— Вчера, после обеда, где был? — Клиентов обходил, хозяин послал. — Сначала к кому заходил? — Буфет у Николаевского вокзала, на Пушкинской улице. — Потом? — Потом в бакалею на Владимировском проспекте. Следующий вопрос о том, где был Илья, когда убивали его хозяина, я задать не успел. В проезде показалась пара подвод, которые быстро двигались по направлению к складу. — Эй, Илюшка, следующая партия готова? — издалека заорал с передней подводы здоровый красномордый мужик в распахнутом полушубке. — Это кто? — Клиенты. — глаза Соловьева забегали. — Кто конкретно клиент? — Сил Силович Кудашов, у него универсальный магазина на Лиговском проспекте. — Кто распорядился ему отгружать товар. — Хозяин вчера сказал. Я потащил упирающегося Соловьева обратно в здание склада, поставил его к стене и наскоро обыскал. У скромного приказчика в кармане оказалось пухлая пачка разномастных ассигнаций, в количестве двух тысяч рублей. В запертую дверь уже долбились приезжие, обещая оторвать уши Соловьеву за такие шутки. Я оглядел свое малочисленное воинство. Со мной на склад приехало шесть человек. У нас имеются три мутные личности, которые я бы с удовольствием расстрелял за пакгаузом, чувствовал я их холодное, душегубское нутро. К сожалению, если я сейчас сделаю это, меня не поймут даже мои соратники. Третьим был приказчик покойного Пыжикова — Дементий Павлович Хвостиков, от которого я опасности не ждал. Если я оставлю двух солдат, то их должно хватить, чтобы охранять трех задержанных и безобидного приказчика, потому как четверо — это тот минимум бойцов, который мне необходим для предметного разговора с неведомым мне господином Кудашовым. Соловьева мне придется взять с собой, чтобы разобраться с этой мутной историей распродажи товарно-материальных ценностей сразу после насильственной смерти владельца. — Слушай мою команду. Этих трех посадить в этот угол, приказчик может быть свободен. Ты и ты остаетесь с ними. Близко не подходить, держать на прицеле, стрелять на поражение сразу. Эти два знатные душегубы, чтобы они вам не говорили. Остальные сейчас поедем за мной, но скоро вернемся. Когда я распахнул калитку, разъяренный мужик в распахнутом полушубке попытался оттолкнуть меня и ворваться на склад, чтобы оторвать уши шутнику Илюше Соловьеву, но нарвался на ствол «маузера», уткнувшийся в живот и умерил свой пыл. — Вы кто такие уважаемые и зачем сюда рветесь? — Я старший приказчик Кудашова Сил Силыча Пономарев Никита. Приехал за нашим товаром. — А я начальник милиции Адмиралтейской части Котов, расследую убийство купца Пыжикова и мне очень интересно, на каком основании вывозится имущество покойного. — Какая милиция? Не знаю никакой милиции. Мне хозяин сказал забрать товар по накладной, и я его заберу. А пистолем ты меня не пугай, у нас свои ружья найдутся. Эй, Прошка! Пассажир второй телеги стал тянуть из-под брезента что-то длинное, имеющее приклад. Я пальнул из «маузера» над головой Прошки, после чего, приставив ствол ко лбу замершего от неожиданности Пономарева, спрятался от замершего Прошки за широкой фигурой старшего приказчика. Мои инвалиды в это время, рассредоточившись, приняли положение для стрельбы лежа или с колена, у кого они были, наведя на приезжих свой разномастный арсенал. Прошка оказался парнем сообразительным. Он отбросил, гулко звякнувшую о мостовую, винтовку и первый задрал руки. — Оружие примите. Этих обыскать и держать на прицеле. Господин Кудашов оказался таровитым хозяином, во второй телеге мои бойцы изъяли берданку, которую тут же приняли на вооружение. Через десять минут наш маленький караван ехал в обратном направлении, в сторону Лиговки. Я ехал на второй телеге, держа на прицеле спины, сидящих передо мной, приказчиков и слушал обиженное бормотание Никиты Пономарева, который отходил от неприятных минут знакомства со мной. Замыкающей двигалась наша телега с запряженной в оглобли Звездочкой, что периодически тянула ко мне хитрую морду и издавала призывное ржание. Но мне было не до лакомств для хитрой кобылы. Я чувствовал, что совершил ошибку, оставив хотя и дважды за инструктированных, но неопытных инвалидов наедине с мутными жуликами. Глава 18 Глава восемнадцатая. Российская Империя. 5 марта 1917 года. Бакалейный магазин, принадлежащий предпринимателю Сил Силычу Кудашову напомнил мне московский «Гастроном №1», в котором я побывал в детстве — слабые лампы под потолком, полированные деревянные панели благородного коричневого оттенка, только поглощающие неяркий свет, пирамиды продуктов за спиной, торжественных и важных, продавцов и бедный ассортимент товаров. Телеги остались на улице под охраной моих сотрудников, а в магазин я вошел, гоня впереди себя Пономарева Никиту и Соловьева Илью. На пороге магазина наперерез нам бросился швейцар в синей шинели с позументами, но увидев оружие в моей руке, тут же отвлекся на идущей по противоположной стороне улицы барышень. Над торговым залом магазина нависали застекленные антресоли, куда вела широкая лестница. — Хозяин там! — буркнул Парамонов и широкими шагами двинулся наверх, перешагивая через ступени, мы двинулись за ним. Кабинет Кудашова был строго строго функционален: — стол: сейф, вешалка, телефон на столе и стул для посетителя перед столом, на который я и уселся — Здравствуйте, любезный. Я начальник народной милиции по Адмиралтейской части капитан Котов. При расследовании тяжкого преступления у следствия возник вопрос по поводу законности вывоза продуктов со склада купца Пыжикова Ефрема Автандиловича вот по этим накладным. — а помахал перед собой бумагами, отобранными у старшего приказчика Пономарева. Сил Силыч на бумаги даже не взглянул, он вперил в меня тяжелый взгляд разозленного матерого секача. Надо сказать, что в первую секунду владелец магазина не показался мне страшным и свирепым. Пожилой дядек с седой бородой и длинными волосами растрёпанной прически, он напомнил мне добродушного Санта-Клауса из рекламы «Кока-Колы», но только в первое мгновение. Сейчас он мгновенно изменился. Лицо налилось кровью, глаза смотрели с еле сдерживаемой яростью, а огромные кулаки сжались. — Ты кто такой есть? Никитка! Ты что за фармазонщика притащил ко мне? А ну ка, выкиньте его на улицу, да наподдайте, чтобы дорогу суда забыл. Эй, кто там? Поди сюды… — Вы ещё и глуховаты, любезный? Я же Вам представился — начальник милиции Адмиралтейская части капитан Котов. Что вам не понятно? Русский язык для вас не родной? Переводчик необходим? Это что за зверь такой милиция? Никогда не слышал.- Сил Силыч встав из-за стола, пытался нависать надо мной своим немаленьким телом. — Вместо полиции теперь. А вы как хотели, совсем без тормозов жить… — Никитка, ты откуда его притащил? — повернулся Кудашев к своему старшему приказчику, который приободрился и стал смотреть на меня с вызовом. И тут мне стало скучно. Стал скучен этот сон, бесконечный и нудный, все эти тягомотные разговоры со странными людьми, которые меня не бояться, весь этот бесконечный квест, где ништяки очень скромные, а толпа моих подопечных миньонов постоянно хотят жрать, но я ничего не могу им поручить, по причине их физической неполноценности. Короче, надоел мне этот сон, пора просыпаться. Приказчик что-то отвечал своему хозяину, а я сунул свой «маузер» в кобуру и достал из-за пазухи свою неизменную спутницу — гранату, и начал вертеть ее в руке, пытаясь вспомнить инструкции унтеров, которые заплетающимся голосом, после трех стаканов ханжи пытались мне объяснить, как снять ее с предохранителя. Я очень четко помню, что только снять с рукоятки кольцо — недостаточно, надо снять кольцо, начать на рычаг… — Простите, как вас там, господин начальник…- хозяин кабинета вновь стал похож на доброго Санту, кровь отхлынула от его лица, он, как спущенный воздушный шарик, осел в кресло, обмяк и откинулся на высокую спинку, выставив перед собой подрагивающие руки: — Скажите, что вы делаете? — С гранатой разбираюсь, а что? — А зачем? — Хочу, чтобы бах! И все. — И все? — Ну да. Надоели вы мне все, ходишь тут, уговариваешь каждого. Характеристики не растут, лут не падает. Надо выходить из сна, надоел он мне. — А не могли бы вы, господин начальник убрать вот эту штуку туда, откуда вы ее достали и спокойно поговорить со мной по вопросу, по которому вы сюда пришли? Ведь у вас ко мне был какой-то вопрос? — Вопрос был, но во снах, обычно, все вопросы решаются гораздо быстрее, а здесь, что-то все очень медленно. — То есть вы спите? Ну хорошо, как вам будет угодно. Итак, милостивый государь, какой у вас вопрос? — хозяин кабинета пытался сохранять спокойствие на лице и доброжелательную улыбку, но глаза его постоянно косились на металлический предмет в форме бутылки, что я продолжал вертеть в руках. — Меня интересует, каким образом продукты со склада купца Пыжикова оказались на вашем складе. — Так вот же, приказчик Ефрема Автандиловича у стены стоит, Ильюха который. Он у меня, стервец, третьего дня был и обо всем договаривался по поставке харчей со склада Пыжикова. Они и аванс получили, шесть тысяч рублей… — Кто, простите? — Что кто? — Кто аванс получил? Вы сказали они? Или это вы приказчика Соловьева, как государя, на вы кличите? — Ильюшка Соловьев никто и звать его никак, таких как он в базарный день полушка за пучок. А был он с кем-то из судейской публики, молодой такой, вертлявый молодчик. — Ты с кем позавчера здесь был лишенец? — я повернулся к понурившемуся Соловьеву. — Ошибается, почтенный. Один я был, а этот человек просто со мной вместе зашел. Я его впервые видел, думал, что он ваш знакомый, Сил Силыч. Я в недоумении уставился на предпринимателя: — Но как же⁈ — Сил Силыч, судя по лицу, силился вспомнить, произошедшую два дня назад, встречу: — Я был абсолютно уверен… — Соловьев, как выглядел этот тип? — Да не помню я, не присматривался я к нему. Не мой это знакомец…