— Значит, хорошо, — решил Казарян, зная свои молитвы. — Не жалуюсь. Зачем я тебе понадобился? Решил мне своего Филонова продать? — Продать я его никогда не продам. А обменять могу. При одном условии. — Об условии потом. Что ты за него хочешь? — Маленький такой, сомовский пейзажик с купальщицами. — Ты с ума сошел! — Не делай вид, что я пронзил твое сердце столь непомерным требованием. У тебя же два варианта его имеются. — И чего тебя тянет к мирискусникам, не понимаю. — Ну, так как? — Я подумаю, Рома. А что за условие? — Водички бы налил с барского стола, — играясь, занахальничал Казарян. Миня поспешно налил минералочки. Казарян выпил, выпустил газ через нос и начал с вопроса: — Денис, бармен из «Космоса», давно на тебя шестерит? Миня откинулся на стуле, посмотрел на Казаряна, посмотрел через зал на столик, от которого тот пришел, ответил круто невпопад. И тоже вопросом: — Это Смирнов там сидит? — Ты его не бойся, Миня. Он в отставке, на заслуженном отдыхе. — А я его и не боюсь, Рома. Просто интересуюсь. И возьми на заметку: я вообще никого не боюсь. — Это тебе так кажется. Повторяю вопрос: шестерит или не шестерит? — Шестерит, — с презрением к этому слову произнес Миня. — Интеллигентный же человек, сын профессора, кинорежиссер, а от милицейского жаргона избавиться не можешь. Каинова печать. — Господи, как ты мне надоел! — сделал невольное признание Казарян. — Если надоел, ты можешь спокойно уйти. Я тебя не держу, — с достоинством ответил Миня. — А Филонов? — А бармен Денис? Посмеялись оба, довольные собой. — Так я тебя слушаю, Миня. — Денис время от времени оказывает мне мелкие услуги. — У тебя он, следовательно, почасовик. А у кого он на зарплате? — У государства, Рома, у государства. — Ну уж! Такой хватает и ртом, и задницей. — Больше ничего сообщить не могу. — Жаль. А я надеялся. Что за человечек он? За жабры взять можно? — За жабры взять можно кого угодно, как тебе известно. Но его брать не советую. Он всерьез завязан с филиалом правоохранительных органов при гостинице. Скажи, пожалуйста, Рома, Денисом экс-полковник Смирнов интересуется? — Я интересуюсь, я. И все-таки попытаюсь взять его за жабры. Спасибо за водичку, Миня, — Казарян поднялся. — Постой, а Филонов? — прямо-таки по-детски расстроился Миня. — Не уйдет от тебя Филонов. В субботу созвонимся и устроим свидание Филонова с Сомовым. — Ну, а продать все-таки не хочешь? Я хорошие деньги дам. — Я богатый, Миня, я последнее время из картины в картину. Так до субботы? — До субботы, Рома. Смирнов, размахивая руками, рассказывал о прелестях своей приморской жизни. Казарян подсел, дослушал монолог, не прерывая, а потом спросил: — Ты что-нибудь заказал? — А разве надо? — удивился Смирнов. — Может, у Альки поужинаем? — Провинциальный жмот, — оценил его Казарян и вилкой постучал по фужеру. Официантка тотчас явилась на звон. — Лялечка, мою закуску и что там приличное из горячего? — Шашлыки сегодня неплохие. — Что ж, тащи шашлык. Все на двоих. — А выпить? — интимно напомнила Лялечка. — За рулем, — отрезал Казарян, и Лялечка ушла. Смирнов взглядом спросил Казаряна, но тот ответить не успел: гениальный физик опередил его идиотским вопросом: — Александр Иванович, а как это — ничего не делать? Я не умею ничего не делать. — Придет время, Вова, поймешь, — слегка нагрубил ученому Смирнов и уже вслух у Казаряна: — Что, Рома? — Мимо. — Совсем-совсем? — Есть один любопытный нюансик, но об этом потом. Давай поужинаем, — последнюю фразу Казарян произнес потому, что увидел приближающуся Лялечку с подносом. — Я старался, ужин готовил, а вы… — выговаривал им Алик, убирая со стола в холодильник сыр и колбасу. — А мы в ресторане были, и ты знал об этом, — отпарировал Казарян, и не утерпел — укусил: — Тоже мне — готовил! Колбасы нарезал, вилки положил… Перетрудился! А Смирнов совсем уж дуболомно распорядился: — Чаю давай! Вдумчиво гоняли чаи. — Что новенького? — снизошел наконец обиженный Алик. — На сегодня все новенькое — у Ромки, — сказал Смирнов. — Нюансик давай. — Нюансик такой: Денис в «Космосе» туго завязан с местными стражами порядка. — Ну, это я и без тебя знаю, — разочарованно протянул Смирнов и добавил: — Ты, Рома, его не трогай. Настоящего подхода к нему нет, и он не заговорит до тех пор, пока мы его основательным камушком не придавим. Будем искать камушек. — Саня, твои соображения ума уже можно нам сообщить? — осторожно спросил Алик. Смирнов ответил не по существу. Он встал и заорал: — Я бездельничаю! Я теряю время из-за отсутствия информации! И опаздываю, опаздываю! — Кино будем смотреть? — лениво полюбопытствовал Казарян. Смирнов дико на него посмотрел, ничего не понимая, потом понял и ответил тихо, на выдохе: — Будем. Смотрели феллиниевского «Казанову», который на телевизионном экране потерял всю свою философскую начинку и смотрелся как веселая порнуха. Досмотрели, Казарян уехал домой, а Алик и Смирнов завалились спать.