– Ну, возможно, мне была отведена очень простая роль – пробудить твою спящую царевну. – Простая?.. Духи охотнее всего идут на запах крови, это знает любой шаман. * * * – Наташ, ты с нами поедешь? Аня собрала образцы пленок и ленты и распечатала договор в двух экземплярах. Петр опаздывал, и она заметно нервничала. – Не, дорогая, я лучше еще потренируюсь. – Хорошо. Тренируйся. В любом деле… – Помню-помню. Тридцать лет. Можно, я сегодня ограничусь пятью часами? Аня улыбнулась. – Конечно. Позвонил Петр. – Привет. Поехали. Ехать нужно было далеко и долго. До нового коттеджного поселка, который назывался «Черничные поля». В большом претенциозном коттедже шел ремонт. Аню и Петра провели в светлую залу, где мраморные колонны и камин еще накрывал полиэтилен, потому что кругом сверлили, красили и клеили. – А там у вас зимний сад? – Да, будет. Его можно потом тоже витражом оформить. – С фацетами будет великолепно. – Да, а еще в одном из туалетов мы хотим стеклянный пол. – Витражный? – Ну да. Аня приподняла брови и сказала: – Что ж, давайте для начала попробуем сделать ваши колонны. – Давайте. Аня разложила образцы, а Петр залез на леса, оглядывая конструкцию. – Вот эти цвета хорошо будут. – И эту ленту советую. – Да, давайте. Сможем быстро сделать? У нас, как обычно, сроки вчера. – Постараемся. Хозяева вышли. – Ну, что ты скажешь? Петр спустился с лесов. – В принципе, можно спокойно сделать жесткий шаблон и по нему моллированное стекло заказать. – Думаешь, получится? – Думаю, да. – Сколько за работу возьмешь? Петр постоял, прикидывая, и озвучил цену. «Так мало? – удивилась Аня. – Почему?» – Хорошо. Вернулись хозяева. Аня назвала общую стоимость, заполнила договор. Клиенты подписывали, вводили паспортные данные, Аню же не отпускало странное беспокойство. Все было в порядке, она понимала работу и возможность исполнения, и все же что-то было не так. – Вот здесь еще подпишите. Да, Петр, конечно, был не слишком пунктуален, и взгляд у него был неприятным, но он был профессионалом, и… И кроме него, никого не было, а где и как искать – Аня не знала. – И здесь, пожалуйста. Аня убрала часть денег в кошелек, часть отдала Петру. Заказ был хорошим. Сумма приличная. После ее получения, да еще с учетом работы в цеху, да с помощью Маши – Аня сможет наконец открыть новую мастерскую, попросторнее. Она была в этом уверена. * * * Ане восемнадцать, она стоит над раковиной и моет посуду. Совсем недавно родилась Лиля, не прошло еще месяца. К ее уху наклоняется Влад и ловит губами мочку. – Влад, ну пожалуйста… – Аня досадливо отворачивается. – Ну а когда уже, когда? – Подожди еще немного. У меня пока все болит. Влад роет носом ее шею, одновременно задирая юбку. – Влад, не надо… Руки у Ани в пене от средства для мытья посуды, она не удерживает тарелку, и тарелка со стуком падает в раковину. Аня поднимает ее. – Фух, не разбилась… Влад! Одной рукой он тянет вниз ее трусы, а другой расстегивает ремень на брюках. – Быстрее, пока она спит… – Но я не хочу! – Аня пытается вернуть трусы на место, но Влад уже расправился с ремнем и не позволяет ей сделать этого. – А я хочу. Что тебе стоит? Полежишь немного, отдохнешь… – Нельзя еще. Врачи сказали… – Да кому ты веришь! Давай же… – Влад… Он тянет ее за руку в сторону дивана. Аня какое-то время устало борется, потом ей становится все равно, и она идет. Ложится. Влад быстро целует ее в губы, при этом снимая штаны и отпинывая их с кровати. Она больше не сопротивляется, но войти в нее он не может. Коротко матерится, встает, выходит и возвращается с маленьким красным тюбиком. Выдавливает из тюбика на ладонь и одним движением, словно намазывая масло на хлеб ножом, проводит ей между ног, немедленно проникая внутрь. Пыхтит над ней сверху, но недолго, встает, бросает ей на живот кухонное полотенце. Аня лежит какое-то время молча, глядя в потолок. Все происходит тут же, на кухне, и Аня скоро встает, одевается и начинает домывать посуду, потом просыпается Лиля, Аня хочет вытереть мокрые руки, но полотенца нет. Она сначала мечется в поисках полотенца, потом вспоминает, морщится, вытирает руки об сарафан и идет к ребенку. Влад сидит за компьютером и что-то смотрит. Ей все равно что. Ночью он снова пристает к ней, и она идет на диван. Уже даже не целуя, он деловито смазывает ее изнутри и начинает, а потом кончает, а потом наступает новый день, и все повторяется, и снова, и скоро ей уже не больно. Она ничего больше не чувствует и смотрит в стену или в потолок, в зависимости от того, сверху она, или снизу, или лежит на боку. Часто Влад разворачивает ее тело как-то неестественно, и Аня недоумевает. «Всегда должно быть немного неудобно, – громким шепотом говорит он ей в ухо, – или немного больно, иначе нам надоест. Любовь боится скуки». Аня верит, потому что ничего не чувствует. Она лежит, все так же глядя в потолок, и спокойно думает, что приготовить завтра на обед. Она ничего не чувствует еще год. Потом это как-то сглаживается, забывается, в ней снова медленно нарастает нежность, и она уже начинает тянуться к нему сама. И однажды говорит Владу: