— Здесь только четыре стула с прямыми спинками. Вы сели на первый попавшийся, Джереми сел на диван, а я выбрал стул, из которого могу смотреть в окно. Еще у двух других стульев неровная поверхность и это меня беспокоит. — Почему ты не сел рядом с Джереми, как обычно делаешь, когда навещаешь его вне лечебных сеансов? Это был странный вопрос, но я все равно на него ответил: — Это же групповая терапия. Я должен сидеть на собственном стуле. И я не люблю сидеть на диване, если мне нельзя отвлекаться. Я становлюсь сонным и не могу сосредоточиться. — Ой. — Выражение на лице Джереми снова стало непонятным, и он уставился в пол. — Сейчас я точно чувствую себя глупо. — Ты должен прекратить использовать это слово, Джереми. Доктору Норту оно не нравится, и ты получишь нагоняй. Мне тоже не нравится, когда ты используешь его по отношению к себе. Я думаю это твое Р-слово19. Почему ты так себя чувствуешь? Джереми взглянул на доктора Норта, но промолчал. Он не мог смотреть на меня. — Я думал, что ты не сел со мной, потому что я тебя расстроил. — С чего мне быть расстроенным? Ты ведь ничего не сделал. Джереми замолчал, а после того, как пауза слишком затянулась, доктор Норт заговорил вместо него. — Джереми очень волнует, что люди злятся на него. Он часто думает, что делает что-то неправильно. Я хмуро посмотрел на Джереми. — Ты не сделал ничего плохого. Я на тебя не злюсь. Я взволнован от своего пребывания здесь. И если бы я на тебя злился, то так бы тебе и сказал. После моих слов доктор Норт поднял бровь. — Это правильно. Эммет — хороший тестер на твою склонность к негативным мыслям, Джереми. У него нет такой искусственной зависимости от мнения людей, как у тебя. А для тебя, Эммет, Джереми является хорошей задачей. Чтобы понять его и то, что он чувствует, ты должен обращать особое внимание на его эмоции и его реплики. Он сказал тебе, что расстроился от твоего выбора места, но ты пропустил мимо ушей его послание, потому что понимать такие реплики тебе тяжело. Теперь я был смущен и взволнован. — С моей стороны было неправильно сесть на этот стул? — Вовсе нет. Никто из вас не сделал ничего плохого, но этот момент — хорошая возможность для вас обоих. Джереми, ты узнал, что, когда ты беспокоишься о том, расстроен ли Эммет, ты можешь спросить его об этом, и, если это правда, он скажет тебе. Эммет, а ты узнал, что тебе нужно лучше следить за Джереми, внимательно читать его эмоции и язык его тела. На самом деле я хочу, чтобы ты сделал это прямо сейчас. Посмотри на Джереми и скажи, как ты думаешь, какие эмоции он испытывает? Предположения приветствуются, но говори мне о своих предположениях. Если ты размышляешь, то говори мне, как ты это делаешь. Джереми, когда Эммет закончит, ты скажешь ему, насколько он был точен. Я внимательно посмотрел на Джереми. Чтение чьих-то эмоций — это не для меня, но я знаю, что я приспосабливаюсь. Я изучал Джереми, следя за тем, как он сидит, за тем, какие позы принимает его тело, за выражением его лица. Он весь съежился, прижав руки и ноги так близко к телу, словно был жуком, которого перевернули вверх ногами. Его плечи были округлыми и на меня он не смотрел. Выражение его лица не совпадало ни с одной из моих фотографий, поэтому я смотрел на каждую отдельную часть его лица, как учил меня доктор Норт. Его рот был прямым, но губы не были сжаты. Глаза смотрели прямо. Иногда он смотрел вверх и поджимал губы, но длилось это не долго. Еще он сжимал пальцы, что напомнило мне себя, когда мне хотелось начать раскачиваться. Я не был уверен в том, что он чувствует. У меня были лишь догадки и только. Я начал взмахивать руками. — Попробуй угадать, — предложил мне доктор Норт. — Давай начнем с основных эмоций. Отвечай мне «да» или «нет». Он выглядит счастливым? Нет, не выглядит. — Не счастливый. — Я стал раскачиваться на своем стуле. — Но не грустный и не злой. — Есть другие догадки? Я попытался подумать, как Джереми обычно себя чувствует? — Наверное, он нервничает. — Я оживился. — Да, думаю, он нервничает. — Джереми, он прав? — Да, в общем-то. — Отлично. Хорошо, Эммет. Можешь сказать нам, как ты догадался? На моем лице появилась широкая улыбка, гордая от того, что я справился. — Из-за его рук. Выражение его лица для меня слишком непонятно, и я не могу догадаться по нему, что он чувствует, но он продолжает сжимать свои руки. Это похоже на то, как я хочу махать ими. Да, это почти то же самое, только взмахи виднее другим, и они заставляют людей пялиться на меня. — Эммет, ты можешь рассказать нам, почему размахиваешь своими руками? Обычно я нормально разговариваю с доктором Нортом о моих взмахах руками, но я волновался из-за Джереми и стал раскачиваться больше. — По-честному, Эммет. Расскажи нам об этих взмахах. Джереми признался в своих задетых чувствах, сделав себя уязвимым перед тобой. Теперь твоя очередь. Ты думаешь, что Джереми не нужно присутствовать при этом разговоре? — Я хочу, чтобы он присутствовал. — Я стал качаться еще сильнее. — Но большинству людей это не нравится. Они думают, что я слабоумный. — Я не думаю, что ты слабоумный, — сказал Джереми, а доктор Норт подмигнул мне. — Поговорим об этом. Объясни, почему ты машешь руками, и почему это заставляет тебя чувствовать, что люди тебя не понимают? Вот что мне нравится в докторе Норте. Он умеет задавать вопросы. На мгновение я задумался, а потом объяснил, как смог. — Когда я машу руками, я чувствую себя хорошо, но иногда делаю это потому, что нервничаю или взволнован. Взмахи разные для каждого из чувств. Это как открыть створки и выпустить энергию наружу. У меня внутри так много всего, и я должен это высвобождать. Но, если я нервничаю, я втягиваю эту энергию обратно. Наступает ощущение, что я воздвигаю стену в своей голове. А счастливые взмахи ее сносят, и передают эту энергию другим людям. — Идея, что таким образом я делюсь своим счастьем с другими людьми, сделала меня счастливым, и в своей голове я мог видеть яркий бело-синий свет, простирающийся от моих рук к другим людям. Но потом я вспомнил, как большинство людей реагировало на мои взмахи, и счастье улетучилось. — Люди начинают пялиться на меня и перестают со мной разговаривать. Или разговаривают со мной, как будто я ребенок, а не взрослый человек. Доктор Норт принял его обычную позу слушателя. Он сидел прямо, но не слишком, свободно сложив руки на своих коленях. — Как ты себя чувствуешь, когда люди плохо реагируют на твои взмахи? — Грущу, а иногда злюсь. — Не мог бы ты конкретизировать? Как ты ощущаешь злость и грусть внутри себя? Я задумался над этим вопросом. — Серо-голубым. — Спасибо, Эммет. — Прежде чем перейти к Джереми, доктор Норт мне улыбнулся. — Джереми, у меня к тебе несколько вопросов. Первый: тебя не беспокоит то, что Эммет машет руками? Я так нервничал в ожидании его ответа, что начал напевать. — Нет. — Джереми не раздумывал ни минуты. — Меня не беспокоит то, что он машет или хлопает руками, или раскачивается, хотя, если честно, я никогда не видел, чтобы он делал это очень сильно. Я знаю, какой он. — Возможно, это то, к чему стоит стремиться, Эммет, то есть стать с Джереми настолько близкими, чтобы махать в его присутствии. Теперь, Джереми, у меня к тебе второй вопрос. Что ты чувствуешь, когда слышишь, что Эммет так легко говорит о своих эмоциях? Джереми вздохнул. — Зависть. Нахмурившись, я выпрямился. — Но почему ты завидуешь? Чему? — Мне так трудно говорить о том, что я чувствую, а ты снова сказал об этом так, будто бы в этом нет ничего страшного. Я не знал, что мне на это ответить, и доктор Норт задал мне вопрос: — Джереми говорит, что ему сложно выражать свои чувства. Ему сложно их отличать. Это часть его депрессии. Признавать то, что он чувствует — кажется опасным его разуму, поэтому он должен в этом практиковаться. Эммет, что сложно делать тебе? В чем тебе нужно практиковаться из-за твоего аутизма? Это был простой вопрос. — Лица. Мне трудно понять выражения лиц. — Поговорим об этом подробнее. Объясни, почему это для тебя тяжело, так, чтобы Джереми мог это понять. — Я не умею читать по лицам так, как это делают люди без аутизма. Не могу понять по лицу, счастлив кто-то или печален. Это плохо, потому что люди думают, что я это могу, и сердятся, когда я не замечаю, что они чувствуют. — Ты переживаешь за то, что чувствуют другие люди? — Да, но иногда я забываю заметить это. Иногда я занят беспокойством о собственных чувствах и забываю о чувствах других. — Поговорим о том, как ты узнаешь, что чувствуют другие люди. Я думаю, Джереми сочтет это интересным. Да? Я взглянул на Джереми, но не мог встретиться с ним взглядом, поэтому уставился на подлокотник дивана. — У меня есть фото. Я смотрю на них, чтобы узнать, как и какая эмоция появляется на лице. Иногда Алтея помогает мне. Сейчас я знаю много эмоций, потому что запомнил их, но всегда хорошо освежить память. Я взглянул на выражения их лиц: у доктора Норта лицо было внимательным, а вот выражение на лице Джереми было сложно прочитать. Я стал вглядываться в его лицо, и оно стало депрессивным, но мне было наплевать. — Я не думаю, что фото помогают выяснить, какие эмоции испытывает человек, — сказал Джереми, а я, как и доктор Норт промолчал. — Почему? Ведь на них изображено то же самое. Ты тоже мог бы использовать мои фото. Или следить за своим лицом в зеркале.