— Сегодня мой первый рабочий день. На самом деле это было не так. Шел четвертый день его детективной деятельности, и каждое новое утро он убеждал себя, что сегодня начнет все с начала и на этот раз будет действовать правильно. И честно говоря, это утро задалось получше предыдущих, несмотря на отвратительное пробуждение. Пол так и не смог быстро развернуться и догнать проехавший мимо него зеленый роллс-ройс, поэтому снова утратил след Хартигана. Наступив на горло своей гордости, он съехал на обочину и позвонил Филу. После продолжительных уговоров и обещания повысить зарплату до ста евро в день, Пол вновь стал не самым худшим детективом в собственной команде. Он понимал, что так у него быстро иссякнет тысяча аванса, полученная от Дьяволицы в красном платье, но что-то в облике Хартигана убеждало Пола: ставить на то, что он похотливый козел, вполне имело смысл. Затем, последовав совету, полученному от собственного подсознания во сне, Пол прибегнул к тому, что у него получалось лучше всего. В частности, он давно ощущал в себе талант к «социальной инженерии» (которую придумали люди, умеющие убедительно лгать — чтобы выдавать это за навык, а не за недостаток характера). Через Гугл Пол нашел номера шести дублинских фирм, предоставлявших в аренду машины с водителями. Беглое изучение состава автопарков позволило предположить, что только в одном из них содержался характерный зеленый роллс-ройс. — Добрый день, компания «Престиж-карз», чем могу помочь? Женщина на том конце линии говорила одним из тех шикарных голосов, которыми отвечают по телефону только представителям рабочего класса. — Один из ваших водителей меня чуть не угробил! — Простите… что? — Зеленый роллс-ройс! Он несется как маньяк по двухполосной дороге в Наасе. Я уже на пути в Гарди. У меня имеется видеорегистратор, и я подам на вас в суд, учтите! — Простите, я… Тони очень хороший водитель. Я уверена, это какое-то… — Хороший водитель? Хороший водитель?! Ролик быстро станет вирусным, милочка, у меня семьдесят восемь подписчиков в твиттере! — Но ведь он… Вы не могли бы минутку подождать, пожалуйста? Женщина отключилась, и некоторое время Пол слушал знаменитую классическую мелодию — то ли из рекламы пива, то ли лосьона после бритья; он никак не мог вспомнить, откуда именно. Когда женщина вернулась, в ее голосе прорезался легкий оттенок мстительности: — Я проверила, сэр. В настоящее время машина Тони припаркована на Стивенс-Грин, так что кем бы вы ни были… Пол выключил телефон и немедленно завел двигатель. Двадцать минут спустя он увидел роллс-ройс, незаконно припаркованный с южной стороны парка Сант-Стивенс-Грин. Хартигана в машине не было, но теперь, по крайней мере, у них появилась зацепка. Пол не знал точно, но мог предположить, что машина с водителем нанималась на целый день. Очевидно, Хартигану не нравилась толчея в центральном городском паркинге, и Пол вполне его понимал. Чтобы не потерять роллс-ройс из виду, ему пришлось встать на одно из свободных парковочных мест для инвалидов, включив на «Порше» аварийку. Правда, его терзали сильные сомнения, что отмазка «Мэгги — собака-поводырь» в этот раз сработает. Через сорок пять минут к нему присоединился Фил. Так совпало, что с утра пораньше он приехал в центр города на автобусе. Фил пытался продать многолетнюю коллекцию журналов «2000 AD»[28], чтобы добыть денег на переезд своей предполагаемой невесты из Китая. Пол не мог решить, что печальнее: то, что Фил настолько попал под влияние мошенников, что готов был продать самые дорогие для него вещи, или та депрессия, в которую он впал после того, как понял, какую сумму готовы отдать покупатели за его журналы. Судя по названной цене, для Фила эти комиксы значили гораздо больше, чем для кого-либо другого на этой планете. — Ты уже слышал про водителей автобусов? — спросил Фил. — Нет, — ответил Пол. — А что? — Двадцать везунчиков выиграли вчера в лотерею. Вот бы им одолжить мне понемножку! К счастью, Пол избежал очередной обреченной на провал попытки образумить Фила и неизбежно бы последовавшей за этим ссоры, поскольку роллс-ройс тронулся с места. Умудрившись не отстать от него, объезжая парк по запутанной схеме движения против часовой стрелки, они увидели Хартигана с пакетами в руках, только что вышедшего из торгового центра «Стивенс-Грин». Хартиган бросил пакеты в машину, но не стал садиться, а пошел на улицу Графтон-стрит, чем застал их врасплох. Не мешкая ни секунды, Пол открыл дверцу «Порше» и побежал через дорогу, оставив за спиной протестующего Фила и сигналившие машины. Ему удалось пройти за Хартиганом по Графтон-стрит, свернуть на Уиклоу-стрит, потом на Экшекер-стрит и в конце — налево, на Друри-стрит. К счастью, в городе в это время было многолюдно, так что слиться с толпой не составило труда. Единственная сложность состояла в том, чтобы стараться не потерять цель из виду. Случайно увидев свое отражение в окне, Пол осознал, насколько нелепо-взбудораженно выглядит. Нужно успокоиться и слегка отстать, иначе он рискует все испортить. В какой-то момент Хартиган зашел в дорогое на вид ателье. Быстрый проход мимо окна позволил Полу удостовериться, что внутри помещения не было никого, кто мог бы произвести неординарный, хотя и очень тщательный обмер содержимого штанов Хартигана. И только после этого Пол ответил на звонок Фила — пятнадцатый по счету за последние шесть минут. Он немного успокоил его, заверив, что не далее как утром вписал Фила в документы на машину Банни (чего, понятно, не делал), и поручил ему припарковаться в любом месте, откуда можно было бы следить за роллс-ройсом. Полчаса спустя Хартиган покинул ателье и направился на Доусон-стрит с намерением пообедать пораньше. Ресторан, в который он зашел, был настолько фешенебельным, что даже не имел названия — над входом просто висел забавный символ. Наверняка в нем был заложен некий глубокий смысл, но на взгляд Пола символ выглядел так, будто кто-то пытался распять букву П. Пол вошел внутрь и спросил насчет бронирования столика, что позволило ему увидеть, как Хартиган подсаживается к мужчине лет шестидесяти. Было бы идеально, если бы он целовался взасос со своей женой или кем-то еще, и хоть удача и улыбнулась сегодня Полу, но, видимо, не настолько. Оглядев Пола с ног до головы, метрдотель немедленно сообщил, что заказы они пока не принимают, — с явным намеком, что Полу можно будет зайти сюда примерно когда на горе свистнет рак. Вместо того чтобы торчать на улице, вызывая подозрения, Пол перешел через дорогу и заскочил в «Ходжес Фиггис»[29]. Он решил, что, сколько бы ни длился шикарный обед, это время лучше всего потратить на поиски пособия для обучения, так сказать, «без отрыва от производства». В книжном магазине такого размера наверняка что-нибудь да найдется. Лиэнн остановилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей на третий этаж, и повернулась к Полу. — У нас есть секция, посвященная психическому здоровью. Могу порекомендовать несколько очень хороших книг о том, как пережить тяжелое расставание. — Повторяю в последний раз, — ответил Пол, — я частный детектив. С человеком, за которым я слежу, у меня не было романтических отношений. Я с ним даже никогда не встречался! — О, — сказала Лиэнн, — все-таки «с ним». Ну, тогда ладно. Пола так и подмывало напомнить, что жертвами Джеффри Дамера[30] становились исключительно мужчины, но было не очень ясно, чем это могло бы ему помочь. Лиэнн подвела его к шкафу с военно-историческими сочинениями и указала на одну из полок. — Здесь стоит кое-что об общих принципах шпионажа, много всякого о деятельности АНБ[31], технологии «Биг дата» и тому подобном. Есть несколько книг типа «пособия для чайников», они могут быть полезны. Но… позволь дать маленький совет: если ты заранее будешь там, куда придет объект наблюдения, то это не смогут расценить как слежку. Она красноречиво постучала себя по носу, а Полу подумалось: если хотите получить четкий индикатор, пошла ли ваша жизнь вразнос, то спросите себя, возникала ли в последнее время необходимость узнать юридически точное определение понятия «слежка»? — Ты что, следишь за каким-то бедолагой с фотокамерой? Вторгаешься в его частную жизнь? — О, кстати! — сказал Пол, впервые об этом подумав. — Где здесь продают фотоаппараты? Пол мог бы использовать телефон, но это не так уж просто. К тому же он никак не мог сообразить, как работает увеличение на этой чертовой штуке. — Ты мне противен, — сказала Лиэнн. — Мне часто такое говорят. В этот момент телефон в его кармане завибрировал. Естественно, звонил Фил. Когда Пол стал громко отвечать, Лиэнн сделала недовольное лицо, означавшее, что она не видит принципиальной разницы между книжным магазином и библиотекой. — Что, Фил? — Тебе лучше вернуться. — Но он еще обедает, — возразил Пол. — Слушай, ты просто продолжай наблюдать за машиной и… — Нет-нет, — перебил Фил. — Ты не понимаешь. Произошло убийство. Глава одиннадцатая Бриджит оторвала взгляд от бокала с диетической колой, который держала в руках, поскольку из глубокой задумчивости ее вывел стук пластмассы о линолеум и последовавшее за ним матерное ворчание. Бармен «Последней капли» наклонился, чтобы поднять то, что уронил. С места Бриджит открылся ничем не стесненный вид на междужопную ложбинку бармена, хотела она того или нет. Вид был такой, что не пожелаешь никому, учитывая, что мужчина нес на себе килограммов девяносто лишнего веса — по крайней мере, пока не опирал его на стойку бара. А еще он практиковал нетрадиционный подход к демонстрации меню бара, таская образцы еды прямо на своей когда-то белоснежной рубашке. Когда двадцать минут назад Бриджит зашла в паб, бармен тут же сообщил, что время ланча истекло. Вскоре она убедилась, что недоступность обеда была лишь одной из многих причин, по которым вам бы его и не захотелось есть. Ковролин на полу напоминал липучку для мух, что было довольно иронично, учитывая дикое количество мух в зале. В баре, кроме Бриджит, сидели только две старушенции, игравшие в крестословицу. На одной из них были большая шляпа и улыбка, на другой — очки в толстой оправе и сосредоточенная гримаса. Когда бармен выпрямился, Бриджит увидела в его руке пульт от телевизора. Он направил его на телик, висевший на противоположной стене, и нажал кнопку. Старушка в шляпе сердито обернулась. — Что-то экстренное, — сказал бармен, кивнув в сторону экрана. Звук у телевизора включился в тот момент, когда говорила Шивон О’Синард или, как ее называли чаще, «рыженькая секси», которая обычно ведет «Ирландские новости»: «…остались две дочери и бывшая жена. А теперь передадим слово нашему репортеру Джеймсу Маршаллу, находящемуся на месте происшествия». Кадр переключился на репортера, стоявшего на зеленой улице с вековыми дубами и идеально ухоженными живыми изгородями. Это был тот сорт зелени, который буквально кричит о больших деньгах. Двое полицейских на заднем плане охраняли внушительные парадные ворота, изо всех сил не замечая, что их показывают в прямом эфире по национальному телевидению. Репортер на переднем плане «надел» свое самое серьезное «новостное лицо», слегка подпорченное пляшущими от радости чертиками в глазах. — Спасибо, Шивон. Точные детали пока не разглашаются, но вот что нам известно на данную минуту: знаменитого девелопера недвижимости Крейга Блейка, члена так называемой «Жаворонковой тройки», с которой всего два дня назад в Центральном уголовном суде было снято обвинение в мошенничестве, сегодня нашли мертвым в его собственном доме в Блэкроке[32]. Неназванные высокопоставленные источники в Гарди подтвердили, что расследование убийства продолжается. Более того, учитывая особые обстоятельства, дело передано под контроль Национального бюро уголовных расследований. Кадр разделился на два экрана. Шивон одарила репортера своим лучшим серьезно-стальным «новостным» взглядом. — А что мы уже знаем об этих «особых обстоятельствах»? — Ну, — ответил Джеймс, — мы слышали, что сцену убийства описывали такими словами, как «бесчеловечная» и «леденящая кровь». Кроме того, полагают, что к жертве применили пытки. Ожидается, что сегодня вечером состоится пресс-конференция со следственной группой. Снова полный экран: Шивон в студии. — Мы немедленно сообщим вам, как только у нас появится свежая информация. Небольшой итог… Бармен вновь приглушил голос Шивон. — И поделом этому пиздюку! Три головы в баре одновременно повернулись к женщине в шляпе. — Жаннин! — удивленно воскликнула ее подруга. — Да ладно тебе, Кэрол. Все знают, сколько горя причинили эти трое мразей. Да их повесить мало! — Но в таких грубых выражениях нет никакой нужды! Жаннин упрямо погрозила фотографии Блейка, теперь заполнившей безмолвный экран. — Для таких подонков, как он, эти выражения и придуманы. Бармен кивнул в знак согласия и вернулся к своему обычному занятию — ковырянию в ухе. Бриджит взглянула на телефон. Три часа двадцать пять минут. Придется еще подождать. Кроме того, уровень заряда батареи — семь процентов. Получается, потом ей придется вернуться домой, поскольку она всегда забывает вовремя заряжать эту чертову штуку. Весь день она обзванивала незнакомых людей. После вычета ее телефона и телефона Пола в счете за услуги связи Банни осталось двадцать четыре незнакомых номера, на которые он либо звонил, либо писал. Обзвон дал на удивление много такого, о чем можно было поразмыслить. Один из мобильных номеров, похоже, уже не существовал в базе, что само по себе было странно, поскольку восемь дней назад Банни звонил туда и разговаривал аж четыре минуты тринадцать секунд. В списке оказались также номера пиццерии, индийского ресторана и энергокомпании, которые она подписала как «общее жизнеобеспечение». Звонки на девять мобильных номеров были перенаправлены на голосовую почту, и на пяти из них оказалось стандартное безличное сетевое сообщение. Очень странно. Кто в наше время не назовет хотя бы своего имени? Из оставшихся четырех один номер принадлежал даме по имени Салли Чэмберс, которая, судя по голосу, была не юной и проживала в центре Дублина. На втором оказалась женщина, не назвавшая своего имени, но бархатным голосом опытной соблазнительницы предложившая оставить для нее сообщение. Третий голос также не представился, но показался Бриджит странно знакомым. Церемонным тоном немолодой человек с северным акцентом попросил звонившего оставить свое имя, номер телефона и краткое сообщение, а он в свою очередь постарается перезвонить как можно раньше «и дай вам Бог здоровья». Выслушав его, Бриджит поставила для себя мысленную галочку «не забыть позвонить папе». Последнее голосовое сообщение принадлежало человеку по имени Джонни Каннинг — тому самому, которого она сейчас ждала. По голосу Бриджит решила, что ему, должно быть, лет тридцать, и он оказался единственным, кто ей перезвонил. Тон Каннинга сделался ледяным, когда Бриджит спросила, знает ли он Банни. Это показалось ей странным, так как позже он признался, что помогал Банни тренировать детские команды в клубе Святого Иуды. Помощь этим командам, бесспорно, требовалась, поскольку они считались худшими во всем Дублине, а может, и за его пределами. Тем не менее, несмотря на первоначальную настороженность, Каннинг сообщил, что будет рад встретиться и ответить на ее вопросы. Из всех людей, которым она позвонила, казалось, только его по-настоящему встревожило исчезновение Банни. Он сказал, что вечером у него дежурство, но днем он сможет найти время на встречу. Остальные, включая тех, кто все-таки ответил на звонок, отреагировали, мягко говоря, неоднозначно. Шестеро оказались родителями детей, игравших за клуб Святого Иуды. Но все, что она сумела от них узнать, — это то, что Банни не присутствовал на игре в воскресенье и что «да, это довольно необычно». В последний раз они говорили с ним неделю назад, что вполне совпадало с распечаткой звонков. Он пытался организовать сбор денег на новое здание клуба, вероятно целый вечер обзванивая родителей. Бриджит почувствовала себя немного виноватой. Она вспомнила день, когда сгорел старый клуб. В тот вечер они с Полом обнаружили пьяного в зюзю Банни, сидевшего посреди пепелища.