отрава быть в еде? Наверное, все же не стоило есть из общего котелка. — Обратив наконец внимание на закушенный палец, Верго разжал зубы, без интереса наблюдая за розоватыми следами от укуса. — Может со мной как раз-таки все было в порядке, а убили кого-то из моего окружения? Хм, такими необоснованными предположениями я ничегошеньки не выясню. Мне определенно нужно больше информации, куда как больше. Ну, по крайней мере на этот раз обошлось без демонических собак и орд мертвецов. Уже неплохо. Должно быть из всех моих видений, это было самым безболезненным, да и как бы не хотелось этого признавать — самым неинформативным. Надеюсь это я смогу исправить… Не сказав спутникам ни слова, предсказатель продолжил свой путь, придав себе беззаботный вид. Согласно его плану, сейчас он должен был делать все в точности как в прошлый раз, за исключением парочки корректив что будут необходимы уже в обсерватории. Предсказатель собирался выяснить что именно должно произойти, и идея того как это можно провернуть буквально плавала на поверхности. Все что ему нужно сделать, так это любой ценой не дать себе уснуть в древней развалине. Он должен своими глазами увидеть те таинственные события что были укрыты от его взора в видении. Шагая по истоптанной тропе, Верго все время тайком пощипывал себя за руку, словно никак не желая верить своему восприятию реальности. Вебер не смог бы объяснить зачем он это делает даже себе, так что от посторонних взглядов он скрывал крошечный акт самоистязания с особой щепетильностью. Еще не один десяток шагов он третировал кожу запястья, пока окончательно не уверовал в реальность происходящего. «Если я все делаю грамотно, то это — уже видение. Мне нечего боятся, ну, кроме как боли, страданий, и вызванных ними психических расстройств, конечно. Н-да, без настойки будет туговато, — неторопливо вел свой внутренний монолог предсказатель. — Черт, и все равно страшно. Хоть бы руки не начали трусится. Стыдоба какая…» Находясь среди такого количества храбрых, уверенных в себе солдат, решительно отчеканивающих шаг даже перед лицом смертельной опасности, и самому хочется соответствовать их уровню. Нет, они не были бесстрашными: в критических ситуациях, в их глазах отчетливо читался испуг, а чело украшала вереница из соленых капелек концентрированного ужаса, но все это не мешало наемникам до последнего бороться за жизни свои, как и за жизни своих товарищей. Такая выдержка дорогого стоила. Забившаяся ранее в уголок сознания предсказателя мысль, все больше тревожила его в последнее время — как это им удается? Ладно он, переживший уже не один десяток фантомных смертей. Каждую его погибель облегчало осознание того, что все самое страшное подойдет к своему концу даже скорее, чем кажется. Кошмар рассеется, оставив после себя лишь дурное предчувствие и охапку туманных воспоминаний. Легко рисковать имея подобную страховку, но как они, обычные смертные без возможности заглянуть за завесу времени, спасали себя от всепоглощающей паники? Как смогли они обуздать страх смерти, не имея ни божественной страховки, ни чудодейственного наркотика? По какой-то причине такие мысли вызывали в Вебере неконтролируемое чувство стыда. Предсказатель неуютно ежился, пряча взгляд, словно чем-то провинившись перед своими спутниками. Тем временем дорога ожидаемо вела наемников к обросшей мхом обсерватории. Верго расчетливо играл роль, исправно повторяя все свои действия из видения. Тяжелее всего было дотошно припомнить что и кому он говорил, точно подбирая слова. Как оказалось, люди уделяют на удивление мало внимания тому что доносится из их рта. Реагируя на обнаружение обсерватории, отвечая на неуместные шутки Барона и даже комментируя процесс затянувшейся готовки каши, Вебер все никак не мог отделаться от ощущения что что-то делает не так, что допускает незаметные, но потенциально значительные ошибки что могут повлиять на исход грядущих событий. К счастью, подавлять свои неудобные мысли и ощущения — вот уж в чем предсказатель был хорош. Когда с необходимой последовательностью действий было покончено и Верго проглотил содержимое переданной ему миски с кашей, он демонстративно прилег в том же углу где в видении его застал самый крепкий сон в его жизни. Сон, который так и не состоялся в реальности. Сейчас, разлегшись на холодном полу, предсказатель усмехнулся тому как же это было странно, приятно отдохнуть в видении, после чего очнутся в своем уставшем и изнуренном теле уже в реальности. Едва уложив голову на мягкую сумку, Верго столкнулся с ожидаемой проблемой. Его клонило в сон с непомерной силой. Тело, будто бы запомнив каково это — спать в этом самом углу комнаты, используя свою же одежду в качестве подстилки, совершенно не желало мирится с целями и планами Вебера. Никакая концентрация мыслей здесь не помогала, ведь стоило только предсказателю подумать хоть о чем-то, как мимолетная мысль, руководствуясь отнюдь не интересами своего хозяина, так и норовила перетечь в манящий сон. Несколько раз встрепенувшись и едва не заснув два раза, Верго досадливо перевернулся на другой бок, лицом к стене. Плавными, незаметными движениями он принялся ощупывать поверхность пола, пока его обветренные пальцы не сомкнулись на небольшой острой щепке. Долгожданная находка приободрила Вебера. С нетерпением он сжал ее в ладони правой руки таким образом, чтобы острие деревяшки было направлено в уязвимую мякоть запястья. «Что-то это мне напоминает, — сонно подумал предсказатель, раздраженно стиснув зубы. — Вот уж не думал, что мне когда-то придется проворачивать этот фокус еще раз». С того момента как он подобрал свою находку, с периодичностью примерно раз в четыре минуты, Верго болезненно вгонял острую щепку в неприкрытую плоть руки, умело вырывая себя из зыбких объятий сна. Вебер прекрасно понимал, что если сейчас заснет, то напрасно потратит дарованную ему возможность разобраться в происходящем, а если начнет бродить и всячески отклонятся от событий своего видения, то гарантированно повлияет на его исход, и еще не факт, что в лучшую сторону. Пока еще, не смотря на всю свою усталость он ставил свое желание докопаться до истины превыше мирских потребностей, не говоря уже о том, что от этого вероятнее всего зависела его собственная жизнь и жизни его компаньонов. Предсказателю оставалось только терпеливо терзать себя, проклиная каждую минуту за которую не произошло ничего нового. Чем дольше он этим занимался, тем более невыносимой становилась эта изобретательная пытка, но издевательски долго тянущееся время было как всегда безразлично к чужим страданиям. Сражение со сном продолжалось. В какой-то момент тело адаптировалось к систематическому самоистязанию, и впивающаяся в руку щепа не стала приносить больше ничего кроме едва заметного чувства отягощения с легким сопутствующим онемением. Дабы не усиливать давление на исцарапанною кожу запястья еще сильнее, предсказатель попробовал незаметно переложить свое орудие в другую руку, собираясь продолжить свое неприятное дело. Вот только трюк не остался незамеченным. — Тоже не спится? — донесся до его ушей негромкий шепот находящегося рядом с ним человека. Поняв, что его раскрыли, Верго аккуратно уселся, облокотившись о сколькую от влаги стену. Буквально в шаге от него сидел уставшего вида гвардеец, безразличным взглядом бороздивший комнату. Помимо их двоих бодрствовал только одинокий часовой у окна, да и то, последний скорее спал с открытыми глазами, опираясь о остатки подоконника. — Холера, устал что ногами едва-едва могу двигать, а вот заснуть никак не получается, — начал негромко причитать знакомый предсказателю голос. Несколько секунд подумав, Вебер пришел к выводу что он знал имя этого наемника. Это был Борис, тот самый громила что помог Остину вытащить двух гвардейцев из запертого погреба. — Думаю, пару глотков бормотухи помогли бы решить эту проблему. Вряд ли ваш командир будет против нескольких безобидных глоточков, — промямлил предсказатель устраиваясь на полу поудобнее. Борис демонстративно снял с пояса бурдюк, отвинтил крышку и потряс пустым сосудом горлышком вниз. Ни капли не упало на покрытый древесной трухой пол. — Сегодня закончилась последняя заначка. Теперь пьем только воду. — Какая жалость, — натянуто проговорил предсказатель, подкидывая в руке острую щепку. — Видимо быть нам трезвыми до конца похода. На несколько минут воцарилась тишина. Не зная, что сказать, уставшие мужчины с безразличным видом упивались негромкими завываниями ветра за окном. Когда неловкое молчание перешло уже все границы приличия, Борис решил первым взять на себя инициативу разговора: — Скажи, ясновидец, а ты когда-нибудь использовал свой дар, чтобы убить… человека? — Видя легкое замешательство спутника, гвардеец решил кое-что добавить в свое оправдание: — Мы с парнями уже не раз об этом говорили… Ну интересно нам, вот только до того чтобы тебя спросить все никак дело не доходило. Вот я и… — Нет, не убивал, — как ни в чем не бывало ответил Верго скучающим тоном. — По крайней мере напрямую. Своими руками я еще никого не отправил на тот свет. Но… — Но? — Полагаю, последствия моих действий погубили уже стольких, что меня заслуженно можно назвать настоящим бедствием. Наверное, из всей нашей команды больше народу погубил разве что Голдберг, — Вебер сам удивился тому насколько спокойно и умиротворенно он все это проговорил. Тихие беспристрастные слова сами лились из него рекою. Быть может именно осознание того что все происходящее было не более чем видением, развязало ему язык, а может причина была в отягощающей усталости, не той что острыми спицами впивалась ему в мышцы, сковывая движения, но той, с которой он раз за разом повторял свою заученную мантру о причине и мотивах своей отвратительной работы. — Борис, верно? Раз уж мы тут откровенничаем, проясни и мне кое-что. Как после всего увиденного ты и твои товарищи еще можете все это продолжать? Неужели те деньги что вам платят окупают эти… риски? Неужто оно того стоит? Какого черта вы еще не развернулись, пустившись во весь ход к своим семьям? — К семьям, да? — прохрипел Борис, когда его уста тронула едва заметная улыбка. — А что будет есть моя семья если я приду с пустыми руками? Кто накормит моего сына? Кто даст деньги на его образование, чтобы малец мог выбиться в люди и избежать моей судьбы? Ты мне тогда заплатишь, ясновидец? Боюсь дорого выйдет, даже для тебя. Ведь тебе придется содержать меня и моих родных до самого последнего вздоха. Как ты думаешь, кому нужен наемник что бросил свое дело на полпути? Кто меня потом наймет? Репутация, она ведь такая сука, всю жизнь на нее горбатишься, а стоит хоть раз оступится, так в мгновение ока развалится. А ведь помимо этого нехитрого дела я больше ничего толком и не умею. Не знаю, как ты, провидец, но там, где я родился не было школы. Письму и счету не обучен. И кому я такой буду к черту нужен, а? — Так значит дело не в бесстрашии? — Знаешь провидец, я от одной мысли о тех мертвых выродках содрогаюсь. Мне глаза закрыть страшно — я их морды перед собой вижу. Страшно мне. Я не буду этого скрывать. Но потерять мою семью, подвести их, это еще страшнее. Если я тут сдохну, этот сноб Риганец по крайней мере вышлет моим родным пару крат, хоть поживут как люди. А если сбегу, то не будет мне оправдания ни здесь, на земле, ни там, на небесах. Смекаешь? — Храбр не тот, кто не боится, но тот, кто превозмогает страх, — припомнил не пойми откуда взятую цитату Вебер. — Да, я тебя понял. — У нас то выбора особого нет: смерть в нищете, или любая опасная работа что подвернется Остину. Хотя, я вообще-то думаю, что итог всяко будет один. Но ты то здесь что делаешь? На голодающего ты не похож. Ты недешево одет, еще недавно был гладко выбрит и ухожен. И все эти твои «благодарю», «пожалуй», да «извольте», — люди нашего помола так не говорят. Ты здесь явно не в своей тарелке, и острой необходимости рисковать своей жизнью у тебя тут нет. Почему тогда еще плетешься с нами? Только не говори, что тебе нас жалко, а то я смехом могу и пол лагеря разбудить… — Я больше, - нахмурился Вебер, глядя на собеседника пустыми глазами, — больше не вынесу эту работу. Ты вот подумай, а что если бы канцелярия Риганца не была бы столь проворной, что если бы меня наняли те, кто натравливает на нас этих чудовищ? Все просто — вы были бы уже все мертвы. Тут нечего и думать, — Верго отвернулся от Бориса, выхватывая взглядом узкую полоску неба, видневшуюся через проем окна. — Иногда я задумываюсь над тем сколько человек умерло из-за моих действий. Скольким еще придется умереть? Каждый раз, когда я помогаю сынку какого-нибудь богатенького ростовщика уйти от руки правосудия, или же спасаю перевозимый товар торговцев дурью от облавы, я притворяюсь что все это меня не касается, делаю вид что просто исполняю то, за что мне заплатили. Когда я наконец умру и предстану перед всеми этими жертвами озверевшего богатого отребья, что я помог спасти, когда встречусь лицом к лицу с погибшими от передозировки детьми, что я им скажу? Что это просто была моя работа? А ведь я когда-то хотел стать доктором. Хотел спасать и лечить людей, а не отсылать их на тот свет. — Предсказатель сделал паузу, переведя дыхание. Прохладный воздух обжигал его горло при монологе, вынуждая приостановится. — Даже смешно что первая моя работа, результат которой хотя бы на первый взгляд не сулит людям бед, обернулась кошмаром. Я знаю, это моя расплата. Расплата за все что я уже сделал. — Веришь в богов? — Верю в то, что рано или поздно все мы встретимся с последствиями своих действий. Так или иначе. Можешь называть это судьбой, кармой, или еще чем. Сути это не меняет. Я должен отработать все те кровавые деньги что получил. А после, навсегда покончить со своей ужасной работой. Лучше уж я буду жить размеренной и спокойной жизнью без излишеств, но моя совесть будет чиста. — Знаешь, что я думаю? Чушь все это! Меч в руке воина не виноват в пролитой крови. Он просто инструмент. Как и все мы тут, инструменты. Никто тут тебя, умник, намеренно не мучает. Просто тебе не повезло. Если хочешь сделать доброе дело, то возьми эти, как ты их назвал, «кровавые» деньги, и отдай их кому-то на кого тебе в этом мире не наплевать. Матери там, сыну может, ну или кто там у тебя есть? Сделанного не воротишь, но по крайней мере ты можешь сделать этот мир хоть чуточку лучше, хотя бы для тех, кого любишь… — Да заткнитесь вы наконец! Черт, под ваше нытье спать невозможно! — негромко прошипел лежащий неподалеку гвардеец, решив не дожидаться конца их дискуссии. Прислушавшись к жалобе спутника, мужчины притихли, демонстративно отвернувшись в разные стороны. Борис прилег на землю, положив лохматую голову на согнутую в локте руку. Верго же, смирившись с тем что его прежний план был сорван, привстал, неспешно подойдя к кивающему носом часовому. — Иди спать, я постою. Мне что-то не спится, — прошептал предсказатель пошатывающемуся мужчине. Бросив на Верго полный презрения взгляд, костолом продолжил нести свою вахту, демонстративно выпрямившись и задрав голову повыше, словно пытаясь что-то разглядеть вдалеке. Наемник определенно не доверял предсказателю, либо же, что было куда как более вероятно, боялся ослушаться приказа Остина. Вебер пожал плечами, опершись руками о остатки деревянной рамы окна. Он тоже не планировал покидать облюбованное им место. Из окна открывался по-настоящему красивый вид, что даже через призму усталости умудрялся вызывать в предсказателе нотки захватывающего дыхание восторга. Верго всегда считал, что именно такие виды должны были вдохновлять художников на написание своих шедевров: ковровая дорожка из невысокой бледно-зеленой травы плотным слоем опоясывала каменистую землю; череда могучих хвойных гигантов, надежно укрывающая вьющуюся вдали тропу от старой обсерватории; пологие, но оттого не менее величественные горы своими заснеженными вершинами плавно перетекали в белесые, безоблачные небеса. Пелена блеклой дымки, приспускаясь с небес тонким одеялом укрывала спящих скалистых гигантов. Отдельно взятые, особенно высокие вершины что были покрыты вековыми снежными шапками, благодаря своей белизне и легкому туману практически сливались с небесной гладью, становясь с ней единым целым. Каждый порыв ветра оживлял величественную картину, заставляя зелень нетерпеливо покачиваться в такт неуловимому звучанию мелодии предгорий, в то время как холодные горные ветра протяжно подпевали ей в такт. Порождаемая этим местом симфония была жестока и беспощадна к невнимательным путникам, но завораживающе сладка. Где-то там, за ближайшим хребтом уже ждет своего будущего князя вечно голодная до власти Ганоя. Дыхание города ощущалось даже здесь, преимущественно в едва уловимых отзвуках колоколов, что изредка доносились до чутких ушей предсказателя. Веберу еще не доводилось бывать в Ганое. Пускай и так, Верго уже презирал этот город. Все хоть раз побывавшие в Ганое люди соглашались в одном — этот город является сердцем Помонта, своеобразным воплощением духа княжества. Если это и правда так, если административный центр на самом деле собрал в себя всю жадность, безжалостность, алчность и невежество княжества, то это и правда ад на земле, — думал про себя Вебер, не в силах оторвать взгляд от убийственной красоты расстилающейся прямо за окном. Это ад, и ему предстоит спуститься в самое его сердце. Силясь ухватится за образ берущих за живое горных пик еще раз, Верго вдохнул полной грудью, с удивлением обнаружив неожиданное препятствие: от ожидаемого объема воздуха он получил в лучшем случае две трети. Повторив свою попытку он с долей нарастающей паники уткнулся в еще более близкий барьер — на этот раз он сумел заполнить свои легкие не более чем на половину. Нечто незримое стягивало грудную клетку предсказателя подобно удаву. Каждый последующий вдох было делать все труднее и труднее. На мгновенье перед глазами предсказателя отчетливо возник громадный хищный змей. В голове тотчас всплыли пыльные байки о длинных и могучих созданиях прямиком из джунглей Као: хладнокровные чудовища монотонно оплетали свою жертву витками собственного тела, сжимали смертоносные кольца стальных мышц с каждым выдохом уже обреченного бедолаги, не давая ему сделать и единого глотка воздуха. Подобные истории всегда заканчивались жутким комментарием о предсмертном треске ребер жертвы, нагоняя страха на желторотых новичков в военном лагере. В панике, Верго принялся ощупывать собственные ребра, после чего пустил свои судорожно сжимающиеся пальцы по кожному покрову шеи, липкой от выступившего пота. Когда предсказатель не обнаружил никаких следов эфемерного удава, он беспомощно уставился выпученными глазами на стоявшего рядом часового, попробовав позвать на помощь. Изо рта Вебера донеслись лишь едва слышные хрипы, но даже если бы гвардеец и сумел разобрать наспех брошенное «помоги», тот едва ли бы смог что-то сделать. Посиневший наемник держался дрожащими руками за свое горло. В его широко раскрытых глазах с десятками красных полопавшихся капилляров, предсказатель увидел отражение агонизирующего, посиневшего ничуть не меньше бедолаги. Это было его отражение. Сползая на пол, Вебер попробовал удержаться руками за остатки подоконника, вцепившись пальцами в рыхлую древесину, но с удивлением обнаружил свои окровавленные отростки, еще недавно бывшие пальцами, сползающими вниз по стене. Большая их часть уже была лишена ногтей, а на тех немногих где они еще были, подногтевое пространство было заполнено свежеобразованными гематомами. Вены на руках вздулись, отчетливо проглядываясь через стремительно бледнеющую кожу. Всего через десяток секунд ее остатки стали напоминать слегка запеченный плавленый сыр, весьма непривлекательно вида. Не в силах больше удерживать стремительно набирающую вес голову, Верго уселся на пол, облокотив верхнюю часть тела о холодную поверхность стены. Его руки упали куда-то вниз, в то время как слипающиеся глаза впились в остатки того человека, что еще несколько минут назад, живым и здоровым стоял в паре шагов от предсказателя. Теперь гвардеец напоминал собой вяленную мумию, полоски кожи с которой свободно сползали на пол, укладываясь друг на друга и марая все стремительно чернеющей кровью. Оголенная плоть наемника еще слабо подрагивала, пульсируя разветвленной сетью сосудов и артерий. К этому моменту Вебер понял, что он не может закрыть свои веки, даже более того, он не может пошевелить ни единой мышцей тела. Предсказатель беспомощно наблюдал за жуткими метаморфозами что претерпевало лежащее перед ним тело. Своим боковым зрением он видел, что нечто подобное происходит и с другими. Комнату заполонил невыносимо-тошнотворный сладковатый запах. Сзади что-то начало противно булькать. Когда предсказатель уже смирился со своей участью и приготовился к грядущему звону в ушах, в его поле зрения возникла вальяжно вышагивающая средь трупов особа. Некто ростом выше среднего, одетый в черную ворсовую накидку и стеганные кожаные штаны, встал прямо перед теряющим сознание Верго. Как предсказатель ни старался рассмотреть лицо гостя, ему никак это не удавалось, ведь что-то черное и овальное закрывало собой большую часть головы незнакомца. Упавший на темную поверхность солнечный зайчик подтвердил догадки погибающего мужчины — на пришедшем была плотно облегающая маска, лишенная даже прорезей для глаз. Ее темная глянцевая поверхность напоминала собой отшлифованный обсидиан, отражая попавший на нее солнечный луч. — Так ты и есть тот самый Верго Вебер? — донесся из-под маски приглушенный голос. — Что-то ты меня не впечатлил. Картина мира погасла, в то время как последняя фраза незнакомца еще какое-то время отзывалась эхом в сознании предсказателя, пока ее не заглушил знакомый звон. Глава 12. Ставки сделаны Надежно укрытое среди валежника, неподвижное тело Вебера изнывало от длительного оцепенения, но разум его ликовал. В попытках отвлечься и унять свое жгучее нетерпение, предсказатель целеустремленно и методично разжевывал кусок найденной им, еще мне успевшей окаменеть древесной смолы, на манер жвачки. Другие члены его команды тоже маскировались в том или ином виде. Одни укрывались в ворохе сухой травы, другие — прятались в наспех вырытых канавах, будучи присыпанными землей. Все они выжидали. Любой шорох заставлял натянутые до глухого звона нервы болезненно резонировать, так что наемники старались лишний раз не шевелится. Верго напряженно посматривал в приоткрытые часы, находящиеся прямо перед ним. В рамках приготовлений даже их пришлось немного присыпать землей, дабы шальной отблеск не выдал местоположение предсказателя. Трижды проклятая стрелка бездушного механизма отказывалась следовать своему обычному распорядку, смещаясь куда как дольше обычного — так уж казалось тогда Веберу. Ловчие не сводили немигающих взглядов с руин обсерватории, из окон которой тонкой струйкой поднимался ввысь черный дым. Здание выглядело незащищенным, практически гостеприимным, разве только легкий, едва-заметный запах керосина мог намекнуть незваному гостю на поджидавшую его западню. Хоть в руках предсказателя и не было оружия, он был полон решимости, без тени сомнений вытесняя ею подбирающиеся со всех сторон страхи. Выбор был сделан, все успешно подготовлено, и отступать уже было поздно. Почему-то именно абсолютная неизбежность грядущего внушала Верго наибольшее спокойствие. Тело Вебера ощущалось скованным. Эмоционально он был практически на пределе, но вот его настрой, вот уж где наблюдалось чудесное умиротворение. Верго был в какой-то степени рад тому что в кои-то веки засаду устраивают не на его группу. Нет, это они сами теперь выжидают в засаде. Такая перемена ролей была ему определенно по душе. Порядка часа назад, когда он оклемался после красочного видения и вновь обрел дар речи, предсказатель решился рассказать о увиденном своим компаньонам. Разумеется, при всем при этом он не упустил возможности умолчать о своем предыдущем, более неудачном видении. Говоря слаженно и последовательно, с легким остервенением в голосе он поведал Голдбергу и Остину о том, что им уготовило хмурое будущее. В свете последних событий поданная информация была воспринята сдержанно. Перспектива скорой гибели более не удивляла наемников, как это было ранее. Начальная реакция окружающих была вполне предсказуемой, но Вебер даже не догадывался во что она в последствии перетечет. «Ты уверен, что нападавший был один?» — спросил тогда задумчивый и порядком подуставший главарь гвардейцев у пошатывающегося предсказателя. «Нет, не уверен. Но видел я точно всего одного», — не раздумывая выпалил Верго. «Дадим ублюдкам бой», — после недолгих раздумий подвел черту Остин, позволив ненадолго хищному оскалу овладеть своим лицом. От сказанного у присутствующих отнялся дар речи, Барон даже решил переспросить, боясь что ему послышалось. «Вы обезумели? — едва не вскричал тогда Голдберг, удостоверившись что все услышал верно. — Мы едва пережили несколько последних дней, чудом выбираясь из передряг, а вы теперь хотите, чтобы мы сами, добровольно засунули головы зверю в пасть?» Остин пропустил все претензии мимо ушей. Уставший солдат всем своим видом выражал полное нежелание тратить даже лишнюю минуту на бессмысленные с его точки зрения рассуждения, но немногим позже все же решил снизойти до разъяснений своему заказчику. «Оглянись вокруг. Мои люди падают с ног от усталости и голода. Да, до Ганои осталось недалеко, но не настолько недалеко чтобы туда можно было добраться одним рывком, — главарь гвардейцев прошел мимо Барона, обводя рукой потрепанных жизнью собратьев. — Еще часов пять хода и с нами справиться даже кучка облезлых псин. У нас уже не будет сил чтобы отбить еще одно нападение. Разве ты не видишь, куда бы мы ни пошли — эти сволочи найдут нас всюду! — Остин повернулся к Голдбергу лицом, перекошенным от помеси злобы и изнурения. — Но сейчас у нас появилась возможность застать их врасплох. Да будь на их стороне демоны из преисподней и все чертово колдовство ада, у нас есть преимущество внезапности! Мы знаем, когда и куда они явятся, и даже более того, — мы знаем, что они ни черта не ожидают такого поворота событий. Мы заманим ублюдков, перекроем им все возможные пути к отступлению, а затем прикончим», — последнюю фразу Остин проговорил почти что шепотом, да таким, что по спине его товарищей пополз неприятный холодок. «Но если они могут без единого прикосновения убить человека своим колдовством, что же мы им сделаем?» — отчаянно пытался контраргументировать Голдберг, сотрясая воздух своими толстыми пальцами. «Если бы они были такими уж могущественными, им бы не было нужды являться за нами лично. Человеческая природа всегда стремится исключить лишний риск. Но все же они придут, и что более важно — попробуют подобраться как можно ближе. Значит не так уж они и всесильны. Мы можем воспользоваться этой их необходимостью в сближении», — подключилась к разговору Арчи, всецело встав на сторону своего брата. «Безумие! Да вы рассудка лишились! Верго, да скажите же им! Мы должны уносить ноги пока можем!» — обратился тогда к предсказателю Барон.