– Вряд ли это что-то изменит. – Не изменит вообще. Но она хотя бы будет знать, а я терпеть не могу недосказанность. Сама-то она меня к себе больше не подпустит. Глава 4 Пока тайна принадлежала ей, все было хорошо. Алиса давно не чувствовала себя такой спокойной и счастливой. Не то чтобы она размышляла об этом круглыми сутками, на самокопание у нее не было времени. Просто жизнь сама собой потекла по нужному руслу, подарив внутреннее умиротворение. Вот тогда ей приспичило поделиться тайной. Алиса и сама толком не понимала, зачем, когда спрашивала себя об этом. Сначала оно как будто к слову пришлось, а дальше уже некоторые знали, стало ясно, что сплетни расползутся, и не было смысла ничего скрывать. Возможно, виной тому была любимая тема их дружеских посиделок – все рассказывали о своих отношениях, и Алисе было неловко молчать, когда подруги ей вроде как доверяют. А может, все дело в том, что даже у нее в подсознании засела мысль о трофейности возлюбленного. Есть мужик – ты состоялась. Нет мужика – все твои достижения не так уж важны, ты просто пытаешься заполнить пустоту в жизни. К тому же, ей хотелось хвастаться Яном, хотелось показывать его фото. Она не делала этого, когда они просто иногда спали вместе и толком не принадлежали друг другу. Но теперь они встречались все чаще, он пригласил ее отпраздновать Новый год вместе с его семьей. Алиса была убеждена, что это давало ей определенные права. Да и потом, ей просто надоело ходить с репутацией старой девы – единственной в их тусовке. В общем, рассказала и рассказала. Только вот последствия оказались совсем не такими, как она ожидала. Как выяснилось, извечный женский квест в поисках «биологической успешности» не заканчивается никогда. Нет мужчины – ищи. Нашла – жени на себе, чтоб не рыпался. Поженились – быстрей детей рожай, дура, а то сбежит. Отгрызет себе лапу и уйдет бегать с волками. Так Алиса обнаружила, что оказалась на втором уровне игры. Теперь ей полагалось не просто рассказывать о Яне, а хвастаться обручальным кольцом, потому что иначе – не считается. На общих встречах и в телефонных разговорах подруги с разной степенью деликатности рассказывали ей, как определить, любит ли он ее, и как ускорить грядущее бракосочетание. Они пачками подсовывали ей всевозможные тесты, любезно предоставленные интернетом. Там рассказывалось, как любящий мужчина смотрит, как одевается, какие поступки совершает, в какую сторону разворачивает ступни, когда рядом предмет его обожания. Алиса только смеялась и иногда наблюдала за Яном забавы ради, чтобы определить, насколько он вписывается в стандарты интернет-гуру. Затея оказалась бессмысленной. Ян Эйлер вел себя, как кот: он мог устроиться на любом месте, в любой позе, и ему было удобно. Были у Алисы и те подружки, которые убеждали ее, что нужно бежать от него как можно скорее. Одни – потому что он просто использует ее, раз не женится. Другие – потому что он работает в полиции. Начинались страшилки в стиле пионерского лагеря: «А вот у младшей сестры соседки моей подруги был случай, когда мент убил жену, потому что у него крышу снесло!» В ответ Алиса смеялась и напоминала, что работает помощником прокурора. Если ее кто и пристукнет, то недовольные «клиенты» ее босса, но уж никак не Ян. Своим наивным хвастовством перед подругами она не разрушила тайну, нет. Если ее что и удивило, так это реакция людей, которых она считала близкими. Ну, и то, что больше всех злобствовали не одинокие дамочки, а те, которые считались счастливо замужними. Казалось бы: какое тебе дело до других, если ты якобы купаешься в блаженстве и транслируешь это на весь интернет? Так нет же, спокойно не сидится! Алиса не собиралась менять свое отношение к Яну из-за чужой болтовни. Она просто проредила ряды знакомых, обнаружив, что их скопилось слишком много. Самую большую ошибку она допустила, когда рассказала про Яна маме. Знала же, что нужно молчать! Что мама – это тяжелая артиллерия матримониальных войск. Однако Алисе надоело слушать ее снисходительное «Что, у тебя по-прежнему никого нет?» Она и в подробности не пускалась! Просто упомянула, что встречается с полицейским, в наивной уверенности, что этого будет достаточно. Как бы не так. Мама – это тебе не подружки, поумнее будет. Она ловко вытянула из Алисы все подробности ее отношений с Яном Эйлером. И, конечно же, осталась недовольна. – Алиса, тебе напомнить, когда у тебя день рождения? Сколько тебе лет? Ты не можешь позволить себе быть запасным аэродромом! – Часики тикают, мам? – усмехнулась Алиса. – А чего ты веселишься? Часики твои действительно не останавливаются! Хочешь стать матерью-одиночкой? – Ты только что беспокоилась о том, что у часиков батарейка сядет до того, как я яйцо снесу! – Я для тебя настоящего семейного счастья желаю. Сейчас ты думаешь, что ты такая особенная и у тебя все будет по-другому. Но в итоге ты поведешь себя точно так же, как остальные женщины. Мы все одинаковые! Когда ты обнаружишь, что просто так он на тебе не женится, ты забеременеешь, надеясь удержать его ребенком. А он тебя бросит, раз ты ему одна не нужна, то с дитем – подавно. И будешь гордой матерью-одиночкой – так? Мама работала школьным психологом. Мама претендовала на единственно верное знание об устройстве бытия. И это тоже был не очень-то болезненный удар. Может, чуть более ощутимый, чем мелодичное шипение подружек, потому что одобрение родителей все еще было важно для Алисы. Она понимала, что это не совсем правильно, и все же… Ей порой хотелось услышать, что они гордятся ею, что признают ее достижения и не будут больше цепляться по мелочам. Но она не собиралась менять свою жизнь из-за стандартных рассуждений о тикающих часиках. Алиса прекрасно помнила, какой ее жизнь была до Яна – и представляла, какой может стать после. Она ведь уже пыталась его бросить, и к чему это привело? Да ни к чему хорошему! Тогда Алиса и решила для себя, что будет просто наслаждаться моментом, раз уж хотя бы так она может почувствовать счастье, о котором ее «правильные» подруги имели весьма смутное представление. Мама все это поняла. Она затаилась, как опытный стратег, и снова проявила себя, лишь когда была готова ударить по больному. – Неужели ты не понимаешь, что он не уважает тебя, Алиса? Уважая женщину, мужчина на ней женится, а не использует как подстилку, все ведь это знают. Сейчас об этом якобы романе знаешь только ты. Или вот я знаю. Но скоро узнают многие, не от тебя – так от него. Как они будут на тебя смотреть? Ты хочешь казаться такой важной, в прокурорши, небось, метишь. Кто же будет уважать прокуроршу, которую «топчет» обычный следователь? И вот эта шпилька уже долетела куда надо. Уважение было действительно важно для Алисы, потому что оно питало ее гордость. Она ведь могла многого добиться, если бы пошла легким путем! Используя свое тело, свою красоту, она бы завела парочку влиятельных покровителей и двигалась по карьерной лестнице куда быстрее. Но она предпочла наглухо застегнутые костюмы и честную работу. Алиса делала это в первую очередь ради себя, теперь она точно знала, что каждый ее успех заслужен, а не подарен. И вот теперь слова матери горьким ядом расползались по душе. Действительно, как выглядят эти отношения со стороны? Никому ведь не важно, что Алисе просто хорошо. Все всегда думают, что мужчина использует женщину. Она превратилась в то, чем никогда не хотела быть: смазливую куколку-любовницу. Не человека, а объект. Разум шептал, что это все неправда. Что она поддается, реагирует так, как хочется ее матери, и скоро начнет ныть про кольцо и свадьбу. Алиса сопротивлялась этому – и вполне успешно. Однако ее счастье уже не было таким безоблачным, как прежде. А Ян ни о чем не знал. Это она сомневалась и не представляла, нужно ли начинать какой-нибудь серьезный разговор. Ян был погружен в очередное сложнейшее расследование, как и всегда, если его к чему и ревновать, так только к работе. Алиса знала, что он бы, наверно, догадался, что ее что-то тревожит, если бы наблюдал за ней так же внимательно, как за своими подозреваемыми. Но ему и в голову не приходило это делать. Все бури пока были надежно заперты в ее душе, о них знала только Алиса, а для внешнего мира она оставалась такой же спокойной и рассудительной. Она выходила на работу, как обычно, она была не просто помощницей прокурора – она была его доверенным лицом. Она знала все то же, что знал Денис, и уж он точно уважал ее. Вот и в тот день Алиса сидела с ним в кабинете, обсуждая очередное дело, когда взволнованная секретарша предупредила прокурора, что к нему гость. Без записи, без звонка, но достаточно важный для того, чтобы вот так врываться сюда. Денис такое не любил. Он был еще относительно молод и знал, что из-за этого многие относятся к нему снисходительно. Мол, не прокурор вы еще, а зародыш прокурора, можете не выпендриваться! Он это пресекал на корню и ни для кого не делал поблажек. Поэтому таких незваных гостей он обычно выпроваживал, заставляя их записаться на прием по общим правилам. Но и осторожности ему было не занимать, прежде чем скалить клыки, он убеждался, что ему эти самые клыки не выбьют. На этот раз проверка оказалась мудрейшим решением. Выяснилось, что видеть Дениса так внезапно и срочно возжелал крупный военный чин. Какой именно – секретарша не знала, да это было и не важно. С военными вообще лучше не шутить, у них свое представление о чувстве юмора. К тому же, непонятно, зачем этот военный сюда явился, что ему могло понадобиться от прокурора – никакого отношения к армии Денис не имел. Ему только и оставалось, что согласиться на встречу. Его гость оказался человеком немолодым – и это еще мягко сказано. Алиса предполагала, что ему около семидесяти, и этому старику вроде как давно пора было на покой, а он все равно носил форму. Выглядел он неплохо – высокий, подтянутый, не иссушенный временем. Но при этом он казался бесконечно уставшим, словно не спал уже тысячу лет, и как будто больным, однако неясно, какой болезнью. Алиса догадывалась, что это следы огромного горя, которое недавно пережил этот человек. – Бизин Николай Алексеевич, – представился он. – Я бы хотел побеседовать с вами наедине. Военный пришел сюда не один, Алиса видела в приемной двух человек, сопровождавших его, но в кабинет прокурора они не вошли. Бизин намекал, что и Алисе, по-хорошему, следовало бы выметаться отсюда, да поживее. Вот только Денис не спешил ее выгонять. Он и так пошел на определенные уступки, нарушив свой график ради военного. Теперь ему нужно было восстановить баланс, проявить власть на своей же территории, поэтому он спросил: – О чем будет идти речь? – Разговор приватный. – Но не думаю, что он будет личным для нас обоих. Рискну предположить, что это связано с каким-нибудь делом, которое я веду. А если так, мне может понадобиться помощь Алисы. Она порой знает больше, чем я. Алиса и сама бы не отказалась улизнуть, ей не нравилось сидеть тут под обжигающим взглядом старика. Но знала она и то, что со стороны ее волнение не видно. – Речь пойдет о Яне Эйлере. Вот теперь Алисе было особенно сложно удержаться, не вздрогнуть, сохранить ту безупречную маску, которой она так гордилась. Кажется, у нее получилось… Не факт. Желание уйти отсюда вмиг отпало, ей нужно было знать все, что связано с Яном. Не может такой человек интересоваться следователем просто так! Денис это понял: – Тогда Алисе тем более следует остаться, она часто ведет переговоры от моего имени и назначает встречи. Но все же я должен спросить: при чем тут Ян Михайлович? Сейчас мы с ним не ведем никаких совместных дел. – Для начала, выслушайте меня, – велел Бизин. Нет, возможно, это была просьба, а прозвучало как чистой воды приказ. – Все, что я скажу здесь, конфиденциальная информация. Надеюсь, ваша секретарша понимает это так же хорошо, как вы. – Алиса – моя ассистентка, и здесь все всё понимают, – отозвался Денис. – Я вас слушаю. Алиса отчаянно пыталась сообразить, когда Ян успел перейти дорогу военным. Она знала все дела, которые он вел, он не раз обсуждал их с ней. Что бы там ни болтала ее мамочка, Ян уважал ее и ценил ее мнение. Да она даже пару раз помогала ему с расследованиями! Но сейчас это не имело значения. Среди всех дел, о которых ей было известно, не нашлось ничего, связанного с армией. Ей, как и Денису, оставалось только слушать. – Речь пойдет о моем сыне, – спокойно сказал Бизин. – Поэтому я и хочу, чтобы этот разговор остался между нами. Хотелось бы, чтобы двумя, но пусть будет тремя. Потому что все, кто знает меня, сразу же спросят: о каком еще сыне? Я всю жизнь был женат на одной женщине – мы уже полвека вместе. У нас выросли две дочери. У меня подрастают внучки – только девочки, пока так. Официально, никакого сына у меня нет. Но мы ведь с вами знаем, что жизнь не ограничивается сухими официальными данными. Николай Бизин был из военной семьи, вопрос о будущей профессии в его случае никогда не стоял. Он знал, что будет заниматься тем же, чем занимались отец и дед до него. И как они, он собирался завести одну семью навсегда. Ему нужна была жена, которая безропотно моталась бы с ним по городам и странам и обеспечивала ему быт, чтобы он ни на что не отвлекался. Он нашел такую жену и очень ценил ее. Не любил, потому как считал себя человеком практичным и не сентиментальным, однако понимал, что ему с ней повезло. Изменял он ей редко и осторожно, не то чтобы намеренно, но – случалось иногда. Она далеко, а рядом – девица, которая пришла к нему с понятной целью. Он не считал это проблемой, он даже не запоминал имена таких девиц и делал все, чтобы вести о них не нарушили покой его супруги. Николай только-только справил пятидесятилетие, когда он впервые влюбился. Вдруг. Он этого не искал и даже не хотел, все получилось само собой. Познакомился с юной провинциальной девочкой – и словно в омут рухнул. Хотя она-то его не соблазняла, она не искала его общества! Может, этим и запомнилась? А может, какой-то гармоничной, естественной красотой… Сложно сказать, это просто случилось. Он мог сколько угодно говорить себе, что так нельзя, это наверняка проявляет себя пресловутый кризис среднего возраста. Бесполезно. К тому моменту Николай уже многое прошел, многое попробовал, жизнь становилась пугающе скучной. И тут – нечто совершенно новое, еще неизведанное, а потому манящее. Сопротивлялся он недолго, а потом сосредоточил все свое внимание на юной Леночке. Он привык добиваться своего – и без труда преуспел. Много ли неопытной девчонке надо? Они начали встречаться. При этом о разводе Николай даже не задумывался. Ему не нужен был скандал, способный пошатнуть его карьеру, да и не мог он так поступить со своей женой. За столько лет вместе она стала ему верным другом и не заслужила такого позора. Поэтому с Леночкой он продолжил встречаться тайно, подальше от любопытных глаз. Она и родила ему долгожданного сына, наследника, которого он уже отчаялся обрести. Но даже тогда Николай не решился признать отцовство и дать ребенку свою фамилию. Хотел, но не смог, побоялся, что это принесет неприятности не только ему, но и мальчику. – Но это не значит, что я его бросил, – указал он. – Об этом даже речи не шло! Николай продолжал поддерживать любовницу и сына, он сделал все, чтобы они ни в чем не нуждались. Да и тихой Леночке была ближе провинциальная жизнь, она тоже не рвалась стать «генеральшей» и центром скандала. Она поселилась в уютном домике, воспитывала сына сама, регулярно получала деньги, но брала меньше, чем Николай готов был дать ей. Она считала, что богатство балует, и учила своего сына зарабатывать, а не жить на всем готовом. – Он знал, что вы – его отец? – спросил Денис. – Сначала – нет. Я навещал его, но он считал меня просто родственником своей матери. Маленькие дети не умеют хранить секреты, нам не нужно было, чтобы он ляпнул лишнее при посторонних. Я сказал ему, когда ему исполнилось восемнадцать. Это было непросто принять, но Лена вырастила его умным, он не поддался подростковой истерике, он все понял правильно. Что я сделал, почему. Не могу сказать, что мои отношения с сыном сложились так, как мне хотелось бы, но получилось вот что. После официального «знакомства» Николай начал больше баловать сына, хотя Елена это не одобряла. Когда парень самостоятельно поступил в престижный вуз, отец вознаградил его машиной и оплаченной арендой квартиры в Москве. Все складывалось прекрасно… А потом умерла Елена. Она тяжело болела, и Николай хотел бы ее спасти, он бы все для этого отдал, но от него уже ничего не требовалось. Момент, когда лечение еще помогло бы, был упущен, и она угасла за несколько месяцев. Чтобы хоть как-то справиться с горем, Николай стал выдавать сыну все больше денег, он хотел, чтобы его наследник отвлекся от смерти матери, чтобы снова научился наслаждаться жизнью. При этом он общался с сыном не так уж часто, у него по-прежнему была другая жизнь. Ему казалось, что все под контролем, раз парень вырос смышленым. Николай доверял ему, как самому себе. – И вот теперь мой сын мертв, – холодно закончил он. – Убит. Непонятно почему, непонятно, как. Но как и со смертью Лены, тут уже ничего не переиграешь. Мне только и остается, что добиться для него правосудия. В этом мне активно мешают, потому я и пришел к вам. Алиса еще во время его рассказа сообразила, что к чему – Ян рассказал ей о деле, в которое оказался втянут его племянник. Он тогда все не понимал, откуда погибший брал деньги на роскошную жизнь, которая вроде как была не по карману осиротевшему провинциалу. А вот откуда! Папочка снабжал.