Перебита рука, сэр. Вон, его вытащили, – махнул арбалетчик в сторону входа в барак. Вмешался подошедший толстяк. С перебитой рукой не возьму, – противным голосом заявил он. – Сдохнет по дороге. И другие тяжелые, если они у вас есть, мне без надобности. Туронский начальник скривился. Ткнул пальцем в сторону фароссца со сломанной рукой, потом в одного из стоящих в строю: Этого и этого добить. Два арбалетных щелчка – и два мертвых тела. Обежав взглядом строй пленников, начальник спросил: Где еще один полудохлый? Среди убитых в бараке, сэр. Именно он начал драку с нашими солдатами. Хоть здесь повезло, – вздохнул командир туронцев и, обернувшись к писарю: – Вычеркивай пятерых. Отгоняйте этих в сторону и открывайте второй барак. Дохлятину кончайте, как выведете, потом доложите. Копейщики отвели фароссцев в сторону, в то время как остальные туронцы занялись обитателями второго барака. Тех так же выгнали наружу, построили, пересчитали, добили нескольких раненых и присоединили к первым. Всего девяносто три человека, господин Тарох. Распишитесь и забирайте. Тарох недовольно надул щеки, буркнул что-то себе под нос, но в протянутом свитке расписался. Спросил сварливо: До причалов сопроводите? Как уговорено. Ворота распахнулись, и пленников выгнали наружу. Там же стояла повозка, в которую забрались Тарох и туронский командир. Гоните их к причалам, – распорядился он напоследок. Возница щелкнул кнутом, и повозка бодро покатила вперед. Следом за ней солдаты погнали пленников. Естественно, бегом. Отстающих подбадривали бодрящими тычками копий и живительными пинками. Повозка вскоре скрылась из виду, но солдаты продолжали гнать пленников. Так и бежали до самого города. Вблизи городских стен свернули в сторону реки. Лишь возле причалов им позволили остановиться. Многие тут же повалились на землю, заполошно глотая воздух и заходясь надсадным кашлем. На ногах остались одни нугарцы с примкнувшими к ним выжившими в бою наемниками. Всего около тридцати человек. Не всем далась легко эта пробежка, но ни один не упал, обессилевших поддерживали товарищи. Еще в процессе бега они неосознанно сбились в одну кучку. Горик Або тупо разглядывал покачивающиеся (а может, это он сам качался) возле причала баржи и никак не мог поверить в увиденное. Над шатром на носу передней баржи вился сразу привлекший его внимание ергетский значок, а с учетом того, каким ремеслом промышляют торговцы этого государства… Наконец, до рыцаря дошло, что ему не мерещится, и он выдохнул: Иметь их всех моим конем! Горик, ты чего? – спросил Граул. На значок над шатром глянь! Граул разразился потоком ругательств, его поддержали другие. Тем, кто не понял, разъяснили, какая судьба им уготовлена, после чего и они не остались безучастными. Такого вероломства от туронского маркграфа пленные бойцы не ожидали. Что может быть для воина позорнее рабства? Чего разорались? По хребту захотели? Выкрики утихли, но фаросские воины продолжали негромко ворчать. Лежащих на земле поднимали пинками и гнали на две последние баржи. Погнали было и держащихся вместе бойцов, но вмешался туронский командир: Этих лучше разделить. Нугарцы. Подручные ергетского работорговца понятливо закивали и разделили фаросских бойцов на мелкие группки. Горика Або с четырьмя товарищами направили на первую баржу, Граул попал на вторую, Картаг и Сплит с парой наемников – на третью. Куда повели остальных нугарцев, рыцарь не успел рассмотреть, поднявшись на высокую палубу баржи. Был уверен только, что на головную не направили никого. Не дав пленникам оглядеться, их сразу же загнали в трюм. Внизу было тесно. Находившиеся там люди недовольно заворчали при виде новоприбывших, но охрана проигнорировала их выкрики. Не вздумайте устроить драку, – сказал напоследок один, прежде чем закрыть люк. Оставшись без хоть какого-то освещения, фароссцы вынуждены были толкаться возле лестницы, дожидаясь, пока глаза привыкнут к окружающей темноте. Любая попытка двинуться вперед сразу встречалась руганью окружающих. Фаросс! Есть кто свой? – решился Горик обозначить себя. Из темноты донеслось: Как не быть? Восемнадцать человек с седьмого гарнизона, двое с четырнадцатого. Сами-то кто? Нугарцы. Ну, давайте к нам. Рады бы… А, ну да, ну да… – Горик подумал, что говоривший в это время покачал головой. Послышались недовольные возгласы, в ответ чей-то уверенный голос посоветовал недовольным заткнуться. Вскоре стала понятна причина переполоха, Рядом с новоприбывшими появился темный силуэт, цепко ухватив Горика за руку, он сказал: Цепляйтесь друг за друга и за мной. Фароссцы потянулись следом за провожатым. Время от времени они цеплялись за кого-то ногами, в ответ доносились ругательства. Обитатели трюма обходились только выражением словесного недовольства, до рукоприкладства не доходило. Блуждание в потемках закончилось быстро. Рассаживайтесь, – сказал провожатый, выпустив руку рыцаря, и, подавая пример, плюхнулся на пол. Фароссцы сели. Сержант Кресс, седьмой гарнизон, – представился сидевший напротив Горика человек. Горик Або, нугарский рыцарь, – отозвался он. Сержант представил остальных бойцов, Горик – своих спутников. Вот и познакомились, – сказал Кресс. Только повод не тот. Я бы тоже был рад встрече при других обстоятельствах. Это точно. Оба собеседника одновременно вздохнули. На причале туронский командир распрощался с купцом. Не беспокойтесь, достопочтенный Тарох, обещанная охрана будет ожидать вас в уговоренном месте. Пожал пухлую руку ергетского работорговца и, в сопровождении своих солдат, отправился в город. Купец поднялся по сходням на переднюю баржу и приказал отчаливать. Глава 1 Со времени расправы с шестеркой эльфийских стрелков – Грох потом сильно сокрушался, что ему не довелось поучаствовать – Глеб и его спутники время даром не теряли. Запутав свои следы, маленькому отряду удалось оторваться от возможных преследователей. Они обнаружили в лесу заброшенный охотничий домик, где и провели целых шесть дней, дожидаясь, пока истощенные товарищи наберутся сил. Здоровые бойцы тоже не тратили время попусту, каждый день устраивая изматывающие тренировки. В поединках Глеб еще ни разу не добился победы, но он не слишком горевал по этому поводу, жадно впитывая все показанные приемы. Ему было чему поучиться у своих товарищей. И Грох, и Сувор, и Нант оказались на удивление искусными бойцами, что, впрочем, и дало им возможность дожить до нынешнего дня. Да и остальные воины, постепенно восстанавливающие силы, стали иногда к ним присоединяться. Конечно, опытные бойцы втихую удивлялись неуклюжести Волкова, ведь наследника престола обучали фехтованию лучшие мастера меча, но заметивший их недоумение Тханг дал правдоподобное объяснение, что после тяжелого ранения маркиз не успел восстановить форму. Объяснение было принято. Воины глубокомысленно покивали и с удвоенной силой принялись за обучение Волкова. Пройдя множество боев, они впитали один непреложный закон: личное мастерство – залог выживания. Глеб признавал их правоту и, пользуясь свободным временем, постоянно тренировался, повышая свое мастерство. Раньше, во время дворцовых тренировок с Виттором и Тхангом, он тренировался потому, что посчитал: в мире, где правит бал холодное оружие, искусство фехтования может оказаться полезным. Теперь он так не считал… Он – знал! Когда сходишься в смертельном поединке – кому жить, а кому умереть, решает меч. И если хочешь, чтоб смертный жребий выпал твоему врагу, а не тебе, нужно владеть оружием лучше своего врага. Тело его за прошедшие дни покрылось синяками от пропущенных ударов, не раз он катился кубарем, сбитый с ног тяжелым щитом или не уступающим в крепости камню кулаком, но он не отступался, упрямо поднимался на ноги и продолжал поединок, не обращая внимания на боль. Своим упорством он сумел заслужить искреннее уважение опытных бойцов. Вот и теперь он сплюнул кровью из разбитой губы и возобновил атаку. Мимо! Сувор щитом отразил выпад правого глеба, отвел мечом левый клинок, совершил стремительный проход и совсем не по-рыцарски нанес удар головой. Волков успел наклониться, и два шлема столкнулись с дребезжащим звоном, от которого заныли зубы. Промашка не смутила опытного бойца. Несмотря на то что в глазах потемнело от удара, Сувор коленом въехал Глебу в живот и, в довершение, с размаху опустил каблук ему на ступню. Волков зашипел от боли, скрутившей отбитые внутренности, и отскочил назад, стараясь не наступать на ноющую ногу. Сувор опустил оружие и сказал: Довольно, маркиз. Поединок окончен. Возражать его противник не стал.