От стола до кровати – два метра и один долгий глубокий поцелуй. И еще один, наполненный обещаниями, планами и желанием, уже на кровати. Олег потянулся к изголовью, где лежали презервативы. – Давай ты сверху? – предложил он. – Я устала… Но он закатил глаза, и я быстро кивнула: – Давай! Немного поморщилась, насаживаясь на него, – внутри было еще сухо. Уперлась коленями в матрас и начала осторожно двигаться, пытаясь поймать ритм, от которого не слишком уставала бы. Олег накрыл ладонями мою грудь, двумя пальцами выкрутил сосок, и я вскрикнула от боли. – Слишком сильно? – озабоченно спросил он. – Прости, все время забываю, что ты такая чувствительная… В какой-то момент мне показалось, что я поймала то самое ощущение, когда тепло начинает растекаться внутри живота, напряжение расти. Я закусила губу, сосредоточившись на этом чувстве, но тут Олег дернул меня за бедра, заставив прижаться к его груди. – Давай так, мне так больше нравится. Темп стал побыстрее, большую часть работы делал он, но ощущение ко мне так и не вернулось. Я двигалась скорее механически, стараясь ускориться, чтобы ему было приятнее, но после целого дня на каблуках мышцы на ногах ужасно ныли, и я все время сбивалась. Олег раздраженно рыкнул, перевернул меня на спину и быстро закончил, вбиваясь в меня с частотой отбойного молотка. Мне казалось, в такие моменты он вообще забывает о моем существовании, как это ни смешно звучит. Уходит в какой-то свой мир, где есть выдуманная Ева, с которой он и сливается в экстазе… Но потом жарко целует, говорит, что со мной на седьмом небе, я богиня, ему никогда ни с кем так хорошо не было, и я думаю, что опять насочиняла себе ерунду. Просто никак не могу поверить, что он нормальный, не мудак, как большинство моих бывших. Вот и сейчас он обнял меня, положил пальцы на лобок и заботливо спросил: – Помочь тебе? – Нет, что-то сегодня не хочется, но ты продолжай спрашивать! – улыбнулась я. Уткнувшись в теплое плечо, я обняла Олега, положив ладонь на его упругий живот. Все равно он лучше остальных, даже внешне. После тридцати найти мужчину без пузика можно уже только среди нарциссов в фитнес-клубах, но у них уже давно не стоит от стероидов. Мне есть с чем сравнивать, Олег – мой девятый. Не осталось у меня лишних попыток. От первого до девятого Девять мужчин и почти тридцать лет! Похоже, ситуация становится отчаянной. Если девушка не вышла замуж до тридцати, с ней явно что-то не так. А я умудрилась прохлопать все возможности ускоренными темпами. Теперь у меня есть Олег, который не планирует жениться, и один последний шанс. Я никогда никому не рассказывала о том, что произошло тогда, в октябре, в лесу. Мне казалось, что, если притвориться, будто ничего не было, это поможет. Не вспоминать, не думать, не растравлять свои болячки… Я нормальна. Я как все. Даже на психфак я пошла в основном для того, чтобы получше притворяться нормальной. Нет у меня никаких травм! Со мной все в порядке, я похожа на всех остальных девушек моего возраста, даже тесты это показывают. А у каждой нормальной девушки должны быть отношения. Вообще-то я долго не могла открыть счет. У меня было множество убедительных причин: сначала надо окончить колледж, потом поступить в институт, потом не завалить первую сессию, перейти на второй курс, сдать на «отлично» профильные предметы… Ну, не было у меня времени на свидания! Все мои друзья и подруги потихоньку расставались с девственностью: кто на узкой койке общаги, кто романтично, на постели из роз в отеле, кто на вечеринке, второпях, пока остальные страждущие колотят в дверь ванной, а кто и в том самом лесу. Некоторые умудрились сделать это как минимум дважды. Один раз – соврав для поддержания разговора, другой – на самом деле. Невинными девами оставались только очень религиозные, очень страшные – и Ева. Весь факультет считал, что я жду принца на белом коне. Колонны на входе в учебный корпус, про которые ходила байка, что они обрушатся, если между ними пройдет девственница, угрожающе поскрипывали и тоже намекали, что я позорю репутацию института. Пора было принимать меры. Из всех наивных мальчиков, которые еще не вычеркнули меня из своих сексуальных грез, я выбрала одного – высокого и худого, с гривой темных крутых кудряшек и длинными ресницами. Он казался мне невероятно умным и в принципе годился на роль не только первого, но и девяти остальных. Я еще не понимала, что смотреть надо на другое. На первом свидании мы сходили в кино, на втором в театр, на третьем поцеловались, а на пятое я пришла в белом обтягивающем платье, потому что менее прозрачные намеки мальчик не понимал. Все было неприятно, скучно, зато быстро! Так я поставила галочку рядом с первым именем. Девчонки говорили, что в первого влюбляешься без памяти, но у меня вышло наоборот. Без памяти я влюбилась во второго – пошла бы за ним босиком по снегу, поехала бы в любую ссылку, отдала бы все, что имею… Но, к счастью, он не понял, насколько я была отчаянно, как кошка, влюблена, и взял только то, на что нацелился, – в первый же вечер, через три часа после знакомства. За всю эту ночь я ни разу не вспомнила о том, что у меня был кто-то еще, какой-то скучный красивый мальчик с гривой темных кудрей. Этот, новый, второй, безумная моя любовь с первого взгляда, стал всем моим миром. Я переселилась к нему в первую же неделю, готовила ему завтраки и ужины, закрывала глаза на измены, воровала продукты из магазинов и стреляла сигареты на улице, потому что у него никогда не было денег, а если вдруг появлялись, он спускал их на других девушек. Я не спала по полночи, потому что слишком щемило сердце при взгляде на него – просыпалась и смотрела до самого звонка будильника, как ресницы опускаются черными полукружьями на бледную кожу, как длинные пальцы изломанными тенями лежат на белых простынях, как поднимается загорелая грудь при дыхании. С ним я познала в сексе все то, что не познала с первым, – то есть практически все, что придумало человечество. Мне было все равно, больно это, неприятно или опасно. Если он хотел, я была согласна. Что угодно – лишь бы с ним. Неудивительно, что ближе к финалу наших отношений он предложил жить дальше как брат с сестрой, только чтобы я готовила, убиралась и иногда все-таки делала минеты – его новая фаворитка этого не любила. Прочие виды секса он считал изменой. Но, даже униженная, я бы все равно не ушла. Он выкинул меня, как котенка. Сначала соврал, что уезжает к бабушке на выходные, а в квартире будут травить клопов, предложил перекантоваться где-нибудь у подружек пару дней, а потом просто забыл позвонить мне. Через несколько дней я сама пришла под окна, увидела на балконе голую курящую блондинку и даже не стала подниматься, чтобы поговорить. Подчиняясь каким-то вселенским законам симметрии, дальше все пошло по спирали, повторяя раз за разом один и тот же сценарий. Третий, пятый и седьмой мои мужчины были скучноватыми, умными и предсказуемыми. С ними было спокойно и тоскливо. Я уходила от них сама, не желая на третьем десятке вести жизнь пенсионерки. Четвертый, шестой и восьмой врывались как ураган, раздербанивали мою жизнь на осколки и обрывки. С ними я напивалась до полусмерти, трахалась в туалетах ночных клубов, возвращалась домой босиком через полгорода. Они бросали меня максимально жестоко, исчезая в тот момент, когда я была особенно уязвима. Олега я проверяла всеми возможными способами – видела его пьяным, усталым, невыспавшимся… Мы с ним съездили вместе в отпуск, в «Икею» и даже переклеили обои. Он безропотно дарил колбасу вместо бесполезных дорогих роз, покупал правильные прокладки и всегда приходил на свидания вовремя. Он был идеальным. Он мне нравился. Я не собиралась его бросать, потому что знала: по традиции я до смерти влюблюсь в десятого и останусь с разбитым сердцем и сломанной жизнью. День, когда все изменилось Утро началось как обычно: с растворимого кофе, бутерброда с сыром и пробежки за автобусом. У меня было правило – если я успела дойти до поворота, прежде чем автобус остановился на светофоре, то я бегу за ним до остановки. Если не успела, он может хоть час простоять с открытыми дверями, я буду так же упорно стоять напротив, но не сяду в него. Из метро я обычно поднималась на крайнем левом эскалаторе. Огибала газетный киоск только сзади. Пока шла до офиса, мысленно перечисляла все ежемесячные закупки в определенном порядке. Раньше я курила, и надо было успеть докурить сигарету прежде, чем зайду под эстакаду, но после тяжелого воспаления легких курить пришлось бросить. В первый раз после болезни было очень-очень страшно идти от метро к работе без сигареты. Казалось, этот ритуал заклинает демонов, владеющих моим начальником, и, если все сделать правильно, он меня не уволит. Поэтому, чтобы успокоиться, я принялась вспоминать всю рутину, о которой забыла за два месяца в больнице. Список из десятка сортов чая и капсул для кофемашины, сливок, молока, печенья, салфеток, бумаги для принтера, ручек, фильтров для увлажнителей, корма для рыбок, туалетной бумаги, скотча, мыла, и так далее, и так далее, и так далее крутился в моей голове, складываясь в успокаивающую мантру, и с ней на устах я вошла в офис. День прошел великолепно. Правда, теперь я не могу избавиться от этих мыслей. Я ненормальная? Нет, нормальная. Я узнавала. Спросила у психолога, не докачусь ли я до того, что буду считать листики на деревьях и мыть руки раз в пять минут? Но он только улыбнулся. Выбирать дальнюю кабинку в офисном туалете, класть четное количество ягод на тарелку, дотронуться до ручки двери, выходя на улицу, не наступать на люки и швы плитки – это еще не сумасшествие. Вот когда я три часа простою на переходе, дожидаясь тринадцатой по счету красной машины, тогда можно будет волноваться. Я не стала ему рассказывать, что пока левый эскалатор был на ремонте, я выходила из метро через другой вестибюль. – Сергей Андреевич, можно? Я для приличия побарабанила по косяку двери, ведущей в начальственный кабинет. – Да, конечно, Евочка, когда я тебе отказывал? – Начальник даже направился к кофеварке. – Тебе капучино? Без сахара? Сергей Андреевич был бы звездой любого офиса. Он высок, красив и импозантен. У него темные волосы и голубые глаза, идеальные костюмы и дорогие часы, нос с горбинкой и ямочки на щеках, сексуальная небритость и жилистые руки – все, от чего девушки укладывались бы штабелями. Да вот беда – у нас работают одни мальчики-программисты, кондовые и суровые, из тех, что могут год питаться крошками из клавиатуры, носят лохмы ниже плеч и страшненькие свитера. Причем Сергей Андреевич, кажется, специально таких подбирал – у конкурентов давно и девушки кодят, и юношей выучили слову «барбершоп». Зато редким девушкам – мне, секретарше, бухгалтерии в полном составе и двум посменным красоткам с ресепшена – достается все его внимание. И даже кофе из монарших рук. Тут бы и сказать, что мой начальник девушками в принципе не интересуется, поэтому все это счастье не про нас, но все намного-намного хуже: Сергей Андреевич уделяет внимание нам всем одинаково. Он не женат, не обручен и никем не занят. С женщинами флиртует, к мужчинам равнодушен.