По всей Японии уже никто не пытался вразумить или контролировать военнослужащих – слишком силен был страх перед их авторитетом. Даже повзрослев, японцы навсегда остаются маленькими детьми, которых когда-то задирали хулиганы, – такова их национальная черта. Теперь это был мир военных. Ходили слухи, что армия дальше будет воевать не только с Китаем, но и с Британией и США. Внешняя политика никогда должным образом не разъясняется общественности: военные сперва действуют, а затем уже ждут одобрения народа, на их взгляд, слишком глупого, чтобы понять деяния великих людей. Но это никогда не сдерживало людскую молву, поэтому и теперь женщины ждали зеленщика и делились друг с другом своими страхами. Америка – очень большая страна, а Япония, какой бы сильной ни была ее армия, – слишком маленькая. У нее не хватит денег, нет природных ресурсов. Даже женщина способна прикинуть, стоит ли затевать войну с Америкой, когда не можешь достойно ответить. Но если сказать об этом открыто, за тобой придет полиция, поэтому остается лишь вполголоса обсуждать свои опасения с соседками. Даже качество овощей в последнее время ухудшилось. Повсюду заканчивались еда и предметы первой необходимости. Говорили, что в экономике начался спад, а в Исэдзаки-тё и Коганэ-тё стало много бродяг и попрошаек, и даже появились дети, погибающие от голода. В Токио стекались страждущие. Ситуация была настолько печальной, что, казалось, вот-вот разгорится гражданская война. Даже после отъезда зеленщика, пока еще было светло, женщины продолжали стоять на склоне и переговариваться. С наступлением сумерек налетел беспокойный ветер, вторивший суматохе в их сердцах. Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее становились порывы холодного осеннего ветра. Долго простояв на одном месте, женщины начинали мерзнуть. Одна из задержавшихся на холме соседок решила вернуться в город, чтобы успеть купить масла и приготовить ужин. Прощаясь друг с другом, женщины поспешно кланялись. В этот момент, стоило одной из них склониться в поклоне, как что-то упало сверху и задело ее по волосам. Женщина удивилась и, присев, подняла предмет, упавший на землю. Это была лента. Небольшая красная лента из фланелевой ткани. Женщина рассмеялась: – Смотри-ка, ленточка! Она не могла понять, как эта лента упала ей на голову. Переложив ленточку в левую руку, она заметила, что на пальцах осталось странное липкое пятнышко красного цвета. Рефлекторно задрав голову, женщина решила, что лента упала откуда-то сверху. Соседки, последовав за ней взглядами, увидели ветви камфорного лавра, листья которого, словно волны в океане, поднимались и опадали от усилившегося ветра. Высоко в центре раскидистой кроны можно было заметить что-то темное. Было невозможно понять, что это, но, обнаружив странный большой предмет в столь неожиданном месте, женщины тут же замерли и испуганно отвели взгляды. Они никогда раньше не видели этот предмет, теперь висящий на дереве высоко над их головами. Что же это могло быть? Вокруг уже совсем стемнело, а листья дерева перекрывали обзор, но постепенно глаза женщин привыкли, и они смогли рассмотреть его. Сперва они решили, что это кукла. Ленточка, без сомнения, могла принадлежать кукле, верно? Странно. Слишком большая для куклы, да и цвет темно-красный. Кукла все же по форме напоминает человека, а этот предмет скорее походил на изорванный на куски футон, из которого то тут, то там свисали обрывки ткани… – Ааа! – вдруг закричала одна из женщин. Вторая прижала ладонь ко рту, тоже наконец поняв, что это. Третья так и стояла, озадаченно глядя вверх и не понимая, что перед ней, – возможно, из-за плохого зрения. Но вот и она напрягла глаза – крик так и застыл в ее горле. Все они наконец поняли, что висело на дереве. Будто старое тряпье омерзительного цвета. Кое-где плоть была разорвана или лопнула, словно мякоть переспелого граната; потемневшая кровь покрывала мясо, свисавшее темно-красными лохмотьями. Маленькие ручки были странно изогнуты и висели плетьми. Но больше всего женщин, зашедшихся криком, напугала голова. Потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это голова – она совершенно утратила свою первоначальную форму. Возможно, из-за волос, насквозь пропитанных кровью и прилипших к лицу. Было невозможно понять, где находился затылок; не только из-за волос – шея была невообразимо вывернута. Голова на тонком лоскуте плоти свисала так низко, что будто прилипла к груди – шея была практически оторвана от туловища и странным образом вытянулась. Нет – круглый объект, принятый ими за голову, свисал так низко, что почти касался живота. IV. 1984 год. Мертвец на крыше 1 Теперь, благодаря проекту города будущего «Минато-Мираи»[15], Йокогама приобретает черты современного интернационального мегаполиса, но еще в 1984 году она была простым провинциальным городком. Медленнее всего менялся район вокруг холма Кураями, что располагается к юго-западу от станции Тобэ по линии Кэйхин[16]. Название этому холму с довольно крутым склоном, идущим до Исэ-тё, было дано довольно давно, а потому было доподлинно неизвестно, почему этот холм прозвали Темным. Одновременно существовало несколько теорий на этот счет. Самой очевидной причиной виделось то, что склон в буквальном смысле был темным. Сейчас по нему проходит унылая асфальтированная дорога, но в 1984 году на нем еще можно было найти следы эпохи Эдо: по правую сторону от вершины сохранилась потемневшая от времени старая стена из красного кирпича и росло большое лавровое дерево, возраст которого насчитывал сотни лет, а гигантские ветви и густая крона создавали тень даже в дневное время, ночью укрывая землю кромешной тьмой. Сейчас повсюду используются ртутные фонари[17], но в 1984 году их и в помине не было, и единственное, что освещало склон холма, – это огни соседних домов и лунный свет. Естественно, что во времена Эдо здесь стояла угольно-черная тьма, в которой невозможно было ничего различить дальше своего носа[18]. Кроме того, ходили слухи, что в эпоху Эдо на склоне холма находилась тюрьма, повлиявшая на выбор странного названия. После казни отрубленные головы преступников выставлялись на всеобщее обозрение. Тюрьма, где грешников обрекали на вечные страдания во тьме, для местных жителей прослыла настоящими вратами ада. В старые времена, остановившись на склоне в дневное время и прислушавшись, можно было различить рыдания и крики приговоренных к смерти преступников, заточенных в тюрьме на вершине холма. Люди всегда боялись этого места и старались не приближаться к нему. Даже если у них были дела поблизости, они все равно делали крюк, чтобы обойти этот склон. Легко поверить в то, что страхи местных жителей и стали причиной столь жуткого названия. На склоне под раскидистыми ветвями гигантского дерева до 1984 года стояло овитое виноградной лозой старое здание в европейском стиле. Из-за соседства с лавром в доме почти всегда было темно. Он был построен очень давно. Сначала это был дом директора стекольного завода, работавшего еще до войны. Годом основания завода значился 1932-й – значит, зданию было уже больше пятидесяти лет. После войны здание завода выкупил богатый шотландец по имени Джеймс Пэйн и открыл здесь школу для детей иностранцев, которая просуществовала до 1970 года. Дом, увитый виноградом, стал жильем директора школы, а участок, занятый заводом и складскими помещениями, расчистили, чтобы возвести школу с видом на город, открывавшимся с вершины холма. Однако в 1970 году школу по неизвестной причине закрыли, после ее сноса оставив только дом директора; рядом построили небольшой двухквартирный жилой дом и баню. Говорили, что непосредственной причиной закрытия школы стал развод директора с его женой, японкой Фудзинами Ятиё, хотя в отказе от руководства школой не было особой необходимости. К 1984 году баня уже три года как не работала: окошки опустевшего здания были разбиты, черепица осыпалась, а все вокруг поросло травой. Два года назад на месте двухквартирного дома возвели пятиэтажный дом Фудзинами Хэйм[19] с множеством квартир, а часть участка сдали в аренду под парковку. Стекольный завод, школа для иностранцев, общественная баня, квартиры и их жильцы со временем сменяли друг друга, и единственное, что оставалось неизменным, – это наблюдавшие за головокружительными переменами овитый виноградной лозой дом и гигантский камфорный лавр. 21 сентября 1984 года на Йокогаму обрушился сильный тайфун. Первоначально ожидалось, что он двинется через Тихий океан на север, задев разве что Хоккайдо, но внезапно тайфун сменил курс у полуострова Миура[20] и ударил по префектуре Канагава[21]. Поэтому до утра 22 сентября в городе бушевал шторм. Дождь лил не переставая весь день и всю ночь. К рассвету 22 сентября Темный холм Кураями весь промок, а по его склонам были разбросаны листья и поломанные ветки камфорного лавра. В полвосьмого утра Рёитиро Токуяма, владелец магазина игрушек, построенного у подножия холма Кураями, открыл стеклянную дверь главного входа, сперва сняв деревянные ставни, защищавшие ее от бури. Пройдя внутрь и включив свет, он обнаружил, что сильный дождь всю ночь заливал магазин через небольшую щель под старой плохо закрепленной ставней. Дверной косяк был сделан из потемневшего от времени дерева, а не алюминия, поэтому не остановил воду, и весь пол теперь был абсолютно мокрый. По телевизору обещали сильные ливневые дожди – и, судя по луже на полу магазина, не обманули! Защитить витрины с игрушками виниловыми пластинами все же было отличной идеей – на их поверхности скопилось довольно много водяных капель. Токуяма убрал ставни в специальный короб тобукуро[22], а стеклянную дверь оставил открытой. Сняв виниловые пластины, он аккуратно вынес их на улицу и слил воду. Бетонная дорожка у магазина была вся покрыта листьями лавра вперемешку с мокрыми газетами, обрывками бумажных и пластиковых пакетов, принесенных сюда бурей. Окрестности были наполнены влажным мягким запахом растений – освежающим и успокаивающим, но немного странным и пугающим, свойственным только утру после сильной грозы. Взяв из подсобки бамбуковую метлу, Токуяма принялся энергично сметать листья у входа в магазин. Потратив каких-то пятнадцать минут, он собрал все листья, принесенные бурей, в одну кучу у склона холма. Прислонив метлу к стене магазина, хорошенько потянулся и встал подбоченившись. Токуяма всегда вставал рано; вероятно, эта привычка появилась с тех времен, когда он подрабатывал разносчиком газет в старшей школе. Еще одной его привычкой было что-то вроде утренней гимнастики: делая круговые движения, он разминал руки и ноги, пока его взгляд блуждал по сторонам. И вдруг – вспомнил! Он не мог сказать, почему вдруг вспомнил странный сон, который приснился ему прошлой ночью. Возможно, сон был таким необычным из-за звуков тайфуна, бушевавшего всю ночь. Дом Токуямы был довольно старым, окна и двери давно повело, и деревянная постройка сильно скрипела. В такие ночи из-за беспокойства Токуяма не мог крепко спать. Во сне он видел дом семейства Фудзинами, что находился напротив, на вершине холма. На крыше здания, выстроенного в европейском стиле, было кое-что необычное. Бронзовая фигура петуха, помещенная прямо на крышу, – как, например, флюгер, привычный для домов на Западе, или феникс с крыши павильона Кинкаку-дзи[23]. Однако это не было простым украшением. На самом деле петух был сложным механизмом, достижением европейской технической мысли. Раз в день, ровно в полдень, он взмахивал крыльями и качал головой взад-вперед. В этот момент играла тихая причудливая мелодия, похожая на музыку из заводной музыкальной шкатулки. Механического петуха можно было с легкостью назвать здешней достопримечательностью, пусть он и работал всего около десяти лет. Музыка пропала и того быстрее. Токуяма, который родился и вырос недалеко от холма Кураями, помнил, как в детстве пару раз видел хлопающего крыльями механического петуха. В период учебы в начальной школе он не мог наблюдать за ним, ведь школа для японских детей располагалась в другой части города. А по воскресеньям уроков не было. Механический петух просыпался только в дни занятий, поэтому Токуяма мог видеть птицу, танцующую под странную мелодию, разве что когда пропускал школу по болезни или во время какого-нибудь праздника. К моменту, когда Токуяма окончил среднюю школу, петух уже лишился музыкального сопровождения, а затем и вовсе перестал двигаться – вероятно, из-за поломки механизма. Поскольку не нашлось японца, готового его починить, петух замер навсегда. Токуяма унаследовал магазин родителей и продолжал вести торговлю по соседству с домом Фудзинами, поэтому, часто поглядывая в сторону холма, уже и забыл о его существовании. Прошлой ночью ему приснилось, что покрытый ржавчиной и потемневший от времени механический петух взлетел в темное ночное небо, густо усыпанное звездами. Действительно, странно. К чему вообще мог присниться подобный сон? Ему, как владельцу игрушек, были очень интересны различные механизмы, однако стоило ему проснуться, как память о сне улетучилась. Мужчина вспомнил о нем только сейчас, закончив уборку листьев. Верхушку холма и дом Фудзинами можно было увидеть от дверей магазина, поэтому Токуяма потянулся, сделал несколько шагов вперед и посмотрел вверх. Из-за разбросанных на дороге веток можно было спокойно выйти на проезжую часть, не опасаясь проезжающих у подножия холма автомобилей. Токуяма был поражен. Неужели это был не сон? Петух исчез! Петуха на крыше дома Фудзинами не оказалось! Однако больше его удивило другое. Он особо не разглядывал дом в последнее время, поэтому украшение могли попросту убрать без его ведома. Он был удивлен тем, что на месте того петуха увидел совсем другой объект. С первого взгляда было ясно, что это фигура человека. Тот сидел на треугольной крыше верхом, словно на лошади. Заподозрив неладное, Токуяма прикрыл дверь магазина и направился вверх по склону холма. С возрастом у мужчины развилась старческая дальнозоркость, из-за которой он стал лучше видеть вдаль, но крыша дома Фудзинами все же была слишком далеко, и он решил подойти поближе. Кому могло прийти в голову лезть на крышу в такую рань? Сперва он подумал, что человек на крыше пытается снять фигуру петуха или даже починить ее. Но тот, казалось, совсем не шевелился. Просто сидел. Словно вместо обездвиженного петуха на крыше установили человеческую фигуру. Тело человека было зеленого цвета. Судя по всему, на нем был зеленый свитер, оттенок которого поразительно походил на цвет листьев камфорного лавра, растущего по соседству. И поза была странная. Сложно представить, что человек первым делом прямо с утра полезет работать на крышу, да еще и в одиночку. По мере того как Токуяма поднимался по склону холма, неприятное предчувствие усиливалось. Чем ближе он подходил к крыше, тем больше был уверен в том, что видит на ней настоящего человека. Это точно был мужчина, неподвижно сидевший на крыше верхом, словно игрушечный всадник. Изредка по холму проносились порывы сильного ветра, напоминавшего о пронесшейся буре и шумящем ветками лавре на склоне. С каждым шагом сердце Токуямы билось все чаще, будто на пробежке. Тайфун, казалось, еще не миновал, тихо кружась высоко в небе. Если подойти слишком близко к дому, то его каменная ограда перекроет обзор и скроет таинственную фигуру на крыше. Токуяма взобрался на холм и обогнул дом со стороны аллеи, однако не смог разглядеть крышу из-за густых зарослей в саду. Он ходил кругами у дома Фудзинами, но так и не смог рассмотреть фигуру, поэтому вернулся обратно к дороге перед магазином.