– Черте что, – покачала она головой. В понедельник, сразу после планерки, мне позвонила Ритка. – Слушай, помнишь, мы в пятницу говорили о Корзухине? – Нашем будущем мэре? – усмехнулась я. – Я только что узнала, он стал вдовцом. – Не поняла, ты радуешься или соболезнуешь? – Не болтай глупостей. Тут Ларионов топтался, говорит, в ночь с субботы на воскресенье произошел несчастный случай, и жена Корзухина погибла, но толком пока никто ничего не знает. – Никто – это нормально, а вот Ларионову следовало бы знать, – не удержалась я от желания покритиковать начальника охраны. Лялин, когда был на его месте, знал все, причем иногда еще до того, как событие произошло, отчего я уверовала в его дар предвидения. На самом деле от пристального внимания Лялина ничто не ускользало, а в умении из разрозненных деталей сложить ясную картину ему нет равных. Ларионов на такое попросту не способен, зато у него есть другие полезные качества, что и позволяет ему уже довольно длительное время держаться в своем кресле. – Ужас, что творится, – пробормотала Ритка, и я с ней согласилась. Не успела я повесить трубку, как в моем кабинете появился предмет моих недавних размышлений, то есть сам господин Ларионов. – Слышала новость? У Корзухина жена погибла, – заявил он прямо от порога. – Да? Я и про Корзухина ничего не слышала, – не отводя взгляда от компьютера, ответила я. – Брось. Дед имеет на него виды. – Серьезно? Мне он об этом не говорил. Узнал, о чем я просила? Он потоптался немного в недоумении, но все-таки вспомнил о субботнем звонке. – Времени не было. Еще эта новость. Очень некстати этот несчастный случай. Я хочу сказать, Дед, скорее всего, так решит. – Решит или нет, но изменить вряд ли что уже сможет, – философски изрекла я. – Я уверен, нам предстоят нелегкие деньки, – покачал головой Ларионов. – Когда Дед не в духе, а он не в духе… – Слушай, займись делом, – предложила я. – И не отвлекай меня от работы. Ларионов засопел и удалился. Однако часа через два вновь возник в моем кабинете и, устроившись без приглашения в кресле, сообщил: – Никто там не живет. Хозяйка дома умерла в прошлом году, дом унаследовала дочь, прописана в Псковской области, так что… – Это я и без тебя знаю, – ответила я, наблюдая за тем, как меняется его физиономия, мгновение назад его распирало от самодовольства, теперь он заподозрил подвох и насторожился. – В доме живет мужчина с ребенком, вот и выясни, кто такие. – Зачем? – Лев Иванович, тебе деньги платят не за то, чтобы ты мне вопросы задавал. А объяснять тебе, что и зачем, я не собираюсь. Пока, по крайней мере. – Между прочим, я всегда иду тебе навстречу. И ты могла бы… – Могла бы, – кивнула я. – Но не буду. – Я надеялась, что после этих слов он удалится, но Ларионов продолжал сидеть, разглядывая свои ботинки. А я разглядывала его. В конце концов мне это надоело. – Эй, скажи, где ты. Не докричусь, так, может, дозвониться смогу? – Тут один тип объявился, – вдруг произнес он. – Вопросы задавал. – Какой тип? – нахмурилась я. Ларионов вскинул голову, посмотрел на меня, внимательно посмотрел, я ожидала продолжения, но он вдруг передумал. Буркнул: – Так, ерунда, – поднялся и вышел из кабинета, оставив меня гадать, что он имел в виду. Ясно, что тип не с улицы появился и вопросы задавал не просто так. Что ж за тип такой? И почему Ларионов сначала заговорил о нем, а потом разговор прервал? – К черту, – буркнула я и решила сосредоточиться на работе. На следующий день Ларионов вновь заглянул в мой кабинет, кивнул на часы, висевшие на стене, и предложил: – Идем обедать. Это предложение прозвучало для меня несколько неожиданно, хотя сам Лев Иванович, скорее всего, не видел в нем ничего особенного. Где ему знать о моей привычке не вкушать хлеб с разными мерзавцами. Периодически он предлагал мне свою дружбу, и это каждый раз ставило меня в тупик. Я безуспешно пыталась ответить на вопрос: то ли он вовсе не считает себя мерзавцем, то ли, напротив, уверен, что я в этом смысле ничуть не лучше его? Кстати, особой уверенности в обратном и у меня не было. Почесав за ухом, я решила принять его предложение в надежде, что он продолжит вчерашний разговор и перейдет от туманных намеков к связному рассказу: кто у нас здесь появился и о чем выспрашивал. – Идем, – кивнула я, и мы отправились на третий этаж. Устроившись за столом, Ларионов посмотрел на меня с сомнением, как будто решал: могу я ему испортить аппетит или нет, и заговорил: – Что касается того дома в Радужном… У наследницы дом купил племянник, Сухов Игорь Сергеевич, бывший военный, сейчас в отставке, работает охранником на автостоянке на улице Северной. Сегодня как раз его смена. – Ларионов как бы нехотя достал из кармана сложенный лист бумаги и пододвинул мне. – Здесь его домашний адрес и паспортные данные. Дом он пока не оформил, но деньги тетке уже выплатил. Парень насолил Ритке? – помедлив, спросил Ларионов. – С чего ты взял? – Ну, у нее дача по соседству. Чем-то тебя этот тип заинтересовал. – Он ждал ответа, однако не дождался, по той причине, что ответа у меня по-прежнему не было, но Ларионов рассуждал иначе и досадливо покачал головой. – Как знаешь, – буркнул он и уткнулся в тарелку. Я лениво жевала, прикидывая, будет ли возможность ближе к вечеру заскочить на стоянку на улице Северной, и решила: ничто не мешает мне сделать это прямо сейчас. Но моим намерениям не суждено было осуществиться, потому что через пять минут меня вызвал Дед. Позвонил на мобильный и поведал, что ждет в своем кабинете. По тому, как это было сказано, стало ясно: Дед зовет меня к себе не просто так, он чем-то здорово недоволен. За долгие годы я научилась по голосу определять его настроение и мысленно подготовила себя к испытаниям. Я вошла в кабинет, когда Дед с кем-то разговаривал по телефону, и замерла возле двери в надежде, что он обратит на меня внимание. Дед посмотрел в мою сторону и кивнул на диван. Я прошла и села, наблюдая за ним. Вопреки ожиданиям ни сердитым, ни просто недовольным он не выглядел, скорее усталым. Красивые брови сошлись у переносицы, и он во время разговора то и дело потирал пальцами лоб, должно быть, мучаясь головной болью. За своим здоровьем он никогда не следил, совершенно справедливо полагая, что здоровьем его бог наградил богатырским, но сейчас, глядя на него, я с беспокойством подумала: он слишком много работает, и отдохнуть ему точно бы не помешало. Однако напоминать ему об этом труд напрасный. Его работа – все, что у него есть, возможно, она сведет его в могилу, но без нее он и дня не проживет. Не без работы, разумеется, а без власти, которую она ему дает. Наверное, он знает об этом даже лучше, чем я. Дед прервал мои невеселые размышления, положив трубку. – Выглядишь роскошно, – он улыбнулся, подошел ко мне и по-отечески поцеловал в лоб. Если старый змей начинает с комплиментов, значит, испытаний точно не избежать. Он устроился рядом со мной на диване и машинально сгреб мою руку. – Как жизнь? – Не знаю, что ответить, – фыркнула я. Он тут же нахмурился. – В смысле? – Скажу отлично – ты обидишься, скажу плохо – будешь беспокоиться. – Скажи как есть, – рассердился он. – Нормально. – Но до «хорошо» не дотягивает? – Чтобы было «хорошо», очень многое следует оставить в прошлом. Пока не удается. – Извини, – вздохнул он. – Что говорят врачи? Я имею в виду… – Он смутился, это, признаться, удивило меня и умилило одновременно. Я пожала плечами. – Говорят, все гораздо лучше, чем могло бы быть. А сейчас нужно уповать на время, которое, как известно, лечит. – Может, тебе стоит лечь в хорошую клинику? Если бы ты забеременела… это было бы… это помогло бы тебе… – Когда он вот так начинает мямлить, я готова разрыдаться от жалости к нему или к себе, попробуй, разбери. – Не волнуйся, мы работаем над этим, – съязвила я, желая прекратить этот разговор. Дед недовольно крякнул и выпустил мою руку. Поднялся и прошелся по кабинету, не глядя в мою сторону. – Я могу идти? – подала я голос, он повернулся, посмотрел с удивлением, и стало ясно: он уже успел забыть о моем присутствии, странствуя в мыслях далеко за пределами кабинета. – Вот что, – деловито заговорил он, возвращаясь ко мне. – Ты, должно быть, слышала: у Корзухина несчастье. А у меня на этого парня свои виды. – Поговаривают, он будет следующим мэром? – не удержалась я. Дед укоризненно покачал головой: – Давно ты стала обращать внимание на чужую болтовню? – Так да или нет? – Возможно. Речь не об этом. Как я уже сказал, у меня есть на него кое-какие виды, а тут этот несчастный случай. – А что, собственно, произошло? Дед махнул рукой: