Еще одним абонентом оказался букмекер из Долки, который сходу заявил, что понятия не имеет, о чем речь, несмотря на то что его номер появлялся в списке звонков пять раз за последний месяц. Когда Бриджит обратила на это внимание, букмекер сказал, что конфиденциальность клиентов является основой их бизнеса, и повесил трубку. Очевидно, пьянство было не единственным пороком Банни. Два раза Бриджит ответили женщины, отказавшиеся назвать свои имена и ответившие, что они знать не знают никаких Банни или Бернардов Макгэррисов. Женщины тоже стремились поскорее завершить разговор. Еще одним членом «лиги несговорчивых» оказался человек с сильным белфастским акцентом и заиканием. Он явно хорошо знал Банни — судя по страстной матерной речи о том, что он никогда больше не хотел бы с ним встречаться. Бриджит пыталась вставить хоть слово, но без толку: мужчина отключился сразу после того, как излил из себя весь воздух и желчь. Наконец последний звонок. Бриджит краснела, когда о нем вспоминала. Пережитый конфуз заставил с подозрением задуматься о некоторых других абонентах, с которыми не сложился разговор. Выходит, Банни Макгэрри не ограничивался в пороках лишь выпивкой и азартными играми. Бриджит оторвала взгляд от телефона, поскольку в бар вошел мужчина. Он посмотрел на нее, и она нервно махнула рукой. Неужели это и есть Джонни Каннинг? Когда он шел к ней через зал, Бриджит занималась тем, что ломала ментальный образ мужчины, который она уже успела выстроить в голове. Мягко говоря, он оказался совсем не таким, каким она его представляла. Реальный Каннинг был почти полной противоположностью Банни Макгэрри — несмотря на то, что оба являлись белокожими ирландцами старше возраста согласия и младше возраста немощи. В голове мелькнул отрывок полузабытой песни про «мужчину с журнальной обложки». Теперь она понимала, о ком там шла речь — о Джонни Каннинге! Его улыбка — совершенно неирландская в своей ослепительности — сияла среди идеальных черт лица и безупречной кожи под туго зачесанной копной песочно-каштановых волос. Такой мужчина не должен заходить в тошниловки вроде «Последней капли». Такой мужчина вообще не должен разгуливать где попало, и все тут! Потому что это несправедливо по отношению к другим мужчинам, да и в некотором смысле к женщинам! «Вот что вам могло достаться, леди», — как бы говорил его вид. Безукоризненно сшитый пиджак для повседневной носки великолепно сидел на образцово-подтянутом теле, дополняя со вкусом подобранную комбинацию из рубашки и брюк. Ботинки мужчины были вычищены до того идеально, что в них можно было разглядеть свое лицо. И если бы у вас было его лицо, то оно наверняка того стоило. Вероятно, он был немного старше, чем она предполагала, — лет, наверное, около тридцати пяти, но словами «хорошо сохранившийся» его было не описать. Короче говоря, он был ходячим произведением искусства! Бриджит смущенно коснулась волос, ее щеки покраснели. Она возненавидела свое похмелье шестичасовой давности, когда вдруг решила, что надеть первое, что попадется под руку, будет вполне приемлемо. «Возьми себя в руки, девушка, — сказала она самой себе, — это не свидание вслепую. Ты здесь по делу». — Бриджит, полагаю? — А вы, должно быть, Джонни. Они пожали друг другу руки, и Джонни сел на табурет напротив нее. — Совершенно верно. Спасибо, что согласились встретиться со мной именно здесь. Это удобно… — Так и знала, что найдутся плюсы! Джонни улыбнулся, оценив шутку. — Приятно наконец познакомиться. Я много о вас наслышан. Бриджит посмотрела на него с подозрением. — В самом деле? — О да, Банни все время о вас говорит. Простите, я не сразу сообразил, с кем имею дело. Когда вы сказали, что работали с ним, я по глупости подумал, что вы из полиции. — Понятно. — Не то чтобы у меня есть какие-то проблемы с Гарди, как вы понимаете. Я управляю ночным клубом и являюсь законопослушным владельцем чистого как стеклышко заведения. Я большой друг Гарди. Никаких неприятностей не будет, ваша честь! Джонни поднял руки в шутливой капитуляции. — Значит, вот где вы будете дежурить сегодня вечером… — Хмм, нет, — слегка смутился Джонни. — Один раз в неделю я работаю волонтером на телефоне доверия. Ничего особенного. «Ну пиздец…» Бриджит улыбнулась и кивнула. Теперь он начал ее раздражать. Никто не может быть настолько идеальным! — А что за ночной клуб? — поинтересовалась Бриджит. — Клуб «Плавник», недалеко от Лисон-стрит[33]. Знаете о таком? — Слышала. Бриджит не была особенной поклонницей клубной жизни, но это название ей было знакомо. Там богатые и знаменитые проводили свои вечеринки. Одна выпивка в «Плавнике» стоила больше, чем ее машина. — Не принимайте всерьез то, что вы слышали. Честно говоря, мы не настолько ужасны, — он одарил ее чарующей улыбкой. — Богатым идиотам тоже иногда нужно расслабляться. Бриджит было трудно испытывать к нему неприязнь. Он мог показаться высокомерным, но почему-то… не казался. В этот момент рядом с ними появился бармен и осторожно поставил газированную воду, которую Джонни не заказывал. Стеклянный стакан, в который она была налита, оказался самым чистым во всем заведении. В нем даже переливался ломтик лайма. — Твое здоровье, Рори, — отсалютовал Джонни бармену, прежде чем вновь обратиться к Бриджит: — Хотите что-нибудь еще? — Нет. Большое спасибо. Бармен почесал живот и молча удалился. Бриджит так и подмывало спросить, что это сейчас такое было, но она не успела. Джонни сделал глоток и заговорил первым: — Так что же стряслось с Банни? На его лице отразилось беспокойство. — Ну, — ответила Бриджит, — именно это я и пытаюсь выяснить. В последний раз он выходил на связь в пятницу вечером. Непрошеное воспоминание о звонке Банни, который она оставила без ответа, вновь всплыло в голове Бриджит. — Ясно, — сказал Джонни. — В последний раз я говорил с ним в позапрошлую среду. Я несколько раз набирал его в субботу и почти каждые два часа в воскресенье после того, как он не явился на игру. Пару раз я даже послал людей постучать в его дверь. — А он всегда посещает матчи? — спросила Бриджит. — В общем, да. Команда для него — буквально все, как вы понимаете. — А вы тоже в ней играли в детстве? Джонни скривился. — Господи, нет. Я не любитель командных видов спорта, и, кроме того, я из Навана[34]. Последнее слово он произнес с митским акцентом. Бриджит опешила. — Ого. Вы хорошо это скрываете. — Ну, я редко туда возвращаюсь. Можно сказать, никогда. — Погодите, — задумалась Бриджит. — А как мальчик из Навана, который ненавидит спорт, сумел стать помощником тренера в клубе Святого Иуды? В этот раз пришел черед смутиться Джонни. — Ну, это слишком громко сказано. Я вожу автобус, стираю экипировку, останавливаю Банни, если он чрезмерно пугает детей. В общем, главный «принеси-подай» — выполняю все, что он велит. — У него есть компрометирующие вас фотки или что-то в этом роде? Улыбка Бриджит потухла, когда она заметила, что Джонни не улыбнулся в ответ. — Нет, просто… — Джонни явно испытал неловкость. Бриджит попыталась сменить тему, но он только отмахнулся от ее обеспокоенного выражения лица. — Я познакомился с Банни в самый трудный момент жизни. Он помог мне, когда больше никто не хотел помогать. Самое меньшее, чем я могу его отблагодарить, — это вытащить свою жалкую задницу из постели воскресным утром, даже если толком не выспался, и помочь ему хоть чем-нибудь. Давайте посмотрим правде в глаза: он ведь не слишком обременен друзьями, верно? Бриджит кивнула. — Можете не рассказывать. Я боюсь увидеть полный список его врагов. Джонни коротко рассмеялся. — Господи, желаю удачи! — Вы много с ним разговаривали? — Наверное… В смысле да, конечно. Мы много ездили на матчи и обратно и — бог свидетель! — никогда не могли договориться о том, какую включать радиостанцию. Джонни грустно улыбнулся. — Как он вел себя в последнее время? Сделав еще один глоток воды, Джонни задумался. — Как обычно, я думаю. Конечно, он очень злился на то, что его выкинули из полиции, тут нет никаких сомнений. Но он очень хотел поработать с вами и с нетерпением этого ждал. — Серьезно? Бриджит искренне удивилась. Она-то считала, что даже уговорить Банни согласиться на эту идею было почти безнадежным делом. — Ну да, — ответил Джонни, после чего заговорил с пугающе достоверным коркским акцентом Банни: — «Эта смазливая лярва из Литрима — просто огонь, я тебе скажу! Ушлая, как ротвейлер!» — О господи! — «Лярва» — в хорошем смысле. Бриджит обескураженно улыбнулась. — Рада это слышать. — Он вас очень ценит. Конечно, требуется свободно говорить «по-баннийски», чтобы это понять, но в этом искусстве я поднаторел, как никто другой. — Джонни выудил из напитка ломтик лайма и насадил его на край стакана. — И он очень расстроился, когда ваша маленькая команда развалилась еще до того, как приступила к работе.