* * * — Чудо, что он еще жив. Это один из самых отъявленных мошенников во всем Карибском регионе. Просто рожден для предательства! Малько взял фотографию, которую протягивал ему Рекс Стоун, заведующий зоной «Северные Караибы» Управления оперативного планирования, в которую входили Багамские острова, Куба, Ямайка, Доминиканская Республика и Гаити. Это был крупный мужчина с голубыми глазами и медлительным луизианским выговором. Кондиционер работал на полную мощность: из-за высокой влажности июльская жара здесь, в Вашингтоне, была нестерпима. Из троих присутствующих только всегда старающийся выглядеть элегантным Малько был в костюме и при галстуке. Впрочем, легкая ткань из альпаки позволяла переносить даже очень сильную жару. Малько внимательно посмотрел на фотографию: высокий негр, с широкими, мощными плечами, носом с горбинкой, глубоко посаженными глазами и кожей, как у старой рептилии, идущий по улице прямо на камеру, судя по всему, снабженную телеобъективом. — Похож на игуану, — заметил Малько. Рекс Стоун весело фыркнул: — Совершенно верно! Враги этого человека так его и называют: «Игуана». Впрочем, друзей у него нет… Итак, знакомьтесь: Жюльен Лало, семьдесят восемь лет. Когда мы оккупировали Гаити в пятнадцатом году, он предложил нам свои услуги — и оказал их немало: доносил на всех подряд… После нашей эвакуации с острова в тридцать четвертом все были уверены, что гаитяне сварят его заживо. Ничуть не бывало! Он продолжал заниматься доносительством, но уже для других хозяев. Словом, прекрасно вышел из положения. Работая на нас, он немного разжился и получил лицензию на импорт какого-то хлама. Предавал каждого нового президента и, разумеется, стал работать на Дювалье, когда тот решил покончить с мулатами, хотя Жюльен Лало сам мулат, несмотря на темную кожу. Отношения с этой старой сволочью «папой Доком» у него были самые доверительные. Правда, это не мешало ему немножко работать и на нас — наверное, он боялся утратить навык. В остальном его интересуют только, бабы. Преимущественно белые. Похоже, что все мало-мальски привлекательные жены дипломатов в Порт-о-Пренсе прошли через его постель. Совсем неплохо для его возраста! Малько положил фотографию на стол: — Прекрасный образчик человеческой породы! В его золотистых глазах поблескивало любопытство, смешанное с презрением. Решительно «кухня» разведслужб была не слишком подходящим местом для дворянина… Малько пока не знал, чего хочет от него Дэвид Уайз, но начало не предвещало ничего хорошего. — В общем, Жюльен Лало для вас весьма ценное приобретение? — Это будет ваш лучший союзник в Порт-о-Пренсе, — ласково сказал Рекс Стоун. — Он там всех знает. Главное — убедить его предавать только тех, кого нужно. Прежде чем Малько успел возразить, в разговор вмешался Дэвид Уайз. Его слова пригвоздили Малько к креслу: — Это отличный малый! — заверил начальник Управления оперативного планирования. По его глубокому убеждению, все, кто предавал свою страну в пользу США, были люди с чистой душой. А Рекс Стоун уже извлек из досье вторую фотографию: — Уверен, она вам понравится больше. На фотографии была запечатлена девушка в шортах, с круглым, миловидным лицом, большими глазами и ниспадающими на плечи волосами, вылезающая из «форда-мэверика». Ее поза позволяла по достоинству оценить стройные ноги и обтянутую майкой высокую грудь. Определить ее расовую принадлежность было трудно. У Малько вдруг пробудился интерес к предстоящей миссии. — Кто это? — спросил он. — Симона Хинч. Ее отец находится в изгнании в Пуэрто-Рико. Он духовный глава всех эмигрантов-антидювальеристов. Почти все его близкие были убиты людьми Дювалье. Симона живет недалеко от Порт-о-Пренса, в горах. Вряд ли кто-нибудь ненавидит клан Дювалье сильнее, чем она. Рекс Стоун положил фотографию на место и продолжал: — Она будет рада встрече с вами — особенно если вы привезете ей свежие новости об отце. Все это выглядело весьма загадочно. Пока что Малько было ясно только одно: ему предстоит действовать на Гаити. Дэвид Уайз спокойно наблюдал, как его сотрудник демонстрирует, фотографии, и с объяснениями не торопился. Малько держался настороженно, отлично зная бесцеремонность секретных служб. Рекс Стоун ободряюще улыбнулся: — Недурна, правда? Даже и не скажешь, что негритоска! Малько проигнорировал его ремарку. Решительно эти спецслужбисты — просто-напросто шантрапа. Ни тени учтивости! Рекс Стоун выудил из досье очередное фото и протянул его Малько: — Еще один из ваших будущих друзей… На снимке была какая-то пара, пьющая шампанское в заведении, похожем на ночной клуб. Женщина с копной ярко-рыжих волос была красива, но вульгарна. Мужчина походил на провинциального альфонса. Над его толстой верхней губой топорщились усики, на мизинце правой руки поблескивал огромный перстень. В складках рта чувствовалась жестокость. — Чезаре Кастелла, — сказал Рекс Стоун. — Лучшая ищейка СИМа — тайной полиции покойного Трухильо из Санто-Доминго. Однажды приказал расстрелять из крупнокалиберного пулемета группу доминиканских крестьян, которые не хотели платить налоги. В настоящее время безработный. После убийства Трухильо мы дали ему убежище в нашем посольстве в Санто-Доминго и тем самым избавили от серьезных неприятностей. Я лично знаю нескольких человек, которые мечтают заживо сварить его в кипящем масле… Да, так вот потом он перебрался на Гаити, где оплатил вид на жительство, выдав тонтон-макутам всех доминиканских агентов в Порт-о-Пренсе. По справедливости весь южный участок кладбища в Порт-о-Пренсе надо бы назвать в его честь. В настоящее время по-прежнему живет в Порт-о-Пренсе. Дювальеристы его пока терпят. Мы иногда подбрасываем ему деньжат. — Зачем помогать такому подонку? — с искренним возмущением спросил Малько. Рекс Стоун пожал плечами: — Хорошие профессионалы нужны всегда… Малько с трудом удержался, чтобы не спросить, не собирается ли Конгресс Соединенных Штатов наградить Чезаре Кастелла за его подвиги… — Ну а женщина? — Его жена. Бывшая содержанка Трухильо. Спит с одним высокопоставленным тонтон-макутом — опять-таки ради продления вида на жительство. Малько вздохнул и вернул фотографию. Вряд ли была нужда в дополнительных сведениях о Чезаре Кастелла, еще одном славном представителе злосчастной человеческой породы. Почувствовав, какое он испытывает отвращение, Дэвид Уайз поторопился его успокоить: — Эти люди всего лишь Статисты. Нас интересует вот кто… Он протянул Малько снимок, сделанный в кабинете президента Франсуа Дювалье: «папа Док», положивший руку на плечо гигацта ярко выраженного негроидного типа, который торжественно прижимал к сердцу автомат «томпсон» с вставленным магазином. — Габриэль Жакмель в эпоху «медового месяца» с «папой Доком», — проинформировал Рекс Стоун. — Был в числе первых его сторонников. Немало способствовал избранию Дювалье с помощью динамитных шашек, очень разумно распределенных между его политическими противниками. Умен и необуздан. Поссорился с «папой Доком» по идеологическим причинам. До своей внезапной опалы занимал высокие посты. Всматриваясь в крупные черты лица Габриэля Жакмеля и в его лишенные всякого выражения глаза, Малько спросил: — Какие именно посты? — Был шефом тонтон-макутов. Казалось, в кондиционированном воздухе кабинета запахло кровью… Увидев гримасу Малько, Дэвид Уайз счел нужным снова вмешаться в разговор: — Он поссорился с Дювалье два года назад. С тех пор за его голову обещано вознаграждение. В Порт-о-Пренсе говорят, что через несколько дней после смерти Дювалье Жакмель проник в его усыпальницу, отрезал голову трупа и вырвал у него сердце. Все лучше и лучше… — И съел их? — с омерзением спросил Малько. Дэвид Уайз принужденно улыбнулся: — Нет, просто это связано с религией вуду. Многие на Гаити считают, что «папа Док» обладал «лоа» — магической силой. Жакмель решил завладеть ею… — Так вы теперь интересуетесь магией? — изумленно спросил Малько. Телеграмма Дэвида Уайза с просьбой прибыть в Вашингтон заставила его спешно покинуть свой замок в Австрии. Правда, он все равно собирался лететь в Америку, чтобы продать свой дом в Поукипси, в штате Нью-Йорк, поскольку реконструкция замка поглотила десятки миллионов долларов. Одно его крыло было уже вполне пригодно для обитания, и Малько хотелось успеть этим воспользоваться, прежде чем какой-нибудь агент из противоборствующего лагеря не отправит его на тот свет: работы по реконструкции замка и благоустройству окружающего парка были — увы! — далеки от завершения, и Малько ни сейчас, ни в обозримом будущем не мог послать Центральное разведывательное управление ко всем чертям и начать спокойно жить на своих землях. Да вдобавок ко всему Александра предпочитала платья от Диора тракторам строителей. Словом, имея на руках полуразвалившийся замок и дорогостоящую невесту, он должен был продолжать свою карьеру внештатного агента. Пока же ему было ясно только одно: ЦРУ планирует какую-то операцию на Гаити, где только что умер президент Франсуа Дювалье и откуда всего пятьдесят километров до Кубы — рукой подать… Но какую именно операцию? На столе зазвонил один из телефонов. Дэвид Уайз снял трубку, и, благодаря встроенному динамику, Малько услышал голос президента Соединенных Штатов: — Дэвид, жду вас в моем кабинете! В динамике зазвучали короткие гудки. Начальник Управления оперативного планирования невозмутимо положил трубку на рычаг. Вертолет, площадка для которого была оборудована на крыше здания № 2, позволял добраться до Белого дома за десять минут. — Продолжайте без меня, — сказал Дэвид Уайз. — Я — к президенту. Достав из стенного шкафа свой пиджак, он простился и вышел из кабинета. Малько мысленно задал себе вопрос, не связан ли этот вызов к президенту с темой их разговора. Рекс Стоун неторопливо раскурил сигару и снова стал перебирать фотографии. — С какой целью вы мне их показываете? — спросил Малько. Чиновник из ЦРУ лукаво сощурился: — Вам предстоит встретиться с этими людьми. Их фотографии могут спасти вам жизнь. Несколько месяцев назад один из наших агентов должен был войти в контакт с неким гаитянином. Он знал только его имя — фото у нас не было. Под видом нужного человека на встречу явился тонтон-макут. С тех пор нашего агента никто не видел. Обнадеживающая история… — Ну а ваш фотограф — он был поосторожнее? В глазах американца блеснул насмешливый огонек. Взяв из досье еще один снимок, он протянул его Малько. Тот нахмурился: на снимке был изображен пастор в темном костюме строгого покроя и с Библией в руке. На щеках у него играл здоровый румянец. Из-за очков в роговой оправе он казался старше. — Пастор Джон Райли, — пояснил Стоун, — Работает на Гаити уже четыре года. Почти святой, если судить по ценности переданной им информации. Одержим фотографией. Малько едва сдержал свое возмущение: — Это настоящий пастор?