– Идиотская история: жена утонула в бассейне. – Просто взяла и утонула? – Выходит, что так, – буркнул Дед. – Чтобы утонуть в бассейне, надо все-таки постараться. А если вовсе не умеешь плавать, не лезь в бассейн. – Совершенно с тобой согласен. У следователя нет сомнений, что это несчастный случай. Никаких признаков насильственной смерти. Но… – Но? – подождав немного, поторопила я. – Я должен быть уверен… в общем, сюрпризы, как ты понимаешь, мне не нужны. Оттого я и хочу, чтобы ты разобралась с этим несчастным случаем. – А что Корзухин? – спросила я. – Ему об этом знать ни к чему, – пожал Дед плечами. – Все равно узнает, – усмехнулась я. – Если я начну копаться в его грязном белье. – Придется ему это пережить, – отрезал Дед. – Постарайся, чтобы он узнал как можно позже. Парень сам не свой, и нам следует щадить его чувства. Если… если что, докладывать только мне. И без твоих обычных фокусов. Поняла? – Еще бы, – согласно кивнула я, поднимаясь. – Ну, вот и отлично. Кстати, твоему Тагаеву знать об этом тоже ни к чему. Последние слова я решила проигнорировать и направилась к выходу. – Чего вызывал? – зашептала Ритка, как только я покинула кабинет. – Дал ответственное задание. – Корзухин? То есть, я хотела сказать, несчастный случай с его женой? – С тобой неинтересно, – скривилась я. – Все-то ты знаешь. – Ну, не первый день на свете живу. А что, есть сомнения? – Вот это мне и доверено узнать, – серьезно заявила я, а Ритка фыркнула. – Позвони Ларионову, – попросила я. – Узнай, готов ли он принять меня. Ларионов ждал в своем кабинете, увидев меня, расплылся в ухмылке. – От Деда? – И повторил Риткин вопрос: – Значит, у него есть сомнения? – О том я не ведаю. – Ну, если он поручил тебе покопаться в этой истории, значит, все-таки есть. – Скорее, он хочет убедиться в обратном. Подумав немного, Ларионов кивнул. – Садись. – Есть у тебя что-то интересное на этого парня? – спросила я, принимая предложение и устраиваясь напротив. Ларионов достал из стола папку и перебросил мне. – Этапы большого пути. Если честно, ничего примечательного. Родился в районном городе, там же закончил пединститут, но по специальности не работал. В институте был комсоргом, и после окончания его рекомендовали в райком комсомола, где он ничем особенным себя не проявил. Ездил со стройотрядами, коммерческая жилка у него всегда была, а вот комиссарить он не любил и сейчас не любит. Скромный парень, который знает свое дело. С комсомолом простился легко и в перестройку подался в предприниматели. Несколько лет назад стал депутатом, был замечен нашим Дедом, три года, как переехал сюда. Отзывы самые положительные. Ни в чем предосудительном не замечен. Хороший семьянин. От первого брака есть взрослая дочь, живет отдельно в соседнем областном центре. Погибшая в воскресенье жена по образованию учитель английского языка. Открыла здесь частную школу по изучению иностранных языков, сама же в ней и преподавала. Образцовая семья, второй дочери четырнадцать лет, учится в спецшколе с углубленным изучением математики. Никаких связей на стороне, по крайней мере, ни разу не засветился. Вот вкратце и все. Завтра, кстати, похороны. Мужик держится молодцом, но видно, что здорово переживает. У ментов нет повода, насколько я знаю, подозревать, что за несчастным случаем что-то скрывается. – Не так часто люди умудряются утонуть в собственном бассейне, – заметила я. – Чего на свете не бывает, – Ларионов перегнулся ко мне и сказал: – Баба была пьяной в хлам. – Алкоголичка? – Черт ее знает. Если и пила, то за закрытой дверью. – Где Корзухин был в то время, когда она утонула? – На рыбалке. В шестидесяти километрах от города. Есть такое местечко, Николино Купалище, остров посреди реки, вот там он и рыбачил. В компании четырех человек, один из которых его большой приятель, прокурор нашего города, они, кстати, в одной школе учились когда-то, а второй – твой Хомяк, тоже его приятель. – Вот как, – подняла я брови. – Вот так. Это я на всякий случай, чтоб ты знала: алиби у него железное. – А ему нужно алиби? – усмехнулась я. – Уж теперь и не знаю, раз Дед тебя пустил по следу. Твои способности всем хорошо известны. – Ларионов засмеялся, словно произнес удачную шутку, а я не стала интересоваться, какие из моих способностей он имел в виду. – Что ж, спасибо, – сказала я, поднимаясь и прихватывая папку с бумагами со стола. – Всегда готов помочь, – хмыкнул он. – К Вешнякову поедешь? – когда я была уже возле двери, спросил Ларионов. – Поеду, – кивнула я. Но прежде чем отправиться к Артему, я вернулась в свой кабинет и заглянула в папку. Там было два листа бумаги со стандартными анкетными данными. Ничего интересного. Впрочем, я не ожидала найти там особые откровения. Придвинула телефон и набрала номер Вешнякова. – Привет, мой трудолюбивый друг, – сказала я. Артем хмыкнул: – Чай, кофе, потанцуем? – Непременно. Он кашлянул и заметил с подозрением: – Чего-то мне уже не хочется. Ты ведь не просто так позвонила? – Вот за что я тебя люблю… – подхалимски начала я, но он перебил: – А чего случилось-то? Вроде все спокойно. – Вроде. Но покопаться кое в чем придется. – Инициатива твоя или указание сверху? – Я безынициативный товарищ. – Кому ты лепишь? Ладно, приезжай. – Может, встретимся в неформальной обстановке? – предложила я. – Это я всегда готов. Давай через пару часиков в «Бочке меда». – Достойный выбор, – засмеялась я. Через два часа я подъезжала к кафе «Бочка меда» на Никитской. Кафе находилось в полуподвале и было знаменито своим пивом. Еще одним немаловажным его достоинством было то, что до кафе рукой подать и от моей работы, и от отдела, где трудился Артем, и от офиса охранного агентства, в котором командовал Лялин. Три эти точки образовывали треугольник, а кафе как раз оказалось посередине, так что с момента его открытия оно стало местом наших сборищ. Однако в этот раз беспокоить Лялина я не планировала, потому что дело, которое меня сюда привело, того не стоило. Да и не было, в сущности, никакого дела. Бросив машину на стоянке, я спустилась в подвал, толкнула стеклянную дверь и увидела молодого человека за высокой конторкой. Он широко улыбнулся и сказал, кивнув: – Артем Сергеевич вас ждет. Артем устроился за столом в нише, отделанной искусственным камнем. Стол представлял собой бочку с прорезями для ног, и Артем, сидевший на табуретке, напоминал персонаж известного мультика: Винни Пуха, который очень уважал мед. Вешняков уважал пиво, оттого сходство с персонажем было велико. Широкую добродушную физиономию приятеля украсила лучшая в мире улыбка. – Жаль, кабак пустой, – ухмыльнулся он. – Вот бы сидели здесь мужики и мне завидовали. – Чему, интересно? – подходя к нему и целуя в лоб, спросила я. – Как чему? Такая красавица и меня в лобешник целует. Я сам, бывает, в такое счастье не верю. – Зазнаюсь и целовать тебя перестану. – А я умру от тоски и отчаяния, начнешь жалеть, да поздно будет. А где Сашка? – удивился Артем. – Дома. На моей работе ему показываться запрещено. – Жаль, хотел поболтать с этим типом. Как у него дела?