– Так ты теперь тут хозяин. Ты прежнего жреца за Кромку наладил и кровью его договор скрепил. Теперь твоё это капище. Да ну на фиг! – А отказаться я могу? – Можешь, – разрешил ведун. – Ты ж не своей, а его кровью Навь попотчевал. На кого укажешь, тому и жерти. Ага. Уже легче. Как там, кстати, с кандидатами на роль жреца? Со старостой что? Хреновенько. Сомлел. Однако кровь из ноги течёт. Значит, жив покуда. Но – не будет. Или дать негодяю шанс? Всё же полезный человек. Волоком руководит. Но сам Сергей не станет ему первую помощь оказывать. Вон Мелкий валяется. Лежит тихонечко, делает вид, что сильно страдает. Этот – не вояка. Был бы боец, по-любому бы за отца мстить кинулся. Сергей пнул Мелкого в бок. Жаль, нога босая. Сапогом бы приложить – враз бы подпрыгнул. Но и так зашевелился. – Иди Сомику помоги! – скомандовал Сергей. – Перевяжи, пока не помер. Хотя вряд ли поможет. Сергей ему серьёзную артерию вскрыл… Но первым к старосте подошёл не Мелкий, а Избор. Не спеша наклонился, тронул сначала раненую ногу, потом щёку, распаханную вторым ударом, что-то пробормотал… И кровь из ран перестала течь. Ух ты! «Я тоже так хочу!» – подумал Сергей с искренней завистью. Сверхполезная штука. Большая часть погибших на поле боя умирает от кровопотери. Ладно. Пора Машега порадовать. Не успел. Ведун догнал у входа в дом, сказал негромко: – Погодь. Сергей замер, не донеся босой ноги до порога. – Поворотись, – и с явным одобрением: – Хорош. Порадовал смертушку. И она тебе благоволит, – и вдруг резко: – Отец-мать твои – кто? – Люди добрые, – пробормотал Сергей, не понимая, куда клонит жуткий дед. – Ой ли? – А ты, ведун, что, не видишь? Язык в который раз опередил ум. Глаза Избора – узёхонькие щёлки. – Вот то-то и оно, что не вижу. И вдруг произнёс что-то не по-словенски. На незнакомом, бухающем басами языке. В нутре дёрнуло болючим, страшным. Словно кишки изнутри потрогали. И тут же ушло, словно свежей водой омыло. Тоже изнутри, но – наружу. И вся боль враз сошла на нет. – Двоедушец? – Ведун будто обвинил и оправдал одновременно. – Тебе видней, дед, – Сергею надоело. Да, ведун, ну и что? Колдовство не опасней клинка в сердце. – Кабы так… – пробормотал Избор. И тут же другим тоном, властным: – Ты мне должен, отрок. – Вестимо, – признал Сергей. – Вернёшь, когда спрошу. – Так и будет. И не удержавшись: – А кровь затворять научишь? – То дорогого стоит. Дарёной кобылкой не отделаешься. – С той поры я побогаче стал. – Хоть ты и двоедушец, но жизнь у тебя всё равно одна. Её не отдашь, – подумал немного и добавил: – Да и я не возьму. Я себе не враг. А теперь спроси разок что попроще. Попроще, значит? Ладно. – Как ты здесь оказался, Избор? Откуда узнал? В ответ – хриплое воронье карканье: – Глупость спросил. Я – ведун. Я ведаю. Всё. Истратил ты свой вопрос. Теперь в дом пойдём. Ночь на исходе, а тебе с утра – в путь. Судьба ждать не станет. – А ты как же? – А я тут побуду пока, – проскрипел Избор. – А за долгом приду. Когда срок придёт. Вот это Сергею уже не понравилось. Не любил он такие вот неопределённые… долги. – А когда он придёт? Ведун захихикал: – А судьба покажет. Когда друзей найдёшь меж врагов, а друг лучший тебе в дружбе откажет, тогда меня и жди. Прояснил, ничего не скажешь. Эпилог На рассвете Сергей не поленился, изучил след, что оставляла Изборова обувка. И не удивился, когда след оказался в точности таким, что они видели вчера на тропе. Ведал старый или не ведал, но какую-то свою игру вёл, это точно. Хитрый дед. Но – полезный. И не враг, хоть и обозвал двоедушцем. А сам он, кстати, кто? Прорвич ведуна слугой Черногривого обозвал. Пожалуй, это ниточка. Но распутывать её Сергей будет не сейчас. И так весь остаток ночи он размышлял над мутным прогнозом ведуна. Выбор открывался богатый. Врагов у Сергея в достатке, а друзей – ещё больше. Додумался в итоге до того, что решил выкинуть слова Избора из головы. Пришло утро, пора в дорогу. И пойдут они теперь втроём. Синеглазку Сергей тоже с собой прихватит. Перебьётся старый ведун без юной наложницы. * * *