– Завтрак? – Я бросаю взгляд на его запястье, на его огромные, мужские водонепроницаемые часы. – Уже почти одиннадцать. – Я был немного заторможен утром. Поздно лег ночью. – Он мрачно улыбается. Когда он смотрит на меня вот так, я немедленно вспоминаю, как он скользил пальцами внутрь меня и обратно – «Господи, когда твоя киска стала такой сладкой?» – как его дыхание обжигало мою шею. Вспоминаю его страстные губы, покрывающие поцелуями кожу моей шеи, плеч, и то, какой твердой была выпуклость на джинсах, когда он прижимался ко мне. А потом он ушел. И я чуть не закричала от острого неутоленного желания. Сегодня я должна чувствовать себя рядом с ним неловко. Но почему же тогда так легко? После небольшой паузы он спрашивает: – Ты нормально добралась до дома? Я смотрю мимо него, голова немного кружится от проносящихся мысленных образов, которые вызывает его вопрос. Беллами еще не спала, когда я явилась домой почти в два часа ночи. Я обнаружила ее на кухне, она сидела, уставившись невидящим взглядом в пустоту перед собой. – Я уходила. Я пыталась просто… хорошо провести вечер, – сказала она. – Но чувствовала себя при этом как дура. Как будто что-то сломалось, понимаешь? А теперь вот не могу уснуть. Я немедленно почувствовала вину за то, что ушла и забыла обо всем там, на Лолиной кухне, а потом и обо всех в комнате с Финном. Но мама буквально выгнала меня из дома после завтрака утром, сказав, что не видела меня дома в субботу с тех пор, как я была ребенком, и что я никак не могу пропустить торжественное открытие магазина Оливера. – Я немного поспала в Лолиной постели, а потом уехала на такси, – отвечаю я Финну, бросая на него многозначительный взгляд. – Обычно я так и поступаю после того, как мы перепихнемся. – Точно. – Он, кажется, не считает это таким уж забавным. Когда он смотрит через мое плечо в глубь магазина, у меня появляется возможность разглядеть его. Я не могу найти ни единого изъяна в этом теле, и я в достаточной степени женщина, чтобы признать: я тащусь от его рук. Они мощные, с выступающими жилами, каждый мускул четко очерчен. Хотела бы я увидеть, как он втаскивает сеть с уловом на палубу своего корабля. Боже, он бы мог снять волшебное рыбацкое порно. – О чем ты думаешь? – спрашивает он, и я моргаю, глядя ему в лицо. – Пытаюсь решить, покупать ли мне ту пару сапожек, которые я видела по пути сюда. Это ложь, но такая, в которую он должен поверить. Финну вполне комфортно со мной, играющей роль легкомысленной шопоголички, и ему совсем незачем знать, что как раз сейчас я мысленно провожу ему кастинг на главную роль Просоленного Рыбака-1 в телевизионном фильме под названием «Полируя палубы на борту Ее Королевского Величества». – Если сомневаешься, купи сапожки, – отвечает он сухо. – Разве не это я должен сказать в таком случае? – Не думаю, что ты вообще должен иметь какое-то мнение по поводу сапожек. – Слава богу, – бормочет он и идет через комнату, заметив, что входят Ансель и Миа. Довольно бесцеремонно. И я испытываю нечто вроде облегчения от того, как все легко прошло. Понимаете? Не пришлось оправдываться или проходить через все эти разговоры в стиле «вчера я была такая пьяная». Мы с Финном уже проходили через это в гораздо большей степени – после свадьбы и после сексуального безумия. Кстати, о неловкости. Миа проходит мимо Финна и многозначительно подмигивает ему, а потом протягивает мне пластиковый стаканчик с надписью «Whole Foods», полный какой-то зеленой жидкости. – Ансель хотел посмотреть, что это за фигня с соковым безумием, – говорит она. – Разумеется, он тут же стал фанатом и купил шестнадцать унций свежевыжатого капустного сока. Я думала, он начнет блевать прямо у меня в машине. Я с отвращением заглядываю в свой стаканчик. – У тебя еще добавлены бананы, манго и ананас. – Она толкает меня локтем. – Я слышала, это чистит организм от токсинов, возникающих в результате необдуманных решений. – На самом деле вчера был вечер забавных решений. Боже, ничего не могу с собой поделать, так мне нравится это тело, – признаюсь я и невольно смотрю туда, где Финн стоит с Анселем и Оливером. В ту же секунду он тоже смотрит на меня. Он быстро моргает, когда наши взгляды встречаются, а двое других парней наклоняются к нему, чтобы услышать, что он говорит. Явно делится своими сексуальными успехами. – Он разговаривал вчера вечером? – шепчет Миа. – Я знаю, как тебя раздражает, когда он пытается общаться. – Он говорил немного… не особо много. Но это было терпимо. В основном всякие грязные сексуальные словечки. – Я наклоняюсь поближе и говорю: – Хотя секса у нас не было. – Да, я поняла, – закивала она. – Финн что-то бормотал о посиневших яйцах в машине. А где Лола? Я осматриваю магазин и наконец нахожу ее, показывая подбородком. Миа отслеживает мой взгляд. Лола совершенно погрузилась в чтение какой-то книги и, кажется, даже не замечает, что вокруг происходит: что праздник в самом разгаре, что люди разговаривают, фотографируются, Не-Джо показывает покупателям магазин, и все поздравляют Оливера с тем, что он выбрал именно это место. Я понимаю, что Финну удается убедить остальных ребят, что мы успешно миновали опасный участок, когда Ансель подходит к Миа и кладет длинную руку ей на плечи. Он прижимает ее к себе и приподнимает, а потом начинает целовать. Она такая маленькая, а он такой высокий, что выглядит это почти комично: Миа практически исчезает из поля моего зрения под ним. – Вам, ребята, не нужно уединиться? – спрашиваю я. Ансель говорит, не отрываясь от ее губ: – Это было бы замечательно, спасибо. Скажи, чтобы они все ушли. Смеясь, я шутя толкаю его в плечо, и он ставит ее на место, но не выпускает из рук. Она прижимает два пальца к губам, глядя на него снизу вверх, заливается румянцем и слегка задыхается, и на какое-то мгновение – на крошечное, малюсенькое мгновение – мне так хочется того же, что даже больно в груди. А потом это проходит. – Мы тут подумываем о том, чтобы пойти перекусить, – говорит у меня за спиной Финн. И черт, эта острая боль снова возвращается. Миа смотрит пристально на мое лицо, пытаясь определить мою реакцию. Он стоит прямо за мной, и я расширяю глаза, чтобы показать ей: «Все в порядке. Я в полном порядке». – Но мы пришли всего пятнадцать минут назад, – возражаю я, медленно поворачиваясь. Медленно и спокойно. – Разве мы не должны побыть тут еще? Он оглядывается по сторонам: – Тут полно народу. Друзья на таких мероприятиях должны заполнять пустое пространство, когда никого нет. Так что мы уже не очень-то нужны. Мне стоило бы пойти с ними. Я уверена, что это будет весело. Но я действительно хочу быть сейчас дома – притворяться, что не схожу с ума от страха за маму. – Ты уезжаешь сегодня или завтра? – спрашиваю я Финна. – Хм… – Он взглядывает на Анселя, который наклонил голову с выражением веселого ожидания на лице. Миа смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто я граната, а Финн вот-вот вырвет у меня чеку. Он поднимает руку и почесывает подбородок. – Я… Вообще-то я остаюсь у Оливера на пару недель. МОИ МЫСЛИ напоминают колоду карт, и мне приходится все время их тасовать, чтобы переместить верхнюю в низ стопки. Я не должна зацикливаться на мысли о маминой операции в понедельник. Не должна думать о возможных секс-цунами с Финном. Не хочу идти в магазин. Не хочу заниматься серфингом. Не хочу есть. А моя работа на полставки – это просто ерунда. Поэтому я еду в дом своих родителей в субботу днем, переодеваюсь в купальник и иду к бассейну, чтобы плавать до тех пор, пока мои конечности не станут похожи на лапшу. Так я по крайней мере буду близко к ней, но не буду сводить ее с ума. Видимо, папе в голову пришла та же идея. Он заканчивает заплыв, выныривает и видит меня. И кладет руки на край бассейна. Вода капает с его волос цвета перца с солью на загорелую кожу, он сдвигает плавательные очки на лоб и закрывает глаза, подставляя лицо солнцу. Я бы все отдала, чтобы только не видеть своего отца таким испуганным. Сев на край бассейна рядышком с ним, я опускаю ноги в воду. И так и сижу, пока он восстанавливает дыхание. – Привет, Тюльпанчик. – Привет, папан. Я окунаюсь целиком, наслаждаясь прохладой остывающей сентябрьской воды. Выныривая на поверхность, я спрашиваю: – Ну как ты? Справляешься? Он смеется довольно невесело, снимает очки и кладет их на полотенце в нескольких футах от себя. – Не совсем. – Он все еще тяжело дышит. Отец находится в невероятной форме, он, должно быть, плавал сейчас как маньяк: – А ты? Я пожимаю плечами. Почему-то я чувствую, что не имею права показать, что так же напугана всем этим, как и папа. В конце концов, это ведь он меня вырастил и воспитал. Мамина карьера пошла в гору, когда мне было всего два, и достигла пика, когда я пошла в колледж. Папа взлетел, когда я была во втором классе старшей школы, это был первый год, когда он получил «Оскара». Он любит нас так самозабвенно, что я даже удивляюсь, но я знаю, без всякого сомнения, его солнце, его луна и звезды – это мама. – Ты ездил на работу сегодня утром? – спрашиваю я. Он улыбается, явно разгадав мою коварную тактику. – Всего на часок. Подумываю ввязаться в новый проект Сэла. Это продержит меня дома минимум до апреля. Сальваторе Марин – продюсер и режиссер, папин лучший друг и самый частый партнер по работе. Я знаю, что работа очень много значит для папы, и понимаю, как тяжело ему сейчас балансировать между карьерой и необходимостью постоянно находиться рядом с мамой в прямом смысле слова. Папа никогда надолго не задерживается на одном месте, поэтому я уверена, что мысль о том, что ему придется уехать сейчас, пропустить хоть что-нибудь, что касается мамы, для него должна быть мучительна. – Звучит идеально, – говорю я просто. – Думаю, тебе он понравится. – Улыбка делает его таким, каким я давно его не видела, – искренним и озорным. – Это о компании ребят на лодке. – Очень смешно. – Я брызгаю в него водой. Мне так не хватало его смеха и легкой улыбки, поэтому пусть он подшучивает надо мной и насчет Финна, и насчет других парней, если это доставляет ему удовольствие, сколько угодно. – Так что ты в конце концов делала вчера вечером? Я быстро ныряю с головой, зачесывая волосы назад: – Ходила к Лоле.