К тому моменту я уже потеряла доверие к самой себе и отказалась от планов на будущее, все мои надежды рухнули. Мне больше не хотелось жить в этом порочном мире. Моя жизнь внешне как будто продолжалась, но на самом деле единственное, что я делала, – это дышала и ела, то есть существовала. В эти дни ко мне стала приходить Ёнён, умоляя хоть что-нибудь рассказать о Сугён. Я пряталась и не выходила из дома. Ёнён ничего не должна была у меня просить, она ничего плохого для меня не сделала, но именно она просила и умоляла. Ёнён уже не была похожа на прежнюю старшую сестру, которую я знала. Потеряв любимую Сугён, она потеряла свою семью. Это на нее сильно повлияло, она изменилась до неузнаваемости. И снаружи, и внутри. Это все из-за меня. Из-за моей трусливой и глупой ошибки. Каждый раз, видя Ёнён, как она умоляет выйти и позволить поговорить хоть раз со мной, я стала задумываться о самоубийстве. Лучше мне умереть. Ведь тогда всем станет легче. В свои девятнадцать, а точнее двадцать лет, я серьезно настроилась на этот шаг. В день выпускного я никак не могла дозвониться до мамы. Я знала, что для нее это самый долгожданный день, но я больше не желала быть такой: трусливой и слабой дочерью. Я была недостойна этого выпускного. Пришло время прекратить все это. Я даже обрадовалась, что не смогла дозвониться до мамы. Но вдруг ко мне подошла Ёнён. На этот раз мне некуда было спрятаться от нее. Она схватила меня, а я пыталась вырваться… – Минсо, пожалуйста, расскажи. Что на самом деле случилось с Сугён? Я проверяла ее компьютер и увидела, что она сильно переживала и даже виделась с психологом после разлада с тобой. Почему вы перестали общаться? Ты можешь рассказать? Но даже если вы поссорились, я не поверю, что это стало причиной ее самоубийства. Ты же тоже знаешь это! А предсмертная записка? Это же чушь! Ты ведь видела: это не ее почерк! – Я не знаю, я этого не видела. – А ты проверь и посмотри. В полиции мне не верят и не хотят слушать. Может, ты сходишь и скажешь… Я спрыгнула прямо у нее на глазах. Этот поступок даровал мне свободу: отпала необходимость кому-то что-то объяснять, разочаровывать маму тем фактом, что я спала с мужчинами за деньги. А главное – не придется остаток жизни испытывать чувство вины перед Сугён за ее смерть. Падая с крыши, я сожалела только о двух вещах: что я редко говорила маме, как сильно люблю ее, и что не рассказала Ёнён, как любила и уважала ее. Только об этом. На самом деле это я должна была умереть, но умерла Сугён. Последовать за ней было правильным решением. Чтобы моей подруге не было одиноко без меня на небесах. Выпускная мантия, развевавшаяся по ветру, словно слегка погладила меня по щеке. Наконец на душе стало легче.