– Пытаться растворить тебя в кислоте, расчленить или сжечь. Как человек рациональный, он постарается избавиться от тебя без членовредительства, чтобы избежать улик. Но не потому, что плохо к тебе относится, а исключительно для того, чтобы, ни на что не отвлекаясь, спокойно продолжать заниматься своей фотоникой. – А если скинет меня с балкона? – Кто? Олег? Ты шутишь? Мы говорим об одном и том же человеке? Не скинет, испугается соседей. В конце концов, не сомневаюсь, что Олег дождётся максимально тёмного времени суток, отнесёт тебя вниз и оставит на улице. Это самое дерзкое, на что он способен. Тебя подберут и отправят в Коммунарку. И вот тогда ты станешь панацеей, я в этом не сомневаюсь. Подумай, Роза, ты готова терпеть все эти трудности и неудобства? – А что мне остаётся? Вы, Жанна Владимировна, не хуже меня знаете своего сына. Если будет хоть малейший шанс заразиться и умереть – он непременно им воспользуется. А я люблю Олега и не хочу, чтобы он закончил так же, как его отец. Отец Олега скончался от лихорадки Эбола, впервые заявившей о себе в семьдесят шестом году. Вспышка инфекции разразилась в Западной Африке, и российские микробиологи тут же отправились на чёрный континент изучать загадочную болезнь. Тогда, в семьдесят шестом, отец Олега рвался исследовать заразу вместе с коллегами, но Жанна Владимировна изловчилась и перед самым отъездом мужа сломала ногу, изобразив крайнюю степень беспомощности. Деваться было некуда, и микробиолог Заславский остался дома. Жанне Владимировне только того и было нужно, ибо её супруг обладал удивительным свойством притягивать к себе болезни. Стоило только больному ветрянкой, гриппом, свинкой или корью пройти хотя бы в метре, как микробиолог Заславский тут же заболевал. В следующий раз, когда Жанне Владимировне нужно было удержать мужа рядом с собой, пришлось забеременеть, и она родила Олега. Сын оказался весь в отца, он обладал таким же неустойчивым иммунитетом к вирусным заболеваниям. Стоически пережив вместе с мужем все его свинки и кори, Жанна Владимировна к концу жизни всё-таки овдовела. Это случилось во время очередной вспышки эболавируса, обрушившейся на мир в четырнадцатом году этого века. Узнав об активизации страшной африканской болезни, микробиолог Заславский категорически отказался остаться в стороне от научных изысканий, а для того, чтобы беременеть или ломать конечности, Жанна Владимировна была уже стара. И всё же, думая отделаться малой кровью, Жанна Владимировна устроила так, чтобы супруг работал с безопасным для человека рестонским вирусом. Но именно он, не смертельный для других людей, убил учёного. – Если есть хоть крохотная возможность остановить болезнь, я пойду до конца, – твёрдо сказала Роза. – Ни в коем случае не надевай перчатки и маску, тогда обязательно заболеешь, – наставляла по видеосвязи свекровь. – И, как только почувствуешь известные симптомы, сразу звони мне – я тут же напомню Олегу о годовщине вашей свадьбы. – Но мы же расписались в сентябре… – Ты думаешь, Олег об этом помнит? Поверь мне, Роза, в его голове ничего, кроме фотоники, нет. Смело можешь называть любую дату, мой сын всё примет за чистую монету. – А если он заглянет в паспорт? – Олег не знает, где он лежит, если только ты ему не скажешь. И в самом деле, Олег заболел COVID-19 в самой тяжёлой форме, и, если бы не Роза и не она, доктор микробиологии Жанна Заславская, обязательно бы умер. Но любящие женщины способны на многое, чтобы не сказать – на всё. Даже обойти бюрократов из ВОЗ и спасти мир от смертельной заразы. Жанна Владимировна улыбнулась и, разглядывая в окно яркую фигурку молодой бегуньи, неспешной трусцой пересекающую проспект, допила ароматный чай, после чего вернулась к своим пробиркам, колбам и змеевикам, ибо изучение поведения штаммов бактерий считала лучшим для себя отдыхом. От автора: Друзья! Настоятельно просим учесть, что способы лечения, использованные в рассказе, придуманы автором и никакого отношения к медицине не имеют. Берегите себя! И своих близких. Татьяна Бочарова Концерт онлайн 1 Олег зашел в коридор и закрыл за собой дверь. Снял маску и перчатки, кинул их в специально приготовленный пакет для мусора. Затем отправился в ванную и тщательно вымыл руки с мылом – ровно 20 секунд, как рекомендовали медики. – Олежка, ты вернулся? Все в порядке? – раздался из комнаты голос матери. – Да, мамуль, все о'кей. Купил, как просила: молоко, яйца, бананы. – А рис? Рис забыл? – Мать вышла в коридор и вопросительно взглянула на Олега. – И рис купил. – Олег улыбнулся и привычным жестом поправил очки. – Ма, я тебе продукты в кухню отнесу, а сам пойду. У меня скоро видеоконференция с ребятами. – Иди, милый, иди. – Мать потрепала Олега по волосам и вздохнула: – Эх, какое время настало. Видеоконференции какие-то. Когда это все закончится… Она ушла в кухню. Олег по-быстрому отнес ей продукты и скрылся в своей девятиметровой комнатушке. Большую ее часть занимал рояль – старенький, потертый «Блютнер». Он достался Олегу от деда, тот был известным пианистом, преподавал в консерватории. В отличие от деда, его сын, отец Олега, в музыку не пошел, занялся всерьез спортом, ездил на международные турниры, привозил награды. Из одной такой поездки он не вернулся – ушел к молодой врачихе, лечившей спортсменов. Олегу тогда было шесть лет. Он сидел под никому не нужным дедовым роялем и распевал во весь голос душевную мелодию, услышанную по телевизору. Мелодия оказалась «Полонезом» Огинского, как сказала зашедшая к ним соседка, учительница из музыкальной школы. А у Олега она диагностировала абсолютный слух и посоветовала срочно отдать его учиться музыке. Так Олег попал в школу имени Гнесиных, а потом и в Гнесинскую академию. Музыка была смыслом его жизни, ничего он так не любил, как игру на рояле. Во дворе Олега насмешливо дразнили «ботаном» – он никогда не играл в футбол с другими мальчишками, не гонял с ними на велике, не бегал на коньках. Он вообще не любил прогулки, с удовольствием заменяя их долгими, вдумчивыми занятиями за старым дедовым инструментом. Настоящие друзья у Олега появились лишь в академии. Там он нашел единомышленников, таких же, как и он, «ботанов», готовых день-деньской слушать Баха и Моцарта и разыгрывать этюды и упражнения. На втором курсе Олег создал свой ансамбль, в него входили две скрипачки, Арина и Олеся, и виолончелист Дима Фёдоров. В апреле у них планировалось большое сольное выступление в одном из столичных музеев. Ребята готовились, репетировали по много часов. И вот теперь, из-за проклятого карантина, концерт должен был сорваться! Вся работа коту под хвост. Арина даже расплакалась, она вообще была крайне эмоциональной девушкой, чуть что – сразу в слезы. – Тихо ты, не реви, – сказал Димон. – Что-нибудь придумаем. – Да что тут можно придумать? – всхлипнула Арина. Они вчетвером стояли на ступеньках академии. При них здание закрыли, велели всем студентам идти домой и носу на улицу не высовывать. – Я, кажется, знаю, что надо делать, – проговорил Олег и поправил пальцем очки на переносице своим излюбленным жестом. Все уставились на него с любопытством. – Что же? – спросила Олеся, смешливая пухленькая блондинка с забавными ямочками на щеках. – Мы сыграем концерт онлайн. Каждый из своей квартиры. Запишем все номера, смонтируем и пустим в эфир. Пусть все, кто хочет, слушают. Так сейчас многие делают. Чем мы хуже? – Ничем! – обрадовалась Олеся и захлопала в ладоши. – А у нас получится? – недоверчиво произнесла Арина и на всякий случай хлюпнула носом. – Получится, – твердо произнес Олег. – Все, что для этого нужно – хороший вай-фай, ноут, микрофон и наушники. – Отличная идея, Олежка, – поддержал его Димон. – Я – за! – И я! – воскликнула Олеся. – И я, – печально согласилась Арина. – А когда начнем репетировать? – Да хоть сегодня, – ответил Олег. – Делать-то все равно нечего. Поехали по домам, вечером выходим на связь. С тех пор вот уже две недели ребята два часа в день репетировали и записывали свои произведения. Это оказалось совсем не просто: звук в эфире отставал, приходилось репетировать по двое, сначала рояль со скрипкой, затем скрипка с виолончелью, затем две скрипки вместе и так далее. Потом каждый записывал свою партию отдельно под метроном, и только после этого можно было монтировать запись. Постепенно, однако, они записали почти половину номеров. Оставалось еще столько же. У приятелей вошло в традицию каждый вечер собираться в видеоконференции и обсуждать текущие проблемы и предстоящий концерт. Во время этих встреч они шутили, смеялись, болтали, иногда давали друг другу советы по игре. Сейчас как раз было время эфира. Олег включил ноут и послал вызовы Димону, Арине и Олесе. На экране один за другим появились лица друзей. Вот Димон со своей виолончелью на фоне обоев и полированного шкафа. Вот Олеся, как всегда улыбается, держит в руках скрипочку, а рядом на кресле развалился большой полосатый кот. Последней включилась Арина – худенькая, прямая, как струнка, с гладко зачесанными волосами, бледная и сосредоточенная. Над головой у нее висела дешевенькая репродукция – голубые васильки в тонкой прозрачной вазе. – Привет! – Олег помахал ребятам в знак приветствия. – Как настроение? – Все супер, – бодро отозвалась Олеся. – Нормально, – ответил Димон. Арина ничего не сказала, только слегка поёжилась, как будто ей было холодно. Впрочем, ей всегда было то холодно, то жарко, то как-то еще не так, как остальным. Такой уж у нее был характер – форменная капризуля. – У меня тоже все о'кей, – произнес Олег и, подойдя к роялю, сыграл бравурный пассаж. Ребята заулыбались. – Осталось не так и много работы, – обнадежил их Олег. – Я сегодня звонил в музей. На онлайн-просмотр уже записалось больше 100 человек. – Это успех, – хмыкнул Димон. – Зря иронизируешь. – Олег отошел от рояля и подсел к ноуту. – Живьём тебя бы пришли послушать максимум 40 человек. А тут уже 100. А будет еще больше! – Олежа прав, – поддержала его Олеся. – Может, вообще, за такими онлайн-концертами будущее. – Не дай бог, – тихо проговорила Арина и снова поежилась. Они еще немного поговорили, посплетничали о том о сем. – Ладно, – сказал Олег. – Пора расходиться. Нужно заниматься. Завтра записываем, как всегда. – Пока-пока! – пропела Олеся весело и помахала рукой. – На связи, – произнес Димон. Арина открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в это время на экране перед ней возникла какая-то странная фигура, закутанная в черное. Арина вскрикнула. Существо схватило ее и поволокло за собой. Миг – и все стихло. На картинке в ноутбуке осталась пустая комната, вернее, та ее часть, которую захватывала камера. Друзья сидели ошеломленные. Первым опомнился Димон. – Эй! Что происходит? Арин, ты где? Ему никто не ответил. – Ариш! – позвала Олеся. Улыбка сбежала с ее лица.