— Приехали! Малько выбрался из своего некомфортабельного тайника отупевший, с затекшими конечностями и ноющей спиной. В темноте мерцало несколько желтых огоньков. Со стороны моря тянуло тошнотворным запахом. "Тойота" стояла в центре трущоб Порт-о-Пренса. Райли показал Малько на какую-то хижину с освещенными окнами, метрах в двадцати от них. — Он там. Я вас подожду. Малько подошел к хижине, постучал в дверь и вошел. В маленькой комнате царил сладковатый запах. Здесь были только письменный стол, этажерки, диван и два больших морозильника, у одного из которых хлопотал Берт Марни. Малько увидел аккуратные ряды снабженных этикетками флаконов. Кровь бедняков квартала Ла Салин… Берт Марни обернулся. Радости визит Малько ему явно не доставил. Он с удивительной нежностью поставил в морозильник последний флакон с кровью и, нахмурившись, спросил: — Что вам нужно? В его голосе чувствовалась нескрываемая враждебность. Малько решил не обращать на это внимания. — Мне нужна ваша помощь, — ответил он. — Я должен как можно скорее встретиться с Жакмелем. Казалось, подбородок у Берта Марни исчез вовсе. В маленьких голубых глазках мелькнул панический страх. — С Жакмелем? Да вы спятили! Даже если б я знал, где он, то все равно бы не сказал. Весь Порт-о-Пренс знает, что вы "под колпаком". Вы меченый! С вами даже разговаривать опасно. Убирайтесь! — Мне нужно встретиться с Жакмелем, — повторил Малько. — Это вопрос жизни или смерти. — Убирайтесь! У меня нет времени возиться в вашем дерьме — через два часа придут за моими двумя сотнями флаконов, а мне еще надо их классифицировать. Вы же не дадите мне три тысячи долларов, чтобы завтра утром я мог заплатить моим кретинам! Если у меня не будет денег, они выпустят из меня кишки. — Послушайте, я дам вам пять тысяч долларов, если вы доставите меня к Жакмелю, — предложил Малько. Не отвечая, Берт Марни отошел, запустил руку в узкое пространство между письменным столом и стеной, вытащил мачете и, подняв его, двинулся на Малько. — Убирайтесь, — заорал он, — или я вам голову снесу! Малько отступил к двери и выхватил свой ультраплоский пистолет. Берт Марни остановился и изрыгнул: — Идиот, уж лучше получить пулю в живот, чем предать Жакмеля! Продолжать уговоры было бесполезно. Но уйти с пустыми руками Малько не мог: без Марни его шансы найти Жакмеля были равню нулю. Тогда — смерть. Внезапно шеренги флаконов с кровью в открытом морозильнике навели Малько на мысль применить более действенный, чем уговоры, способ. Левой рукой он взял один флакон и бросил его на пол. Кровь забрызгала ботинки Берта Марни. Американец взвыл, как мать, у которой вырывают из рук дитя, и разразился бранью: — Псих, дерьмо, сволочь! Малько остался холоден. — Раз вы не хотите мне помочь, я все это разобью. Вы не сможете расплатиться с вашими донорами, и они вас убьют. Лучше выполнить мою просьбу — пока не поздно. Берт Марни бросился на него, размахивая мачете. Левой рукой Малько ударил его в запястье, а правой ткнул в лицо стволом пистолета. Марни с криком отшатнулся. Злополучный протез выпал из его окровавленного рта. — Подонок, — просипел он. — Ничего — мамаша Мирбале скоро изрубит тебя на кусочки! Не отвечая, Малько швырнул на пол второй флакон, потом прицелился в Марни и предупредил: — Если вы сделаете еще одну попытку напасть на меня, я прострелю вам голову. Марни тупо посмотрел на осколки стекла и увеличивающуюся лужу крови на полу, затем встал на четвереньки и принялся искать выпавший протез. — Вы делаете глупость, — сказал Малько. — Я ведь действительно все разобью. И в подтверждение своих слов он сбросил на пол целую шеренгу флаконов, которые разбились с оглушительным звоном. Берт Марни поднялся на ноги. В глазах у него вспыхнул огонек безумия. Малько решил идти до конца. Сломать американца психологически. Он бросил очередной флакон в висящий на стене календарь с фотографией голой девицы. Осколки стекла дождем просыпались на Берта Марни. — Они убьют вас, если вы не заплатите за их кровь, — повторил Малько. * * * Выбившийся из сил Малько оперся о морозильник. Вся комната была буквально залита кровью: пол, стены, потолок, диван… Оба морозильника стояли пусты, пол усеивали осколки стекла, поблескивающие в красных потоках крови. От ее сладковатого запаха Малько подташнивало. У него было впечатление, что он находится на бойне. Жалкий, раскисший и омерзительный, весь усыпанный осколками стекла, Берт Марни прижимал в груди единственный, чудом уцелевший флакон. Опершись о письменный стол, он с отупевшим видом долго смотрел на груды битого стекла и лужи крови, затем поднял на Малько полные ненависти глаза. — Не будь я таким слабаком, я бы полез под ваши пули, — произнес он. — Ну ничего, у меня еще остается вот эта бутылка виски: я выпью ее и буду ждать, когда мои придурки заявятся сюда и перережут мне горло… А теперь убирайтесь! Ультраплоский пистолет казался Малько очень тяжелым. Четверть часа ожесточенного и систематичного погрома — и никакого результата. — Отведите меня к Жакмелю и все обойдется, — сказал он. — Через час вы получите ваши три тысячи долларов. — Вон! — изо всех сил заорал Берт Марни и метнул в Малько уцелевший флакон с кровью. Малько едва успел наклониться. Флакон разбился о дверь. Марни только устало покачал головой: — Дурак, от моих доноров я, может, еще и убегу, а от Жакмеля — никогда! — Ну что ж… Малько открыл дверь и с удовольствием вдохнул свежий воздух. Перед уходом он обернулся: Берт Марни стоял как вкопанный. — Завтра утром я приду полюбоваться, как они будут вас убивать, — бросил на прощание Малько. Видя, что он действительно уходит, Марни вздрогнул и сразу снова обмяк. — Вы что же, так просто и уйдете? — заскулил он. — Бросите меня, да? И он сделал несколько шагов к двери. Живот выпирал у него из-под расстегнутой рубашки, капли пота, смешиваясь с кровью, текли по шее красными ручейками, веснушки проступали особенно отчетливо. Малько быстро пошел к "тойоте" Джона Райли. Марии догнал его на полпути и отчаянно вцепился ему в плечо. — Одолжите мне эти деньги, — захныкал он, брызгая слюной. — Я их верну, я вам дам любую расписку, все, что хотите. Вы не можете оставить меня подыхать! Он был так возбужден, что, когда его протез упал в грязь, он и не подумал его поднять, продолжая шепеляво канючить деньги. Малько не подал виду, что у него появилась искорка надежды. Наконец-то Вампир сломался! — Разговор окончен, — заявил он. — До свидания! Он ускорил шаг. Марии выпустил его плечо, только когда Малько открыл дверцу "тойоты". Задыхаясь, он прошептал: — Ну хорошо, ладно, я согласен. Приходите завтра после девяти утра. С деньгами… Он повернулся и заковылял назад к своему "диспансеру". Малько сел в машину и сказал Джону Райли: — Вот теперь за меня нужно помолиться! Насчет Берта Марни он был спокоен: ради спасения своей шкуры Вампир сделает все от него зависящее, чтобы найти Жакмеля. Но предстоящая встреча с бывшим главой тонтон-макутов будет не менее рискованной, чем манипуляции с динамитной шашкой. Впрочем другого выхода у Малько все равно не было: до истечения срока ультиматума оставалось два с половиной дня — если, конечно, Амур Мирбале не передумала. Еще чудо, что он до сих пор на свободе, а не в карцере тюрьмы "Фор-Диманш". Видимо, самой неотложной задачей. Амур Мирбале действительно была ликвидация Габриэля Жакмеля. 16 Когда Малько подъехал к дому Симоны Хинч, у него мелькнула мысль, что молодая женщина уехала: света в окнах не было. "Понтиак" тонтон-макутов подрулил ближе и остановился. Эта машина следовала за Малько с того момента, как он, после возвращения из квартала Ла Салин, уже не скрываясь вышел из здания "Радио-Пакс" и сел в свою "мазду". Всю дорогу до Петьонвиля он проделал словно в тумане, чувствуя себя как белка в колесе. Во всем Порт-о-Пренсе он мог положиться только на одного Джона Райли. Американское посольство было недоступнее гималайских вершин. Жестокая игра — жестокие правила. Он подумал о Штайнере — наемнике, плененном в Судане и брошенном на произвол судьбы своими "заказчиками". Постоянные размышления о том, как отвести нависшую над ним опасность, настолько утомили Малько, что у него сейчас было только одно желание: забыться хоть на несколько часов. В Порт-о-Пренсе снова царил страх — как в худшие времена "папы Дока". Удары дубинок, оборвавшие жизнь Чезаре Кастелла и Гуапы, продолжали отдаваться во многих головах. Симона все-таки оказалась дома: услышав шум мотора, она чуть приоткрыла входную дверь. Малько увидел ее силуэт. Узнав "мазду" Малько, молодая женщина открыла дверь пошире. Макуты остались сидеть в "понтиаке". Расчесанные на строгий прямой пробор волосы придавали лицу Симоны суровое выражение, но ее женственное тело, облаченное в блузку и шорты, приятно взволновало Малько. — Добрый вечер, — сказала она. — А я уже собиралась ехать на площадь Сен-Пьер… — Прятаться бесполезно, — ответил он. Они и так все знают.