Мои невеселые размышления прервал звонок, звонила секретарь Ларионова, он наконец приехал. Я шла по коридору, с удивлением отмечая, как все вдруг переменилось. Не стены, коридоры и люди, снующие по ним, они-то остались прежними. Я сама изменилась. Лишь кто-то назвал его имя, все полетело к чертям. Неужто мои клятвы самой себе гроша ломаного не стоят? Вероятность того, что это может быть так, вызывала у меня боль и стыд одновременно. Если мой ребенок у него… мой ребенок жив… Тогда что? Вдали замаячила угроза для жизни Саши, и ты готова… стоп. Во-первых, не готова. Испугана, да, но это скорее связано с его возвращением в мои мирные будни, во-вторых, и в-главных, очень может быть – как раз на такой результат Лукьянов и рассчитывает. Мне ли не знать, как он умело играет людьми. И посещают его идеи прямо-таки гениальные, хоть и рождаются они в голове безумца, но безумие часто бывает сродни гениальности. «Если тебя в этот раз шлепнут, поделом», – зло решила я, толкнув дверь кабинета начальника охраны. Он сосредоточенно пялился в компьютер, должно быть, в «стрелялки» играл. Увидев меня, щелкнул мышью и заявил: – Ты стала у меня частым гостем. – Глядишь, подружимся, – хмыкнула я. – Я не против, – пожал он плечами. – Это ты меня невзлюбила неизвестно почему. – Так уж и неизвестно? – выразила я удивление. – Ладно, – махнул он рукой. – Говори, с чем пожаловала? – С миром. И надеждой, что ты кое-что мне растолкуешь. – Да? – Ларионов насторожился, явно ожидая от меня подвоха. – Судьба свела меня с занятным парнем, – сказала я. – Он уверен, что Лукьянов жив, он даже рассчитывает с ним встретиться. Лев Иванович кашлянул, отводя взгляд, и стал пялиться в пространство. – Что за парень? – Зовут Олег, это все, что я знаю. Он утверждает, что у него к Лукьянову есть дело, и просил меня помочь его найти. Полный бред, но парень не похож на завсегдатая психушки. – А от меня ты чего хочешь? – Свежих идей. Может, я чего-то интересное пропустила? – Собственно, появление этого парня меня не удивляет, – нахмурился Лев Иванович, его прямо-таки распирало от самодовольства. – В том смысле, что… что смерть Лукьянова кое у кого вызывает сомнение. – У кого, к примеру? – Я устроилась с самым заинтересованным видом в кресле по соседству. – В прошлый раз я хотел сказать тебе, но потом подумал… – Скажи сейчас, – поторопила я. – В общем, на днях к Деду приехал один его московский приятель. С ним был тип по фамилии Грузнев. Грузнев Юрий Маркович. Так его Дед представил. Но забыл мне сказать, кто он такой, однако всячески рекомендовал ему содействовать. Тот завалил меня вопросами. – О твоей личной жизни? – Чего ты дурака валяешь? – разозлился Ларионов. – Его интересовал Лукьянов. Кстати, и ты тоже. Вся эта история с больницей и прочее… Предыстория ему была тоже интересна. В общем, я вынес из разговора убежденность: в гибели Лукьянова он очень сомневается. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Такие, как твой дружок, бывший, я имею в виду, на пенсию не выходят. Так что все предельно просто. Они начнут охоту. И то, что объявился этот парень, означает: она уже началась. Тебя это беспокоит? – невинно поинтересовался он. – Меня беспокоит появление незапланированных парней в моей жизни, – отрезала я. – А ну как он правда жив? – хохотнул Ларионов. – Вдруг ты поторопилась выскочить замуж? – Господи, чего ж Дед такого дурня в своем штате держит? – посетовала я, а Ларионов шмыгнул носом. – Да ладно, я пошутил. – Как Грузнев выглядит? – Здоровый мужик, на вид лет пятидесяти, шатен, темные глаза, нос прямой, на подбородке большая родинка. – Выходит, со мной сегодня беседовал не он. – С какой стати эти типы вдруг засуетились? – подумав, произнес Ларионов. – Как считаешь, что-нибудь наклевывается? – Ты меня спрашиваешь? – удивилась я и покинула его кабинет. Набрала номер телефона Лялина. – Ну, что там у тебя? – спросил он недовольно. – У меня посланец с другой планеты, недружелюбной. Ищет Лукьянова. – Укажи ему место на кладбище, – хмыкнул Лялин, но в голосе его появилось беспокойство. – Он уверен, что Лукьянова там не найдет. – Смотри, какой умник… – Попытаешься узнать, что за тип? – Еще бы. – Назвался Олегом, тачка с номерами нашего региона. – Я продиктовала номер. – Парень лет тридцати пяти, среднего роста, волосы темные, зачесаны назад. Особых примет нет, к сожалению. – Не густо, но что-нибудь нароем. Тебе стоит быть поосторожней, раз уж у кого-то возник к тебе интерес, – сказал Лялин с сомнением. – Не ко мне, – буркнула я и поспешила проститься. Лялин, конечно, догадывался о том, что бренные останки Лукьянова искать на кладбище бессмысленно, хотя прямо мне об этом никогда не говорил. И о том, куда я исчезла из больницы, тоже догадывался. Собственно, я могла обратиться и к Ларионову с просьбой узнать, кто такой Олег. Но, зная его расторопность, предпочла своего старого друга. Если Лялин ничего не накопает, значит, это в принципе невозможно. Я вертела мобильный в руке, двигаясь по коридору в сторону своего кабинета, и тут раздался звонок. Звонил Тимур, увидев его имя на дисплее, я вздохнула, вспомнив недавние угрозы Олега. – Чем занимаешься? – весело спросил Тагаев, и у меня от сердца немного отлегло. – Делаю вид, что работаю. – Сможешь ненадолго удрать? – А нужно? – Еще как. Кстати, мое терпение на исходе, так что поторопись. Он отключился, а я еще некоторое время разглядывала телефон в своей руке, прикидывая, чего следует ждать от жизни. Вряд ли Олег всерьез решил поговорить с Тимуром, он должен знать, что такая затея может плохо для него кончиться. Хотя анонимный звонок… «Чем скорее я узнаю, в чем дело, тем лучше», – решила я. Заглянула в свой кабинет, чтобы прихватить пальто и сумку, и отправилась на стоянку, где была моя машина. Офис Тимура располагался в центре города, в солидном трехэтажном здании, но появлялся Тагаев там редко, предпочитая ему заднюю комнату ресторана «Шанхай», в которой обустроил себе кабинет. От старых привычек нелегко избавиться, что касается этой, то Тимур даже и не пытался. К «Шанхаю» я подъехала через двадцать минут. Швейцар-китаец распахнул передо мной дверь с непроницаемым выражением на плоском лице. Я миновала холл, отметив, что парень возле конторки напротив входа, кивнув мне с улыбкой, тут же снял трубку телефона. Еще один приверженец старых привычек. Подойдя к двери кабинета, я постучала и, услышав короткое «да», вошла. Тимур сидел за столом и с праздным видом поглядывал в окно, выходило оно во двор-колодец, так что разглядывать там было нечего. Когда я вошла, он оттолкнулся от стола, подальше отодвигая кресло, и сказал серьезно: – Дверь запри. Улыбка, которую я только что нацепила на свою физиономию, сползла с нее, я повернула ключ и покосилась на Тимура. – Что случилось? – Не мог дождаться конца твоего рабочего дня, – ответил он. – Да шевелись ты… – в этом месте серьезность его оставила, и он засмеялся. – О господи, – покачала я головой, приближаясь к нему. – Ты совершенно спятил, – хихикнула я. – Точно. Поторопись, пока я окончательно не свихнулся. Пришлось и в самом деле поторопиться, на ходу стаскивая пальто, я бросила сумку на стол, задержав взгляд на двух фотографиях. На одной была я, на второй, свадебной, мы с Тимуром. Он ухватил меня за шею, притянул к себе. Желание пришло мгновенно, хоть я и злилась на него за дурацкую выходку. Зазвонил телефон, но Тимур не обратил на него внимания, как, впрочем, и я. Потом звонили еще раза три, тоже безрезультатно. Наконец окружающий мир стал приобретать кое-какую ценность. – Все-таки ты свинья, – покачала я головой, устраиваясь на коленях мужа. – Я летела сюда, не зная, что и думать. – Я мог приехать сам, но ты вряд ли сказала бы мне спасибо. – Разумно. Как дела? – спросила я, заглядывая в его глаза. – Лучше не бывает. А у тебя? – Ну… – Я засмеялась, Тимур приподнял меня и легонько шлепнул ниже спины. – Я могу вернуться к трудовым подвигам? – спросила я. – К подвигам, да. Он прижался ко мне теснее и шепнул на ухо нечто в высшей степени неприличное, я попыталась скроить скорбную мину, якобы поражаясь его невоспитанности, но вместо этого весело фыркнула. Все, что он говорил, мне нравилось. Еще больше нравилось то, что он делал. И еще нравилось доставлять ему удовольствие, так что сейчас наблюдалось полное единение душ. И тел, разумеется, тоже. Беспокойные мысли меня оставили, и, взглянув на часы, я не испытала ничего похожего на чувство вины, хотя мне следовало отрабатывать зарплату, а не заниматься любовью с мужем. Напротив, идея Тимура показалась мне стоящей, и покидать его кабинет я не спешила.