Тут пришла наша очередь смеяться. Я сказал: – Вы, Борис Сергеевич, наверное, шутите, не хватало ещё и на май поздравлять. – А вот и неправильно, именно что необходимо поздравить с маем своих мам. А то это некрасиво: только раз в году поздравлять. А если каждый праздник поздравлять – это будет по-рыцарски. Ну кто знает, что такое рыцарь? Я сказал: – Он на лошади и в железном костюме. Борис Сергеевич кивнул. – Да, так было давно. И вы, когда подрастёте, прочтёте много книжек про рыцарей, но и сейчас, если про кого говорят, что он рыцарь, то это, значит, имеется в виду благородный, самоотверженный и великодушный человек. И я думаю, что каждый пионер должен обязательно быть рыцарем. Поднимите руки, кто здесь рыцарь? Мы все подняли руки. – Я так и знал, – сказал Борис Сергеевич, – идите, рыцари! Мы пошли по домам. А по дороге Мишка сказал: – Ладно уж, я маме конфет куплю, у меня деньги есть. И вот я пришёл домой, а дома никого нету. И меня даже досада взяла. Вот в кои-то веки захотел быть рыцарем, так денег нет! А тут, как назло, прибежал Мишка, в руках нарядная коробочка с надписью: «Первое мая». Мишка говорит: – Готово, теперь я рыцарь за двадцать две копейки. А ты что сидишь? – Мишка, ты рыцарь? – сказал я. – Рыцарь, – говорит Мишка. – Тогда дай взаймы. Мишка огорчился: – Я всё истратил до копейки. – Что же делать? – Поискать, – говорит Мишка, – ведь двадцать копеек – маленькая монетка, может, куда завалилась хоть одна, давай поищем. И мы всю комнату облазили – и за диваном, и под шкафом, и я все туфли мамины перетряхнул, и даже в пудре у неё пальцем поковырял. Нету нигде. Вдруг Мишка раскрыл буфет: – Стой, а это что такое? – Где? – говорю я. – Ах, это бутылки. Ты что, не видишь? Здесь два вина: в одной бутылке – чёрное, а в другой – жёлтое. Это для гостей, к нам завтра гости придут. Мишка говорит: – Эх, пришли бы ваши гости вчера, и были бы у тебя деньги. – Это как? – А бутылки, – говорит Мишка, – да за пустые бутылки всегда деньги дают. На углу. Называется «Приём стеклотары»! – Что же ты раньше молчал! Сейчас мы это дело уладим. Давай банку из-под компота, вон на окне стоит. Мишка протянул мне банку, а я открыл бутылку и вылил черновато-красное вино в банку. – Правильно, – сказал Мишка. – Что ему сделается?.. – Ну конечно, – сказал я. – А куда вторую? – Да сюда же, – говорит Мишка, – не всё равно? И это вино, и то вино. – Ну да, – сказал я. – Если бы одно было вино, а другое керосин, тогда нельзя, а так, пожалуйста, ещё лучше. Держи банку. И мы вылили туда и вторую бутылку. Я сказал: – Ставь её на окно! Так. Прикрой блюдечком, а теперь бежим! И мы припустились. За эти две бутылки нам дали двадцать четыре копейки. И я купил маме конфет. Мне ещё две копейки сдачи дали. Я пришёл домой весёлый, потому что я стал рыцарем, и, как только мама с папой пришли, я сказал: – Мам, я теперь рыцарь. Нас Борис Сергеевич научил! Мама сказала: – Ну-ка, расскажи! Я рассказал, что завтра я маме сделаю сюрприз. Мама сказала: – А где же ты денег достал? – Я, мам, пустую посуду сдал. Вот две копейки сдачи. Тут папа сказал: – Молодец! Давай-ка мне две копейки на автомат! Мы сели обедать. Потом папа откинулся на спинку стула и улыбнулся: – Компотику бы. – Извини, я сегодня не успела, – сказала мама. Но папа подмигнул мне: – А это что? Я давно уже заметил. И он подошёл к окну, снял блюдечко и хлебнул прямо из банки. Но тут что было! Бедный папа кашлял так, как будто он выпил стакан гвоздей. Он закричал не своим голосом: – Что это такое? Что это за отрава?! Я сказал: – Папа, не пугайся! Это не отрава. Это два твоих вина! Тут папа немножко пошатнулся и побледнел. – Какие два вина?! – закричал он громче прежнего. – Чёрное и жёлтое, – сказал я, – что стояли в буфете. Ты, главное, не пугайся. Папа побежал к буфету и распахнул дверцу. Потом он заморгал глазами и стал растирать себе грудь. Он смотрел на меня с таким удивлением, будто я был не обыкновенный мальчик, а какой-нибудь синенький или в крапинку. Я сказал: – Ты что, папа, удивляешься? Я вылил твои два вина в банку, а то где бы я взял пустую посуду? Сам подумай! Мама вскрикнула: – Ой! И упала на диван. Она стала смеяться, да так сильно, что я думал, ей станет плохо. Я ничего не мог понять, а папа закричал: – Хохочете. Что ж, хохочите! А, между прочим, этот ваш рыцарь сведёт меня с ума, но лучше я его раньше выдеру, чтобы он забыл раз и навсегда свои рыцарские манеры. И папа стал делать вид, что он ищет ремень. – Где он? – кричал папа. – Подайте мне сюда этого Айвенго! Куда он провалился? А я был за шкафом. Я уже давно был там на всякий случай. А то папа что-то сильно волновался. Он кричал: – Слыханное ли дело выливать в банку коллекционный чёрный «Мускат» урожая 1954 года и разбавлять его жигулёвским пивом?! А мама изнемогала от смеха. Она еле-еле проговорила: