Комиссар поинтересовался числом жертв и был счастлив узнать, что только один полицейский получил легкое ранение. — Вот в чем была причина их перемещения. Они не хотели, чтобы кто-нибудь увидел, как они минируют пути, — сказал комиссар окружному командиру. Тот снова тронул водителя за плечо. — Я отменяю предыдущий приказ. Продолжайте движение в прежнем направлении. Старик Старик почувствовал, что в нем воскресают давно угасшие командные импульсы, заржавевшее умение подчинять себе людей. Он поднял руку и закричал: — А ну-ка тихо, вы все! Тихо, я сказал! Театральный критик безуспешно рвался в дверь кабины машиниста. Когда он понял, что эти попытки ни к чему не приведут, он принялся барабанить в дверь кулаками. Металл отвечал глухим эхом, но, разумеется, не поддавался. Критик тяжело вздохнул и вернулся на свое место. Вагон въехал на какую-то станцию. Что это? "Бликер-стрит"? А может быть, это уже "Спринг-стрит"? Старик не мог разобрать мелькающие буквы названия. Некоторые из пассажиров опустили в окнах стекла и, полувысунувшись, взывали о помощи. Толпа отвечала им недобрым ревом. Кто-то кинул свернутую в трубку газету, она ударилась о стекло, развернулась и плавно скользнула обратно на платформу. — Друзья мои! — старик ухватился за металлический поручень и поднялся в проход. — Друзья, наше положение не настолько ужасно, как кажется на первый взгляд… Пассажиры молча смотрели на него. Ему удалось теперь полностью завладеть их вниманием. — Прежде всего, нам не нужно теперь бояться бандитов. При этих словах несколько лиц недоуменно повернулись к двери кабины. Старик улыбнулся. — Как совершенно верно заметила эта молодая леди, бандиты покинули вагон. Пожелаем им всего наилучшего… — А кто же управляет вагоном? — Никто. Они нашли какой-то способ отправить его без машиниста. — Но мы же убьемся! — продолжала паниковать мамаша. — Леди и джентльмены! — старик снова поднял руку, призывая к общему вниманию. — Послушайте меня. Я немало знаю о том, как устроена подземка, и могу заверить вас, что нам не о чем беспокоиться… Нашу подземку не без оснований считают самой безопасной в техническом отношении в мире. Она оборудована отличной системой автоблокировки. Стоит поезду проскочить на красный сигнал светофора, как сработает автоматика, установленная на путях, и поезд будет остановлен! — Он оглядел присутствовавших с видом победителя. — Таким образом, скоро и мы неизбежно проследуем мимо красного светофора, блокировка вступит в действие, а значит — мы благополучно остановимся. Диспетчерская "Гранд сентрал" "Пелхэм, 123" следует мимо станции "Канал-стрит" примерно с той же скоростью, что и раньше". В звонкой тишине зала диспетчерской, где все, кроме него и миссис Дженкинс, молчали, Марино удалось вернуть своему голосу профессиональную уравновешенность. "Понял тебя, — ответил оператор из штаб-квартиры нью-йоркской полиции. — Продолжай информировать нас". "Еще четыре станции, и они прибудут на "Саут Ферри". Том Берри При взрыве Том Берри перекатился на живот, больно ударившись коленом обо что-то твердое. Потирая его, он приподнял голову и увидел, что один из гангстеров лежит поперек путей. Это был итальянец, и Том Берри решил было, что его повалило взрывной волной. Однако, разглядев затем, как подозрительно оттопыривает карман плаща рука главаря, он понял, что взрыв здесь ни при чем, что итальянца застрелил главарь из пистолета, спрятанного в кармане. Внезапно Берри вспомнил о предмете, причинившем боль его колену. Он поспешно ощупал пол рядом с собой и обнаружил свой револьвер. Все еще находясь под прикрытием колонны, он сгруппировался поудобнее и положил ствол на левое запястье. Он попытался поймать на мушку главаря, но того не было видно. Вот в чем дело: он наклонился над итальянцем. Берри услышал выстрел и видел, как голова несчастного дернулась. Главарь расстегнул на трупе плащ и снял что-то. Пояс с деньгами. Берри наблюдал, как пояс был надет на худого и закреплен завязками по бокам. У него что-то случилось со зрением. Пришлось ненадолго прикрыть глаза, а потом и вовсе зажмурить их покрепче, чтобы разогнать цветные круги и пятна, мешавшие целиться. Когда он открыл глаза, худой как раз пропадал из виду в проеме, открывавшемся в стене туннеля. Здоровяк следовал за ним. Том Берри поймал на прицел широкую спину и нажал на спуск. Он увидел, как спина вздрогнула, а затем фигура тяжело упала назад на рельсы. Он повел стволом пистолета туда, где секунду назад находился главарь, но тот пропал. Анита Лемойн Не дожидаясь, пока старик закончит свое обращение к товарищам по несчастью, Анита, слегка покачиваясь, прошла к самому началу вагона. Взявшись за ручку двери, чтобы не упасть, она посмотрела сквозь стекло вперед. Рельсы, стены туннеля, сигнальные огни — все это проносилось куда-то мимо, словно втягиваемое невидимым пылесосом. Затем промелькнула станция. "Бруклин-бридж". Еще три-четыре станции, и "Саут Ферри" — конечная. Что потом? — Никогда не думал, что эти поезда могут так мчаться. Позади нее выросла громоздкая фигура театрального критика. Действительно, такая массивная, что он, казалось, с усилием держит свое тело в вертикальном положении и от этого тяжело дышит. Лицо красноватого оттенка, свойственного всем неумеренно пьющим. В голубых глазах смесь невинности и горького опыта. Невинность напоказ, подумала Анита, а опытность просто не удается скрыть. — Вам страшно? — спросил он. — Вы же слышали, что сказал этот старикан. Он знает подземку. По. крайней мере, он так утверждает. — Да нет, я просто так, поинтересовался… — глаза критика сияли теперь просто воплощенной невинностью. Она почувствовала, что он слегка прижался к ней. — А вы когда-нибудь работали в театре? Ох уж эти мужчины! Ладно. Это поможет убить время. — Два года, — ответила она. — Вы знаете, я так и думал, — его дыхание еще более участилось. — Мне приходится просматривать так много спектаклей, но все равно я убежден, что видел вас в театре. Не могу только вспомнить, где именно. — Вы бывали когда-нибудь в Кливленде, штат Огайо? — Само собой. Так вы там работали? — В театре "Литтл Гем". Билетером и продавцом жареной кукурузы. — Шутите… Он рассмеялся, а потом, воспользовавшись тем, что поезд изрядно качнуло, легко шлепнул ее пониже спины. По привычке, совершенно автоматически, она кокетливо повела плечами. — Кому взбредет в голову шутить в такую минуту? Через пять минут мы все можем быть уже на том свете. Он отпрянул. — Так вы не верите старику? Не верите тому, что он сказал про красный свет и автоблокировку? — Ему-то я верю. Но вот я смотрю, смотрю вперед и пока не вижу ни одного красного сигнала. Одни зеленые. Они промчались мимо платформы станции "Фултон-стрит" и снова влетели в туннель. Действительно, впереди, насколько хватало глаз, тянулись зеленые огни. Транспортный патрульный Росс Патрульный Хэрри Росс связался с оперативным дежурным, как только вагон покинул "Фултон-стрит". "Они только что проследовали". "Понял. Спасибо за информацию". "Послушай, хочешь скажу что-то забавное?" "Давай в другой раз, а?" "Нет… По-моему, это важно. Мне показалось, что вагоном никто не управляет". "Что ты мелешь?" "Я говорю, что, по-моему, в кабине вагона никого нет. Окно выбито и, как мне показалось, кабина пуста. Я стоял на самом краю платформы, но все равно никого не смог разглядеть. Извини, но мне так показалось". "Тебе должно быть известно, что поезд не может идти без машиниста. Там есть специальное устройство…" "О'кей, я, наверное, ошибся".