– Сегодня ты мой гость! Этот маленький кутеж я устроила на деньги, что остались от продажи драгоценностей. У меня есть еще ликер, но мы его выпьем на чердаке. Днем я поднималась туда и разбирала всякий хлам, теперь мне нужно с тобой посоветоваться. К тому же это будет забавно. – Замечательно! – с жаром подхватил Дерек. – Мне как раз нужно найти кое-какие бумаги в старом жестяном ящике. Они вдвоем направились к лестнице. В отсутствие слуг и гостей дом казался огромным, как дворец. Бранстон без труда взобрался по стремянке. Пока он карабкался наверх, Тесса натянула резиновые перчатки, а на чердаке вручила Дереку бутылку ликера. – На что бы нам сесть? О, помнишь складную парусиновую кровать? Мы еще брали ее с собой в Нью-Форест, когда отдыхали в кемпинге? Она вон в том углу. Посмотрим, выдержит ли нас парусина. Они достали кровать и разложили. Дерек пришел в восторг, оттого что кровать, пролежав шесть лет на чердаке, выдержала их вес, даже не скрипнув, но не заметил, что ни на кровати, ни на парусиновых подушках нет пыли. Старый жестяной ящик стоял у стены. Замка на нем не было, только задвижка. Внутри лежали какие-то бумаги, свернутые в рулоны и стянутые резиновыми лентами. Тесса не догадывалась, что это акции. – Мусор, как заявили эти ушлые акулы из Сити! – возмущенно фыркнул Дерек. – Они назвали твоего мужа болваном, дорогая. Но ничего, мы еще посмотрим, кто из нас болван. Все изменится, вот увидишь. Только сегодня один приятель из Сити кое-что разузнал, живо смекнул, что к чему, и предложил мне сотню за эти бумаги! Пока он дал мне в задаток десятку на вокзале Ватерлоо, а завтра принесет остальное. Напрасно я согласился. Это нечестно по отношению к вам с Алин! Теперь я понимаю, что ошибся, но не беда: завтра верну ему десятку. Вообще-то я собирался отдать ее тебе… но попомни мои слова: эти акции, возможно, будут стоить тысячи. Десятки тысяч! Не хочу, чтобы их забрали за долги вместе с мебелью. Мы прибережем их до лучших времен, а пока спрячем среди одежды. А вот эти бумаги уже не так важны! Тесса слушала мужа вполуха, но внимательно следила, чтобы его бокал с ликером был полон. – Что это за забавная вещица? Неужели часть кринолина? – спросил Дерек, указав на тонкий железный обод размером с автомобильное колесо. – Это обруч. Алин любила гонять его по дорожке в саду. Помнишь, как она упала, споткнувшись о него, и выбила молочный зубик? Довольно скоро разговор принял романтически-сентиментальное направление – во многом благодаря усилиям Тессы, обладавшей, как мы помним, душевным складом преступницы. В четверть девятого Дерек уже клевал носом, временами даже засыпал, но неизменно просыпался. Тесса рассчитывала, что он крепко заснет, и впервые почувствовала, что того и гляди потеряет самообладание. Но скоро Дерек все глубже проваливался в забытье, дыхание его замедлилось. Без четверти десять он уже храпел. Не прервался храп и тогда, когда Тесса достала из укрытия камеру и положила на кровать. Поскольку в комнате было еще слишком светло, она решила подождать до десяти, после чего пододвинула камеру к лицу Дерека и открутила колпачок с ниппеля, стараясь держать голову как можно дальше, чтобы ненароком не вдохнуть газ. Случайного ветерка можно не бояться – она заранее позаботилась об этом. Убедившись, что Дерек уже не проснется, она положила поверх полупустой камеры железный обруч Алин, чтобы под его слабым давлением из камеры продолжал выходить газ. Захватив один бокал из-под ликера, она спустилась по стремянке, из комнаты слуг наверху принесла стол и стул, которые водрузила возле стремянки друг на друга, и принялась было карабкаться вверх, но на полпути замерла: «О боже, я забыла об одежде!» На мгновение она похолодела от страха. По ее задумке, Бранстон собирался в деловую поездку на выходные. Полиция могла проверить его вещи. Бросившись в гардеробную Дерека, Тесса собрала в чемодан то, что было необходимо для двухдневной поездки, и отнесла его на чердак. На полу лежали свернутые в рулон акции, которые Дерек просил ее спрятать, – должно быть, скатились с кровати. Этот бумажный мусор так и не смог изменить их жизнь, но другие маклеры знали, как несчастный болван дорожил своими пустыми бумажками. Тесса сунула рулон в чемодан, чтобы придать достоверность истории с деловой поездкой, и втащила стремянку наверх. Алин должна была приехать на следующий день. А поскольку девочка росла настоящим сорванцом, то вполне могла забраться поиграть на чердак. Растянувшись на полу возле люка, Тесса нашарила внизу стул и, встав на него, размазала пыль у края, стирая следы пальцев, потом закрыла дверцу, спустилась на пол и убрала на место и стол, и стул. Практически в полной темноте она обошла затем все двенадцать комнат в доме, дабы убедиться, что все окна закрыты и даже малейший сквознячок не проникнет на чердак, разделась и легла спать. Глава 5 Возле торгового центра «Тоджерс» бригадира дожидалась машина, так что Тесса подъехала к дому через несколько минут после полиции. Грузчики сидели в мебельном фургоне. Дежурный констебль в холле попытался было ее остановить, но она лишь досадливо отмахнулась от него и бросилась к лестнице. В этом был тонкий расчет – пока взбежала на самый верх, ноги уже подкашивались, дыхание срывалось. Подняв голову, она увидела в открытую дверцу люка на чердак фигуру суперинтенданта местной полиции Ханкерса и, задыхаясь, выдавила: – Там кто – мой муж? Суперинтендант решил, что разумно будет сразу провести официальное опознание тела, поэтому предложил: – Вам лучше бы подняться, миссис Бранстон, если, конечно, уверены, что выдержите это зрелище. Бригадир придержал стремянку, принесенную его грузчиками, и Тесса, хорошо понимая, как важно не переиграть, бросив взгляд на кровать, тотчас отвернулась и прошептала: – У меня было предчувствие. Я давно подозревала, что может случиться что-то ужасное. Ханкерс увлек ее к дверце и препоручил заботам дожидавшегося внизу бригадира, который заботливо помог ей спуститься по стремянке. Однако Тессе пришлось больше часа просидеть в столовой, прежде чем появился суперинтендант в сопровождении полковника Прейсленда, начальника полиции графства. Прейсленд принес обычные в подобных случаях извинения за то, что приходится докучать вдове расспросами, и говорил вполне искренне, поскольку знал все о безрассудствах Бранстона из многочисленных сплетен и пересудов, ходивших по городку. Как и все прочие, полковник считал Тессу прелестной отважной женщиной. – Когда вы в последний раз видели мужа, миссис Бранстон? – В пятницу вечером, перед отходом ко сну… то есть около половины девятого. Мы остались без слуг, и я… очень устала, а потому легла рано. Дерек предупредил, что уедет лондонским поездом в десять пятнадцать и скорее всего вернется не раньше понедельника. Я ждала его сегодня. Отвечая на вопросы полицейских, Тесса рассказала, что в пятницу вечером Бранстон собирался с кем-то встретиться по поводу продажи акций, чтобы выплатить кредиторам часть долга. Эти акции он положил в чемодан. Дерек договорился о встрече в Лондоне после театрального спектакля и думал, что его, возможно, пригласят на выходные. Имени делового партнера Бранстона Тесса не знала. Муж лишь упомянул о некоем «приятеле из Сити», а она взяла себе за правило никогда не расспрашивать его о делах. – Мы устроили особый ужин, хотя это, конечно, не важно! Ах, мне следовало заподозрить неладное. Боюсь, я выпила чуть больше, чем следовало. – Голос ее надломился. – Лучше расскажите нам все, моя дорогая миссис Бранстон, – сочувственно произнес Прейсленд. – Вам станет легче. Мои люди потом разберутся, что важно, а что нет. Вас что-то насторожило? – Понимаете, мы оказались в стесненном положении и отчаянно нуждались в деньгах, но в пятницу утром Дерек предложил устроить торжество и дал мне пять фунтов, чтобы приготовить праздничный ужин, причем сам распорядился, какие напитки купить. – Торжество? По какому случаю? – Не знаю. – Тесса пустила в ход печальную полуулыбку, и та оказала на полковника должное действие. – В былые времена мы часто устраивали маленькие пирушки без всякого повода. В тот вечер Дерек показался мне каким-то отстраненным, погруженным в свои мысли. Еще до ужина я поднялась в спальню, чтобы собрать чемодан – Дерек вечно что-нибудь забывал. Акции я положила вместе с одеждой. После того как я сошла вниз, мы сели за стол. После ужина я почувствовала усталость, меня клонило в сон. Мыть посуду я не стала и легла спать, не дожидаясь ухода Дерека… О, он ведь так и не ушел! Простите, никак не могу в это поверить. В ходе дальнейшей беседы Тесса поведала, что в субботу на полдня пришла уборщица и помогла привести в порядок дом к приезду Алин, а позднее и Беатрис Бранстон. Выходные они провели вместе. Пока Тесса занималась домашними делами, мисс Бранстон днем водила Алин на реку, а вечером – в кино. – И за эти два дня вам ни разу не понадобилось подняться на чердак? – Нет, но я заходила в комнату для слуг наверху, как раз под чердаком. – Вы заметили, что на лестничной площадке нет стремянки? Кажется, обычно ее держали там? – Да, но, боюсь, не придала этому значения. Тесса объяснила, что железный обруч валялся на чердаке давно: с ним играла Алин, когда была младше. Что до автомобильной камеры, то Дерек, должно быть, вынул ее из запасной шины. – Что было в камере, полковник? Постойте! Думаю, я знаю. Угарный газ. Дерек много говорил о шоферах лорда Дусестера. Помню, он еще сказал, что этот газ – хороший способ свести счеты с жизнью: нужно лишь наполнить им какую-нибудь емкость из выхлопной трубы и перенести в подходящее место. В заключение Тесса подписала свои показания и на судебном слушании их повторила. Ее попросили кое-что уточнить, но перекрестному допросу не подвергали. На автомобильной камере стояла печать продавца. Тот засвидетельствовал, что Дерек Бранстон сам приобрел камеру. Коллегии присяжных при коронере дело показалось ясным как день. Жюри единодушно признало смерть Бранстона самоубийством, совершенным в состоянии психического расстройства. Однако полиция располагала и другими фактами, не желая прежде времени предавать их огласке. Некий анонимный доброжелатель, оказавшийся, как без труда удалось установить, «той самой кошмарной девицей Кенвуд», отослал письмо в Скотленд-Ярд, в котором утверждалось, будто Тесса Бранстон давно влюблена в Хью Энсти, что было совершенной правдой, а с Дереком они жили как кошка с собакой, что вовсе не соответствовало действительности. Не то чтобы анонимное письмо сыграло важную роль в расследовании, но сомнения местных полицейских, обнаруживших в этом деле кое-какие странности, усилило. И они направили отчет в Скотленд-Ярд. Старший суперинтендант Карслейк счел обстоятельства смерти Бранстона подозрительными и отослал материалы следствия прямиком в департамент нераскрытых дел, а через неделю, при личной встрече с инспектором Рейсоном, упомянул об этом: – По поводу того дела в Рилборо… Полагаю, вы согласитесь, что это, возможно, не самоубийство? – Да, сэр. Карслейк не сумел скрыть разочарования, но все же не удержался от соблазна поделиться своими мыслями: – На чердаке не нашли перчаток. Но ни на крышке лаза, ни на автомобильной камере, ни на ниппеле, ни на чемодане, ни на бутылке с ликером нет отпечатков пальцев. Зато их много на бокале Бранстона, и принадлежат они ему самому. Как он мог взяться за эту камеру без перчаток и не оставить следов? С другой стороны, как мог мертвец их стереть? Единственный разумный вывод – речь не идет о самоубийстве. Но как бы там ни было, ни один суд не примет отсутствие отпечатков как доказательство. Знаете, что я думаю об этом деле, Рейсон? – Да, сэр, – отозвался инспектор. – Еще бы вам не знать! Жена Бранстона выдумала массу уловок, чтобы избавиться от никчемного мужа. Представляю, как бы она развеселилась, если бы могла слышать нас сейчас. У нее нет ни опыта, ни сообщников, она не подбрасывала улики, однако за всем этим чувствуется тщательно продуманный план. И мы вынуждены молчаливо наблюдать, как убийство сходит ей с рук. – Так я займусь этим, сэр? Карслейк, явно не совсем понимая, что Рейсон имеет в виду, удивленно вскинул бровь, и тот добавил: – Я хотел сказать, понаблюдаю, как у нее получится выйти сухой из воды. Глава 6 После дознания главной заботой Тессы стали деньги. В бумажнике Бранстона нашли около одиннадцати фунтов. Полиция передала их Энсти, адвокату вдовы, вместе с чемоданом и другими вещественными доказательствами, фигурировавшими в деле. Энсти объяснил Тессе, что лежавшие в чемодане акции – бумажный сор: Бранстон не смог бы выручить за них ни пенни. Должно быть, в Сити кто-то над ним подшутил. Энсти выразил готовность помочь Тессе деньгами – конечно, если та позволит. Она отказалась, заявив, что не нуждается в деньгах, и позднее в своей книге Хью Энсти назвал ее слова благородной ложью. По его распоряжению все имущество и дом Бранстонов выставили на продажу. Как оказалось, покойный преувеличивал не только свои доходы, но и убытки. После выплаты всех долгов Энсти удалось собрать для вдовы около двухсот пятидесяти фунтов, которые обеспечили ей безбедное проживание в Брайтоне до конца летних школьных каникул. Затем они поженились и поселились на северо-западе Лондона, в Сент-Джонс-Вуд. Энсти утверждал, что их брак был счастливым, и его нисколько не омрачало появление Алин во время школьных каникул. В Тессе он нашел преданную, любящую жену и превосходную хозяйку. Они были женаты уже около трех лет, когда в июле 1935 года, как-то утром за завтраком, Энсти взволнованно воскликнул, размахивая газетой как знаменем: – Нам несказанно повезло, Тесса. Мы с тобой просто счастливчики. Кстати, следует принести извинения бедняге Бранстону. Мы оба его должники. Ну надо же!