Глава 18. Селение схизматиков – Похороны, – озвучил очевидное Машег. Их тайное путешествие наверх, по направлению к перевалу, закончилось у небольшого селения-городища, приткнувшегося к ущелью, выточенному горной речкой, ныне сузившейся до ширины ручья. Селение выглядело достаточно старым и весьма основательным. Сложенные из известняка стены, где – повыше, где – пониже, в зависимости от рельефа. Внутри с десяток строений разного назначения. Друзья подошли, вернее, подъехали к нему часа за два до заката. Двигались с большой осторожностью. Вокруг – сады, виноградники. Время сбора урожая ещё не наступило, но наткнуться здесь на людей – запросто. Похороны. Толпа человек в семьдесят-восемьдесят. Надо полагать, большая часть обитателей селения. Кого хоронят – непонятно. Но процедуру проводит монашек в сером с большим крестом на груди. Но и без креста ясно – христиане. Крестятся и кланяются, этого достаточно. Хотя крестятся как-то непривычно. Сергей не мог поймать, в чём разница. Ну да и ладно. Раз христиане, значит, тризны не будет. Жаль. Сергей не отказался бы плотно перекусить. Но христианские общины посторонних не жалуют. Хотя… Выдать себя за христианина – не проблема. Сергей отлично помнил все обряды и положенные молитвы. Наверное, его и впрямь можно было считать христианином. Если Крещение принимает не тело, а душа. А может, и нет. В прежней жизни он определённо испытывал сродство с христианским вероисповеданием. Но в этой у него ни разу не возникло желания посетить храм. Ни в Киеве, ни в Самкерце. В смысле, чтобы помолиться, а не найти что-нибудь полезное. Ну, поглядим. Отпели. Украсили могилу крестом, рядом с которым, тоже крестом, с плачем упала женщина. Судя по яркости одежды – не из бедных. А это ещё кто? Трое мужчин выволокли из ворот четвёртого. Длинные седые патлы, длинная борода… Жрец, что ли? Выволокли, привязали к столбу у ворот под явное одобрение сограждан. Потом те же мужчины по знаку важного бородатого толстяка в синем, отороченном мехом кафтане подняли с могилки женщину и дружно, всем обществом отправились в городище, оставив длинноволосого наедине со свежевыструганным крестом. – Почему его не убили, как думаешь? – поинтересовался Машег. Сергей пожал плечами. Он был уверен, что жертвоприношения на похоронах – не в христианской традиции. Но может, это какие-то неправильные христиане? Вроде тварей-богумилов? – А пойдём узнаем! – предложил он. – А давай! Машег всегда был сторонником активных действий. Они даже прятаться не стали. Спустились к речушке, умылись, напились, напоили осликов, привязали их в тени, где трава погуще, и поднялись вверх по тропинке к селению. Человек, издали походивший на жреца Волоха, вблизи оказался типичным ромеем. Причём сильно избитым. Раздетый до исподнего, вывалянный в пыли, выглядел он, мягко говоря, непрезентабельно. Никаких украшений, если не считать синяков. Губы разбиты и потрескались. Без сознания, похоже. Однако когда Сергей поднёс к его лицу фляжку, ноздри патлатого старца дрогнули. Учуял водичку. Сергей приподнял ему голову и влил в рот немного воды, подождал немного, дав возможность старцеву организму впитать влагу, приоткрыть один глаз (второй заплыл напрочь) и увидеть того, кто его осчастливил. – Говоришь по-словенски? – Та… – просипел старец. – Имя? – Сабел… Грек, значит. Вернее, ромей. – В чём твоя вина, Сабел? – по-ромейски спросил Сергей. – Я не виноват… Помоги мне… Сергей оглянулся. В воротах – никого, на ограде – тоже. Годится этот дед на роль «прикрытия»? – Кто ты? Чем занимаешься? – Я медик… медикус… Сергей переглянулся с Машегом. Тот пожал плечами. Неплохой вариант. – Не врёшь? Белладонна, что о ней знаешь? – В глаза… для блеска. Если немного. Мазь… Видения… – У него у самого видения… – перебил Машег. – Решай уже, пока эти не набежали. Берём? – Берём, – Сергей двумя движениями ножа освободил старца. – Помогай, мне одному не уволочь. Вдвоём тоже оказалось непросто. Дедок хоть и выглядел доходягой, но весил прилично. Вдобавок вонял. По пути старец сомлел, что, понятное дело, не облегчило дела. Однако совместными усилиями друзья сволокли бедолагу на бережок, туда, где оставили ослов. Холодная вода привела старца в чувство, а размоченная в трофейном вине лепёшка немного взбодрила. Настолько, что дед даже выразил желание помыться. Общее состояние медикуса оказалось лучше внешнего вида. Отлупили его изрядно, но костей не поломали и нутра не отбили. Что он сам и сообщил. – Ты давай выкладывай, чем людей обидел, – потребовал Сергей. И дед выложил. Многословно, невнятно… но достаточно. Обвинили его в убийстве тринадцатилетней девочки, которую он, по мнению местных, «залечил». Медикус был с вердиктом не согласен. Он не обещал вылечить, только попробовать. И он старался. Дорогие снадобья потратил. Но Бог всё равно прибрал малышку, как он и предупреждал. А обвинили, чтобы не платить. – Христиане… – пробормотал Машег. – Мой дед говорил о них: слабые, они говорят о Боге, заповедавшем добро и прощение, а дай им власть – беззаконие и ненависть становятся их богом. Смерть девочки оставила его равнодушным. А вот нарушение договорённости возмутило. – Не все христиане такие, – возразил Сергей. – Скажи это ромеям, которые напали на нас вчера. И подумай: напали бы они, будь нас больше? Возразить было нечего, и Сергей повернулся к побитому старцу: – Ты ведь тоже христианин? – спросил он. – Или нет? – Верую во Христа Спасителя, – подтвердил старец. – А крест твой где? – Так забрали. Всё забрали. Сумку мою, одежду, деньги. Неблагодарные псы. Схизматики. Хуже язычников. – Хочешь, мы их накажем? В прошлой жизни Сергей уже встречал еретиков. Богумилов. И перебил немало этой швали. Бродячий медикус заволновался. Даже заплывший глаз приоткрылся немного: – Не надо, молодой господин! Эти люди сделают с вами то же, что и со мной! Они беззаконны и жестоки! Лучше уйдём подальше, пока они оплакивают умершую девочку! Испугался дедушка. Но Машегу идея понравилась: – Сколько людей в этом селении? – Около сотни, молодой господин! – Врёшь! – сердито бросил Машег. – Столько здесь не поместится! – Я малых детишек ещё не считал, молодой господин, – пробормотал старец. – С ними и побольше сотни выйдет. – Дурень, – вмешался Сергей. – Воинов сколько?