Мэнди коротко хихикнула. — Это просто значит «йо», и всё, — она кивнула и помахала рукой в универсальном жесте приветствия. — Глупость какая-то! — сказала Имоджин в полной уверенности, что это действительно глупость. Мэнди пожала плечами, а барышня Али энергично закивала: — Ну и что? Я вот о чем — глупо или нет, но миллион в них уже вложили. Есть еще приложение, которое посылает картинки с тако.[26] Думаю, в него тоже кто-то вложился. Раньше все ее времяпровождение с более молодыми сотрудницами заключалось в том, чтобы выпить вместе кофе или, изредка, коктейль. Сейчас все получилось невероятно задушевно. Правила приличия были оставлены. Однако девушки все равно вели себя с ней уважительно. Имоджин заметила, что все они носили те самые черные браслеты. Когда пришло время заказывать вино, девушки положились на Имоджин. Перри из отдела маркетинга застенчиво вручила ей не блещущую ассортиментом винную карту. — Вы, наверное, знаете о вине больше нашего, — предположила она. Так оно и было, Имоджин знала кое-что о том, как выбрать хорошее вино из тех марок, которые никого не разорят, лишив сбережений за последние двадцать с лишним лет, но и не окажутся прямиком в желудке, миновав вкусовые рецепторы. Она заказала две бутылки Borsao rosé. В ожидании вина действие текилы немного выветрилось, и Эшли стала жаловаться, что ее мать водит машину, как сумасшедшая. — Климакс, — недовольно буркнула она. Имоджин предпочла проигнорировать косые взгляды. Эти девчонки что, считают, что климакс приходит в тот же миг, когда тебе стукнет сорок? Да у нее дома четырехлетний сын, и по месячным часы сверять можно! Однако Имоджин решила не судить их строго. Когда ей было двадцать два, она тоже считала, что возраст, который начинается с тридцати, называется старостью. И Имоджин действительно переживала, когда ей исполнилось сорок, она заметила, что официанты на полном серьезе называют ее «мэм». Впрочем, одна подруга, разменявшая уже не пятый, а шестой десяток (о чем догадаться можно было, лишь заглянув в ее документы), говорила, что сорок лет — это «час пик жизни». Виктор Гюго называл этот возраст мудрой молодостью. Имоджин все еще чувствовала себя достаточно молодой и чувствовала, что находится в самом расцвете жизни. — Я тоже с ума сходила, когда моя мама в самый неподходящий момент заявлялась ко мне из-за океана, — вступила она в разговор. — Она всегда привозила какие-нибудь английские подарочки вроде чая в пакетиках, саше[27] с лавандой или грелок. Она умудрилась раздобыть у управляющего ключи от моей квартиры и никогда не стучала, прежде чем войти. Поэтому, когда она приезжала, я всегда чувствовала себя неловко. Она рассказала молоденьким коллегам, как, будучи в их возрасте, четыре дня работала на съемке знаменитостей в Лос-Анджелесе и вернулась в Нью-Йорк вечером накануне дня своего рождения, контрабандно прихватив с собой серебряное с блестками мини-платье от Версаче. А потом надела его на заднем сиденье такси вместе с серебряными танцевальными туфлями на ремешках, отгородившись от водителя тонким кашемировым палантином. Остальные коллеги из «Моды» ждали ее в дымном баре где-то в районе Гринвич-Виллидж; за давностью она не могла уже припомнить название заведения. Под конец вечеринки Имоджин явилась домой с похожим на Хью Гранта[28] типом. Когда на следующее утро мама вошла в квартиру, имея при себе булочки и лоскутное одеяло ручной работы, этот растрепанный джентльмен светил в потолок поразительно белыми ягодицами. Девушки за столиком признательно посмеялись этой истории, но Имоджин поняла, что они не имеют ни малейшего представления, кто такой Хью Грант. — А твои родители откуда? — спросила Имоджин у Эшли, возвращаясь к разговору про раздражающую мать. — Мы живем на углу Восемьдесят пятой и Парк-авеню, — ответила девушка. — По крайней мере, между вами и вашей мамой был океан. Попробовали бы все время находиться вместе с родителями! Эшли живет с родителями? Имоджин постаралась скрыть удивление. — Ты живешь с ними, пока подыскиваешь себе жилье? — Да, и думаю, я буду искать его еще пару лет, — сказала Эшли, предварительно откусив от рулетика, состоящего из завернутой в ветчину спаржи. Она выбрала его среди закусок, которые официант принес вместе с несколькими тарелками, на которых горкой лежала посыпанная тонким слоем тертого пармезана руккола. — На будущее лето в их доме откроют новый тренажерный зал. Когда остальные девочки за столом в унисон закивали, Имоджин еще сильнее растерялась. — Разве ты не хочешь жить отдельно? — А зачем? Мы все живем с родителями, — барышни опять закивали. — Ладно, кроме Мэнди, но это потому, что ее родители, типа, в Айдахо. — В Виргинии, — поправила Мэнди. — Вроде того, — закончила фразу Эшли. — Твои родители все равно оплачивают тебе лофт в Уильямсбурге. Зачем нам свое жилье, если у родителей есть все, что надо? Хорошая еда, прачечная. И вообще, разве наших зарплат хватит на квартиру на Манхэттене? Громадные сумки одного размера с легендарной сумкой Chanel 2.55,[29] висящие на плечах у каждой из девушек, теперь обрели смысл. Сама Имоджин, впервые приехав в Нью-Йорк, жила на тридцать пять тысяч долларов в год. Вместе с двумя девушками она снимала в верхнем Ист-Сайде квартиру, которую нашла по объявлению на последней странице журнала «Голоса Гринвич-Виллидж». Квартирка была так мала, что, если кто-то принимал душ, запотевало даже кухонное окно, которое находилось дальше всего от их узенькой ванной. — Жилье с консьержем мы себе позволить не можем, — вздохнула та, которую звали Перри, — а кому охота таскаться по лестницам? Все это изумляло Имоджин. Эти девушки казались похожими на испанцев, которых она встречала летом в Мадриде. Те стекались в общественные парки и собирались в переходах подземки для поцелуев и объятий, а порой и чего-то большего, потому что жили с родителями вплоть до создания собственных семей. А еще Имоджин жалела юных коллег. Им никогда не познать радости совместного проживания в малюсенькой квартирке с двумя другими девчонками, когда все в одной лодке и вместе пытаются свести концы с концами при помощи «принглс» и того небольшого количества снеди, которую удается стащить с фуршетов в честь открытия роскошных магазинов. Однажды ее соседка Бриджет вынесла под платьем от Кевина Кляйна целую бутылку «Дом Периньон». Они купили на улице клубнику и расплавили шоколадку на вездесущих желтых зажигалках «Бик», чтобы полить сверху ягоды и запить лакомство золотистой жидкостью с самыми мелкими пузырьками из всех, которые когда-либо касались их язычков. Тогда они не спали до рассвета и говорили о том, какими им хотелось бы стать после того, как они перестанут быть забавными девчонками, которые крадут шампанское и выкуривают по пачке «Мальборо» в день. Во время одной такой посиделки Имоджин впервые призналась, что хочет стать главным редактором модного женского журнала. Никто не смеялся. Все они были одинаково серьезны и амбициозны, пусть большинство их амбиций и превратились в ничто теперь, когда им всем уже по сорок. Тогда их холодильник был заставлен кремами и косметикой, а кухонные полки ломились от винтажных свитеров. Вдоль стен выстроились стеллажи с одеждой. Все помещение было чуть больше, чем стенной шкаф в однокомнатной квартире с закутком для сна. Не будь той квартирки и тех честолюбивых замыслов, которые могут родиться только в борьбе, Имоджин никогда не стала бы той, кем она является сейчас. Но прежде чем Имоджин успела записать эту новую породу девушек из «Глянца» в капризные ничтожества, те поделились с ней продуманными бизнес-планами, один амбициознее другого. Одна в свободное время делала сайт, который позволит женщинам всего мира обмениваться вещами, одалживая их друг у дружки на короткое или на долгое время по бартеру. Другая нацелилась создать соцсеть, специально ориентированную на покупку обуви. Они не говорили о том, что хотят стать маститыми журналистами или управленцами. Разговор шел в терминах собственных средств, касался привлечения покупателей и капитала. Они говорили о миллиардах. — По мне, успех — это когда делаешь что-то, чем ты по-настоящему увлечена. Моя цель — это, типа, собственная компания, и чтобы быть частью чего-то важного, отчего мир станет лучше. Вот почему мне интересны информационные технологии, — заявила Мэнди. Работали ли они сейчас в области информационных технологий? Они казались такими неискушенными и инфантильными. Они всё еще жили с родителями, но при этом строили масштабные планы. Они действительно были труженицами. Имоджин ощущала в них некую энергию, но не могла объяснить, что это за энергия. Она понятия не имела, как ее журнал сможет существовать исключительно онлайн, и понимала, что эти девчонки не способны вообразить будущее, в котором, кроме Интернета, не существует никакой другой формы общения с читателями. К концу вечера, когда три стакана вина разбередили нервную систему, Имоджин снова почувствовала тревогу. Может, эти девушки и живут детской жизнью, но идеи у них взрослые. Незрелые личностно, но с деловой хваткой. Их подкованность в сетевых технологиях и самосознание просто пугали. Новое поколение объединяла тема, которую Имоджин поняла только сейчас: каждой из этих девушек отлично жилось с осознанием собственной уникальности. Мол, такая вот я снежинка с неповторимым узором. Ей стало легче, когда на электронную почту пришло письмо от Евы, которое давало повод извиниться и уйти. От: Ева Мортон (EMorton@Glossy.com) Кому: Имоджин Тейт (ITate@Glossy.com) Им! Ты, наверно, в ТАКОМ шоке. Позавтракаем завтра в 8:00? Расскажешь мне обо всем. Ты же меня не ненавидишь теперь, и все такое? Надеюсь, нет. ЛОЛ. Ты мне нужна в команде. Новый сайт будет ТАКИМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ. МЫ ВЗОРВЕМ ИНДУСТРИЮ МОДЫ!!!!!! ♥♥♥♥X★(туфелька сумочка) обнимашки Е. Тут Имоджин вместо вина заказала стакан воды и вежливо попрощалась. От: Имоджин Тейт (ITate@Glossy.com) Кому: Ева Мортон (EMorton@Glossy.com) Е. 8:30. «Четыре времени года». Там увидимся. Всего хорошего. Имодж. Когда Имоджин извлекла из кошелька хрустящую стодолларовую купюру, Перри проговорила своим высоким голоском: — Я хочу расплатиться кредиткой, чтобы мне баллы начислили. Может, все просто переведут мне свою долю через Venmo?[30] Имоджин передала ей счет: — Зачем? У меня наличка. Я дам тебе сотню. — Мне будет куда удобнее через Venmo, — настаивала Перри. Имоджин уже не в первый раз за вечер не понимала, о чем речь. На миг она даже испугалась, не подхватила ли какое-то редкое неврологическое заболевание, которое выражается в том, что ты забываешь элементарнейшие вещи, которые знал всю жизнь. — Это приложение такое, — пояснила наконец Перри. — Venmo. Оно переведет деньги с вашего счета прямо на мой. — Но можно же и наличными отдать, — спокойно ответила Имоджин. Перри посмотрела на сотенную купюру так, будто та чем-то заражена. — Ненавижу таскать наличку. Без нее тааааак просто. — А мне кажется, куда проще будет, если я сейчас отдам тебе настоящие деньги, — Имоджин слишком устала, чтобы спорить, поэтому попыталась просто сунуть сотню в руку девушки. Эшли перехватали купюру и многозначительно посмотрела на Перри. — Я тебе с моего аккаунта скину. А то Venmo иногда глючит. Возьмем вместе такси? — обратилась она к Имоджин. Пройдя квартал по Мэдисон-авеню, они наконец-то смогли поймать машину. — Сможешь подбросить меня на восток? — Эшли широко улыбнулась и принялась яростно молотить большими пальцами по клавиатуре своего айфона. Таксист включил счетчик. Имоджин кивнула и перевела взгляд на собственный девайс. Алекс отпустил Тилли, няню, уже час назад, и ждал жену в постели; он намекал в письме, что изо всех сил старается не уснуть без нее и это его сердит. Имоджин неловко было ехать в молчании. — Над чем работаешь? — спросила она Эшли, пытаясь завести светскую беседу. Девушка хлопнула ресницами: — А я и не работаю! Конечно, когда приеду домой, поделаю чего-нибудь еще. Заказываю тайскую еду, чтобы ее доставили как раз, когда я войду в квартиру. Имоджин кивнула. Возможно, выпитое заставило ее продолжить расспросы: — Так долго? Эшли рассмеялась: — Нет, теперь я уже заказываю мужчин. Зашла на Fixd. — Что-что? — Fixd. Это приложение объединяет друзей с «Фейсбука», «Твиттера» и из «Инстаграма», а потом подбирает тех, кто находится в радиусе километра и больше всего подходит на данный момент, исходя из твоих постов, твитов и профайлов. В смысле, я не ищу мужчину на ночь, — покраснела Эшли, — не имею привычки заказывать мужиков с доставкой под дверь. Просто смотрю, с кем можно было бы потусить в выходные.