Двери загрохотали еще сильнее, когда небезграничное терпение топтавшейся снаружи монгольской орды начало иссякать. — Одну секунду! — крикнула Тара и принялась снимать передник, поставив ведро в угол и прислонив к нему швабру. Она знала, кто стучал в дверь. Тара уже поговорила с ней по телефону. Но это вовсе не значило, что Тару не пугало ее появление. Подойдя к двери, она разглядела зловещую фигуру за матовым стеклом — полтора метра ярости, закутанные в жутко розовый плащ из ПВХ[12]. — Ну и какого хрена так долго? — раздался голос с той стороны. — Одну секунду, — повторила Тара, сдвигая верхние и нижние засовы. Но не успела она полностью распахнуть двери, как в них ворвалась Мэйвис Чэмберс. Ей было лет под шестьдесят, и она уже пребывала на пенсии. Большую часть жизни Мэйвис держала рыбную лавку на Мур-стрит, попутно произведя на свет десятерых детей и, по слухам, уничтожив трех мужей. Нет, она не убивала их в буквальном смысле (насколько Таре это было известно), но по крайней мере двое из трех мужей к концу жизни, скорее всего, ждали смерть с нетерпением. Она была самым страшным человеком, которого Таре когда-либо приходилось встречать. К тому же Мэйвис душилась невероятно вонючими духами, видимо, по привычке, оставшейся с тех времен, когда ее шесть дней в неделю окружала рыба. Одной затяжкой Мэйвис втянула в себя сразу полсигареты и с хрипом выдохнула сквозь образовавшееся облако: — Где он? — Все в порядке, не волнуйся. Просто отсыпается. Он чувствовал себя немного нехорошо. Это было, мягко говоря, преуменьшением. К тому времени, когда его нашли, Банни по самым скромным прикидкам минимум несколько дней находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Двое ребят увидели его в доках — пьянющего в дымину. Он рычал на проходившие мимо корабли и не мог стоять на ногах, но все же умудрился оставить Дику ужасный фингал в «благодарность» за его хлопоты. Сюда его привезли, поскольку выбор был невелик: поместить его в кладовку или в камеру, но последний вариант показался не очень уместным для детектива полиции. Правда, по мнению Тары, было бы лучше, если бы Банни заперли в полицейском участке, ведь по сравнению с Мэйвис даже гарды могли показаться сущими ангелочками. Тем более что искала она его уже больше недели. Следом за Мэйвис вбежали ее внуки — два маленьких мальчика с лицами, измазанными шоколадом, — и продолжили играть в «догонялки», ни на что не обращая внимания. — Осторожнее, мальчики, — сказала Тара, — полы мокрые. «Мы в самом центре города, — думала она про себя. — Где эти дети умудрились так запачкать ботинки?» — Мальчики! Ведите себя прилично! — взвизгнула Мэйвис, не вызвав этим никакой заметной реакции. — Это детки нашей Джоанны, — доверительно сообщила она Таре. — Ей уже назначили дату суда. — Понятно. — Ну и где это бесполезное ничтожество? — Сейчас провожу, просто… Слушай, он явно переживает не лучшие времена. Будь с ним помягче. — Помягче? Да я с ним просто поговорю! Тара повела гостью в подсобное помещение. — Мальчики, не трогайте это! — вдруг рявкнула Мэйвис. Тара поискала взглядом мальчиков, но, сколько ни вытягивала шею, так и не поняла, куда они залезли. Когда она открыла дверь подсобки, им в носы ударил запах, который, казалось, обладал физической плотностью: смесь антисептика, алкоголя, телесной вони и других компонентов, о происхождении которых Таре не хотелось даже думать. Зажав нос, она включила свет свободной рукой. Среди поломанной мебели и стеллажей лежал Банни Макгэрри, неудобно устроившись в старом мягком кресле, совершенно не походившем на кровать. Дубленка из овчины, которой его прикрыли, свалилась на пол. Банни лежал в изодранной испачканной рубашке, одном носке и трусах, плохо прикрывавших срам. Он застонал от резкого света голой лампочки и прикрыл глаза рукой. — Господи боже мой! — с отвращением проговорила Мэйвис. — Банни? — тихо позвала Тара. Банни что-то бессвязно пробормотал. — Банни! — повторила она более строгим голосом. Он отвернулся и пукнул. Вздохнув, Тара начала медленно идти вперед. — Ну же, Банни, подъем! Тара не заметила исчезновения Мэйвис за ее спиной, пока та не появилась с ведром для мытья полов в руках, содержимое которого она выплеснула прямо на лежавшего на спине Банни. — ГОСПОДИ, БЛЯДЬ, ИСУСЕ! Банни проснулся — если можно так выразиться. Крепко зажмурившись и ухватившись руками за голову, он резко выпрямился. — Да что, н-на… Где, н-на… Кто, н-на… Осспади… — Не смей на меня ругаться, коркский мудило! Мэйвис набросилась на Банни с неожиданным для ее возраста проворством и принялась колотить по его голове сумочкой. Банни заскулил, подняв руки в жалкой попытке защититься. — Мэйвис! Помягче! Таре удалось оттащить пожилую женщину назад, но все же та успела нанести еще три тяжелых удара. — Помягче?! Да я убью этого пьяного идиота, вот увидишь! Банни поднес руку ко рту, затем медленно открыл глаза и робко огляделся. — Неужели я… в аду? — В аду, он говорит!.. В аду?! — по непонятным для Тары причинам Мэйвис адресовала вопрос сломанной квиз-машине[13] в углу. — Когда я с тобой закончу, ты охренеть как пожалеешь, что это не ад, позорище! — Ты в пабе «О’Хэйган», Банни. — Блин, что я тут делаю? — Что он тут делает, он спрашивает!.. Тара сильнее сжала Мэйвис, когда та попыталась еще раз наброситься на Банни. — Мэйвис, избиениями делу не поможешь. — Этому придурку уже ничего не поможет! — Кажется, меня сейчас стошнит… Тара пнула ведро с того места, куда его бросила Мэйвис. — Только не на пол, пожалуйста! Ей и без того досталось слишком много уборки. Осторожно подняв ведро, Банни прижал его к животу. — Ты ничтожество убогое! Смотреть противно! — Бля, тебе-то что за дело? — огрызнулся Банни. — Это я должна напоминать? — выкрикнула Мэйвис. — Помнишь клуб Святого Иуды — ту команду по хёрлингу, которую ты сам организовал? И ради которой я рвала пупок, пытаясь тебе помочь?.. Все эти футболки, которые я перестирала, собранные деньги… Банни кивнул. — Конечно, я… — И теперь все пойдет прахом, да? Будет просрано? Отойдет сволочам-застройщикам с их сволочными квартирами? Ты ведь должен был помешать совету продать поле, не так ли? Ты должен был разобраться! — Я и разберусь. Голосование будет в четверг. Даже если бы Тара не ослабила хватку, в этот раз она бы вряд ли сумела удержать Мэйвис. Женщина бросилась к Банни и снова начала осыпать его ударами. — Да что за… — Сегодня пятница, тупая пьяная скотина! ПЯТНИЦА!! Тара обняла Мэйвис что есть силы, прижав ее руки к бокам. Пенсионерка попыталась пнуть Банни ногой. Банни смотрел на них широко раскрытыми глазами с совершенно потерянным выражением лица. Его косящий левый глаз только усилил ощущение безысходности. — Я не… как же это… я все исправлю… Тара почувствовала, что Мэйвис обмякла в ее объятиях. Ее гнев превратился в отчаяние. — И как ты собираешься исправлять? Мы ждали тебя вчера вечером. Верили, что ты придешь. Что ты разберешься. Как ты мог… Ее голос затих. Банни опустил взгляд.