Отец говорил, что колдунья живёт в глубине тёмного ельника, а они были уверены, что ведьма живёт рядом. За забором. И постоянно на них смотрит. При этом старая Розалия не только пугала детей, но высокомерно держалась со взрослыми, и именно мама впервые назвала соседку «старой ведьмой». Шестилетняя Ада поспешила поделиться услышанным выражением с друзьями, и друзья его оценили. Слово было найдено. «Я ведь говорил, что взрослые знают», – сказал тогда Руслан. «А вдруг она захочет нас съесть?» – поёжился Платон. И только Илья проявил несвойственную ребёнку прагматичность. «Папа говорит, что ведьм не существует», – протянул он. Однако настоять на своём у него не получилось. «Это потому, что вы живёте далеко от Розалии, – заявил в ответ Руслан. – А родители Адьки со старухой постоянно общаются, поэтому знают наверняка». «Она ни с кем не общается», – уточнила девочка. «Тем более». «Но почему Розалия не делает ничего, что делают ведьмы?» «Например?» «Не летает на метле». «Потому что по ночам мы спим и не видим». «А ведьмы летают только по ночам?» «Иначе все узнают, что они – ведьмы». «Но ведь мы и так знаем». «Только доказать не можем», – ответила Ада и так посмотрела на Илью, что он решил не продолжать спор. Но если у маленького Бархина и оставались сомнения в том, что Розалия – ведьма, то рассеялись они спустя три дня, когда друзья совершили первую в своей жизни вылазку в лес. Разумеется, одни. Разумеется, в тайне от взрослых. И разумеется, всё выглядело как специальная операция. У мамы Платона был день рождения, и по этому поводу взрослые устроили большой пикник. А самое сложное во время летних дачных пикников – это куда-то пристроить детей. И все обрадовались, когда послушные дети предложили собраться на привычной террасе: порисовать, поиграть и посмотреть телевизор. Довольные родители отправились развлекаться, а довольные дети немного посмотрели телевизор – невнимательно, – а затем Ада принесла ключ, и они отправились к калитке. «Если кто-то хочет отказаться, он должен сделать это прямо сейчас!» – произнёс Руслан фразу из какого-то фильма. Не отказался никто. А затем, после того как Ада открыла калитку, осторожно вышли за пределы посёлка. И остановились, оглядываясь. Руслан и Ада – с интересом, Илья – старательно-равнодушно, а Платон – напряжённо, втайне надеясь, что сейчас явится кто-нибудь из родителей, и либо вернёт их на террасу, либо прогуляется с ними. «Видите, ничего страшного», – сказал Руслик. «Это пока», – заметил Платон. Лес неожиданно показался темнее и мрачнее, чем когда они ходили по нему с родителями. К тому же набежали облака и солнце то и дело пряталось в них, делая ельник ещё более неуютным, однако они решили исследовать лес – одни – и не собирались отступать. Первым сделал шаг Руслан, за ним – Илья и Ада, Платон вздохнул, но последовал примеру друзей. Путешествие началось. Некоторое время они молча шли по тропинке, всё дальше отдаляясь от калитки, шагов через пятьдесят Руслан повернул направо, явно собираясь сделать круг и вернуться, но, пройдя ещё шагов двадцать, неожиданно остановился и вытянул вперёд руку: «Смотрите!» Дети, которые до сих пор следовали за заводилой гуськом, выстроились рядом с Русланом и уставились на бледные поганки, стоящие идеальным кругом. И ничего больше в этом месте не росло: ни одного чахлого кустика, которые периодически попадались в ельнике, и даже шишки, как показалось ребятам, предпочитали падать вокруг, но не рядом с ядовитыми грибами. И уж тем более – не в центр круга. «Что это?» – спросил Платон. «Поганки», – ответил Илья. «Это «ведьмин круг», – сказал Руслан. – Он означает, что где-то неподалёку живёт ведьма и строит козни». Ада ничего не сказала, но поёжилась и посмотрела на дом Розалии. Посмотрела и спросила: «Как думаете, она видела, что мы пошли в лес?» Уточнять, кто именно эта «она», не требовалось – друзья переглянулись и с криком бросились к калитке… – Мы были детьми, – рассмеялся Платон. – Сколько нам было? Восемь? – Ага. – И мы не сомневались, что рядом с нами живёт настоящая ведьма. – Я видела на балконе её кресло, – вдруг сказала Ада. – Любимое чёрное кресло Розалии. – При чём тут её кресло? – не понял Илья. – При том, что его должны были убрать ещё тогда. – У Ады задрожали пальцы. – И его убрали, я видела, как его уносят. И его не было все эти годы, а сегодня я выглянула в окно и увидела. Увидела! – Она с трудом подавила желание закричать, но справилась, подавила крик, сделала два глубоких вдоха и жалобно спросила: – Вы мне не верите? Мужчины переглянулись. – К чёрту, – прошептала Ада. – К чёрту. К чёрту! И быстрым шагом вышла из гостиной. Несколько мгновений Илья и Платон молча смотрели ей вслед, затем друг на друга, а затем Брызгун неуверенно спросил: – Пойдём, посмотрим? – Пойдём, конечно, – пожал плечами Илья. – Но я на сто процентов уверен, что кресла на балконе нет. /// Но оно там было. То самое, деревянное, обитое чёрной кожей кресло с высокой спинкой, в котором любила сидеть Розалия. И вид кресла заставил лица друзей вытянуться. Несколько мгновений они пристально смотрели на балкон соседнего дома, словно надеясь, что им померещилось и кресло вот-вот исчезнет в октябрьской измороси, а когда поняли, что этого не произойдёт, – переглянулись. – Ада говорила, что в дом периодически приезжают рабочие, может, они зачем-то вынесли его на балкон? – неуверенно предположил Брызгун. – Зачем? Ответа на этот вопрос у Платона не было. Да и не могло быть, поскольку объяснить, зачем рабочим понадобилось вытаскивать хорошее кресло под осенние дожди, а значит – и под снег, было решительно невозможно. Мужчины спустились на первый этаж, убрали со стола – в основном, конечно, Илья, – разожгли камин, наполнили бокалы коньяком и вышли на террасу курить сигары. Говорили, конечно, однако о Розалии не произнесли ни слова. Когда вернулись – увидели, что в гостиную вновь спустилась Ада, обрадовались и засели играть в карты, в преферанс до двадцати. Опять же – избегая разговоров о старухе. «И разошлись примерно в час…» Илья нажал на экран лежащего на тумбочке смартфона. 02:45. И перевернулся на спину. «Почему я проснулся?» Причём не просто проснулся – спать не хотелось вовсе. Потянуло в туалет? Нет. Жажда мучает? Тоже нет. «Почему я проснулся?» Он поднялся с кровати и как был – в пижамных штанах и футболке – вышел из комнаты. Постоял, раздумывая, что делать, подошёл комнате Платона и приоткрыл дверь – никого. Кровать не разобрана и даже не примята. Не удивился. Не включая свет, поднялся на второй этаж, прошёл по коридору до спальни Ады и замер у двери. Платон дышал прерывисто и громко, видимо, уже умаялся, но, судя по звукам, ритм ещё держал. Ада тихонько отзывалась, но даже через дверь Илья понял, что она специально сдерживается – боится побеспокоить его слишком громкими стонами. Сдерживается, хотя ей очень хорошо. С Платоном. Который, наверное, навалился сверху – всей тушей – и дышит прямо в лицо. И мнёт её большую грудь… Илья тряхнул головой, отгоняя наваждение, и отошёл от двери. «Но почему я всё-таки проснулся? Не из-за сопения же Платона». Остро захотелось курить, однако прежде, чем спуститься на первый этаж, одеться и выйти на террасу, Бархин решил ещё раз посмотреть на балкон соседнего дома – убедиться, что кресло на месте. Он с прежней осторожностью прошёл до нужной комнаты, медленно открыл дверь, проскользнул внутрь, отодвинул штору… и вздрогнул.