Вскоре она уже могла говорить, хотя и немного бессвязно: – Полиция! О, вы-то мне и нужны! Это я во всем виновата. Мне следовало знать, что такое может случиться. Я должна была остерегаться, особенно по субботам. – Дело нешуточное, мисс! Вы помните, что произошло? – Да, я отчетливо все помню, пока он не ударил меня лицом о спинку стула. Вот тогда я потеряла сознание. Чувствую себя ужасно. Вы не могли бы вызвать сестру? Разговор возобновился минут десять спустя, и теперь девушка говорила намного тверже и увереннее: – Это произошло чуть позже половины первого. Я совершила ошибку, пригрозив, что закричу, вместо того чтобы сразу позвать на помощь. Он напал на меня сзади, схватил за шею и зажал рот рукой. Он намного сильнее, чем кажется. Я укусила бы его за руку, если б смогла, но он сдавил мне подбородок. Я изловчилась и хорошенько лягнула его каблуком, он повалился вперед, ударив меня лицом о спинку стула. О, мне больно говорить. – Маргарет рассмеялась. – Явись он на полтора месяца раньше, нашел бы в сейфе сто пятьдесят фунтов, но сегодня утром сейф был пуст и я протирала его от пыли, когда он вошел. – Маленький сейф? – эхом отозвался сержант. – А что насчет большого? – Мы используем его как шкаф. В нем ничего нет, кроме фотографий и граммофонных пластинок, которые заказывают любители животных. – Нам понадобится открыть его, чтобы провести полную проверку. – После долгой паузы сержант добавил: – Ключ хранится у вас, мисс? – Он у меня в столе – там, где стоит пишущая машинка, – в правом верхнем ящике. Но вы лишь зря потратите время. – Таков порядок, мисс. Мы всегда открываем все сейфы и шкафы после ограбления, чтобы убедиться, что ничего не пропало. – На моем столе лежали девять фунтов в банкнотах, зажатые скрепкой, и квитанция почтового перевода на четыре шиллинга. Едва ли он сможет их получить! – Маргарет нахмурилась, с сомнением глядя на сержанта. – Вы ведь его поймали? – Пока нет. Кто он, мисс? Вижу, вы знаете. – О да, знаю! – Она устало вздохнула. – Это мой муж, Джеймс Гледди. Ему уже доводилось сидеть за решеткой. Я старалась всеми силами исправить его, но ничего не вышло. И теперь я даю показания, обвиняю его, предаю, или – кажется, так обычно выражаются мошенники? – крысятничаю. – Назовите, пожалуйста, ваш домашний адрес. Маргарет назвала и добавила: – Если вы подождете до четырех, то найдете моего мужа в постели – к этому времени он обычно напивается и засыпает. О боже, я смертельно устала! Не сочтите меня грубой, сержант, но не могли бы вы уйти? Пожалуйста. Вернувшись в контору фонда, сержант отчитался перед местным суперинтендантом, руководившим расследованием: – Ключа от хранилища нет в ящике, где, по словам девушки, он должен быть, сэр. – С этим можно не торопиться! – проворчал суперинтендант. – Какой спрос с одурманенной хлороформом машинистки. Кто там у них начальник? Сержант вызвал швейцара, и тот дал лондонский адрес директора фонда. – Кто-нибудь посторонний входил в здание около половины первого? – спросил суперинтендант. – Нет. Я начал полировать медные таблички и пуговицы на мундире примерно в четверть первого – это занимает полчаса. Никто чужой не входил и не выходил. В субботу утром здесь мало народу. Э, погодите-ка! В боковой стене есть еще одна дверь, которая ведет в подвал. Швейцар подвел суперинтенданта к окну. Тот перелез через подоконник и осмотрел боковую дверь, которой пользовались лишь для того, чтобы попасть в машинное помещение гидравлического лифта. – Заперто изнутри! – воскликнул суперинтендант. – Грабитель не воспользовался этой дверью. Должно быть, вы не заметили, как он вошел и вышел. – Ну нет, мимо меня не проскочишь! – уверенно возразил швейцар. – Я стоял прямо напротив крыльца с четверти первого до часу дня. Когда я заканчивал полировать пуговицы, какой-то прохожий заметил мои орденские планки – оказалось, что я служил под началом у его дяди. – Швейцар покачал головой. – Ни один посторонний не входил в это здание и не выходил с двенадцати пятнадцати до часу. Сержант вернулся к Маргарет через полчаса после того, как покинул больницу, и сказал, что, должно быть, директора фонда нет в городе. Девушка дала ему адрес и телефон загородного коттеджа своего начальника и предупредила: – Но до четырех звонить бесполезно: он просто не успеет доехать до дома. – Вернемся к вопросу о хранилище, – продолжил сержант. – Ключа в ящике нет. Мы взяли на себя смелость поискать в вашей сумочке, но там его тоже не оказалось. Дверь хранилища была открыта или закрыта, когда ваш… э… когда грабитель проник в приемную? – Закрыта, – ответила Маргарет. – Я открывала ее, но заперла минут за двадцать до появления Джеймса. Ключ был у меня в руке, когда подходила к сейфу, и помню, что положила его обратно в ящик. Вы уже арестовали моего мужа? – Мы послали пару полицейских к вам домой, но ваш муж до сих пор не вернулся. Кстати, как ему удалось попасть в комнату? Маргарет недоуменно вздернула брови: – Он прошел через вестибюль, как все. Сержант, вернувшись в контору, подробно отчитался перед начальником. – Что ж, выходит, швейцар не заметил грабителя, вот и все. А что до ключа, то, должно быть, этот молодчик, усыпив секретаршу, забрал его из ящика стола, а затем унес с собой, – заключил суперинтендант. – Фу! Этот мерзкий запах никак не выветрится! – Довольно глупо, сэр, как по-вашему? Муж усыпляет жену хлороформом, понимая, что она его опознает. – Не так глупо, как вам кажется, сержант. Я звонил в Скотленд-Ярд. Этот тип – мелкий мошенник, а жена, девушка из высших кругов, дочка судьи, влюблена в него без памяти. Если бы муженек не усыпил ее, она бы ему помешала. Он решил, что, очнувшись, она его не выдаст, но просчитался. Как бы там ни было, на такое дело не идут ради девяти фунтов. Если, конечно, речь и впрямь идет о девяти фунтах! В четыре часа, связавшись по телефону с директором фонда, они получили подтверждение: в конторе действительно не было крупных денежных сумм. Суперинтендант спросил о ключе от сейфа-хранилища. – Ну, если вы во что бы то ни стало хотите проверить, позвоните в «Ренсонс». Они откроют хранилище, не нанеся ущерба. Я оплачу расходы, поскольку хочу покончить с этим делом, которое яйца выеденного не стоит. Если граммофонные пластинки пострадали, можете мне перезвонить. Сержант позвонил в «Ренсонс», компанию по производству сейфов, и там сказали, что пришлют механика в течение часа. Глава 2 Отец Маргарет Демстер, судья Высокого суда Лондона, нажил немалое состояние на ниве юриспруденции. Ему принадлежал солидный особняк в Кенсингтоне и загородный дом в Оксфордшире, где роль хозяйки играла его дочь. Леди Демстер оставила свои деньги мужу, но завещала дочери небольшой подарок, три тысячи фунтов. В швейцарском отеле на берегу озера Джеймс Гледди случайно услышал, как один из друзей семьи Демстер упомянул об этом скромном наследстве. По трагической случайности он ослышался и три тысячи принял за тридцать тысяч. Свою ошибку он обнаружил лишь через несколько часов после свадебной церемонии. Таким образом, Маргарет горько его разочаровала, хотя в то время он был искренне ею увлечен. Эта молодая женщина в самом деле отличалась редкой красотой, которую, однако, не передавали фотографии. Ее снимки изредка появлялись на страницах спортивных газет и в колонках светской хроники. На них она казалась серьезной и степенной, что вовсе не соответствовало действительности. Живая гибкая брюнетка с умными глазами и пухлыми алыми губками, она сочетала в себе лучезарную невинность и житейскую мудрость. К этому набору достоинств следует добавить и душевное благородство. Почти во всем она поступала по-своему и добивалась своего, не пытаясь искать в жизни легких путей. За два года до злосчастного замужества Маргарет ее отец возглавил охотничье общество Оксфордшира, став Хозяином гончих[9]. Большую часть связанной с этим работы девушка взяла на себя и привела в восхищение ветеринарного хирурга, когда вызвалась ассистировать ему при экстренной операции и ловко усыпила хлороформом ценную охотничью собаку. В двадцать три года она согласилась стать женой Джеральда Рамберна, судового маклера, чьи предки снарядили семь кораблей на битву с испанской Непобедимой армадой. Молодую пару связывали долгие годы дружбы. Маргарет сохранила нежную привязанность к Джеральду до конца своих дней, и хоть чувства к нему не изменились и после знакомства с Гледди, уберечь ее от чар проходимца не смогли. Маргарет со своей тетей отдыхала в швейцарском отеле, пока ее отец охотился на оленей в горах Шотландии. Гледди не смутило, что никто не представил его девушке. Он сам заговорил с ней с наглостью, свойственной молодчикам подобного сорта, и в перерывах между танцами вскружил ей голову. Неправда, будто Маргарет принимала Гледди за человека своего круга, однако считала, что его можно туда ввести. Вы скажете, это немыслимо, чтобы девушка вроде Маргарет Демстер могла влюбиться в такого жалкого прощелыгу, которого даже красавцем-то назвать нельзя, но если оставить в стороне знаменитую теорию о гипнотическом взгляде, остается лишь допустить, что подобные мужчины обладают подлинным талантом взывать к материнскому инстинкту женщины, скрытому за вуалью романтичности. Бедняжка Маргарет угодила в наезженную колею и безнадежно в ней увязла, однако в известном смысле держалась мужественнее и достойнее большинства женщин, совершивших подобную ошибку. Маргарет вышла замуж за Гледди в Лондоне всего через три недели после знакомства, честно и прямо известив обо всем Джеральда Рамберна. Отец все еще охотился в Шотландии, когда получил телеграмму от дочери. Она впервые обратилась к трем тысячам фунтам, завещанным ей матерью, во время медового месяца. Двое полицейских, изумившись при виде Маргарет, в которой мгновенно распознали девушку из высших кругов, позволили Гледди разыграть обычную сцену благородного негодования, что предъявленное ему обвинение – нелепая ошибка, однако забрали новобрачного с собой в Лондон. Когда мировой судья отказался выпустить Гледди под поручительство, Маргарет бросилась домой умолять всесильного отца оказать помощь. Она приехала ранним вечером. У дверей кабинета, где, кроме судьи, больше никого не было, ее охватили сомнения. Слепая вера Маргарет в Джеймса Гледди расцветала лишь в его присутствии. – Входи, Маргарет, – ласково приветствовал ее отец. – Я очень, очень рад тебя видеть. – Ах, папочка! – Она снова превратилась в ребенка, который привык искать утешение на коленях отца. – Ты думаешь, я поступила гадко? – Не гадко, дорогая, но импульсивно. Такие вещи случаются. Мы с твоей матерью тоже поженились стремительно. Это было как удар молнии. – Немного помолчав, он спросил: – Твой муж здесь? Маргарет отодвинулась. – Произошло чудовищное недоразумение! – Она описала положение. – Я подумала, что ты мог бы как-то повлиять на того безмозглого судью, чтобы он выпустил Джеймса под поручительство. Демстер покачал головой: – Ты говоришь, что его обвиняют в мошенничестве и речь идет о семнадцати фунтах. Ты возместила ущерб и предложила залог в три тысячи, но полиция возражает против поручительства. Это означает, что у него уже есть по меньшей мере одна судимость. – Должно быть, его ошибочно приняли за кого-то другого! Это какая-то бессмыслица! Джеймс сам барристер, но ему пришлось отказаться от карьеры юриста, потому что у него внезапно умер отец, оставив его без денег. Судья с усилием поднялся, подошел к шкафу, достал справочник и принялся его листать. – Боюсь, муж тебе солгал. – С сочувствием посмотрев на дочь, судья Демстер спросил: – Между нами, дорогая моя девочка, что он за человек? – Не знаю, папочка. – Это признание давало Демстеру надежду, что как отец он сумел одержать победу. – Зато знаю, каким человеком он станет, – твердо заключила Маргарет. – Тебе не стыдно будет принимать его в этом доме. Смелые слова благородной женщины, но храбрость и благородство не сумели спасти Джеймса Гледди. Как и саму Маргарет.