Я была уверена, что Алена собирается и дальше крутить с Витей, разжившись при этом денежками Вадима. Хотя… Черт! Мне вдруг представился другой вариант: а что, если Алена задумает (если еще не задумала!) избавиться от Вадима?! Получить наследство и жить припеваючи с красавчиком Витей!!! А то и… Боже, куда это меня занесло?.. Бред бредовый, совсем умом ты тронулась, Лера. Что щучка эта изменяет Вадиму с красавчиком, представить легко. Что Вадима она не любит, ей нужны только его бабки, – легче легкого. Но увидеть в Алене убийцу? «А к психиатру обращаться не пробовали?» На следующий день я оставила машину за околицей, пробралась в дом пешком и тайком. Алена, по информации Вадима, застряла у родителей в связи с болезнью отца чуть ли не до свадьбы. Что, естественно, позволяло ей вполне безнаказанно – Вадим был не из тех мужчин, которые контролируют малейшее телодвижение супруги, – перемещаться с места на место. И я ждала, что не сегодня-завтра Алена возобновит свои свиданки с Витей. Я тщательно обследовала подвал, все перегородки и закоулки. Недостроенная баня послужила бы отличным укрытием, однако и сбежать из нее, в случае чего, будет сложнее. Поэтому я облюбовала местечко за одной из перегородок, в отсеке, куда предполагалось поставить весь стирально-сушильный комплекс. Притащила туда пару диванных подушек, с которых я еще не сняла пластик, положила их на пол и приготовилась ждать. И – да, мои ожидания оправдались в первый же день моего мнимого отсутствия. Алена снова встретилась с Витей. Сначала пришел он, – я слышала, как он что-то скреб на полу. Наверное, отскребал пятна краски или цемента… А вскоре и щучка приплыла. Сначала до меня донеслись звуки поцелуев. Затем страстные ахи-охи, добившие последние сомнения о природе их отношений. Для пущей верности я выглянула из своего укрытия и увидела… Всё увидела, короче. И Алену с задранным платьем, руками в стенку, и Витю, пристроившегося за ее ягодицами, и ритмичные их движения… Мелькнула мысль: может, записать их на видео? Вадим словам ведь не поверит, не захочет верить. Но я вспомнила, что мой смартфон издает сигнал, когда включаешь запись. Ничего, я уверена, они еще не раз здесь появятся. До свадьбы осталась неделя, точнее, шесть дней, любовнички непременно этими последними днями воспользуются. Впрочем, после свадьбы Вадим сразу уедет, тогда уж они в супружеской постели развлекаться примутся, к тому времени ведь все будет готово моими стараниями… А вот этого я как раз и не должна допустить! Когда они ушли, наконец, я выбралась из своего укрытия. Хорошая была идея – притащить подушки. Правда, пластиковые чехлы едва слышно поскрипывали, и я сидела, не шевелясь, почти два часа, отчего все тело затекло. Я прошлась по подвалу, разминаясь. Ниша все так же зияла пустотой. Выложена она кирпичом, но если это кладовка, то нужно и стены отделать, наверное? Все-таки, часть дома, пусть лишь прибежище для пылесоса и швабры. И дверь, к слову, не помешало бы навесить… Я снова вспомнила свой кошмар и поторопилась убраться из подвала. Дома я никак не могла успокоиться, вспоминая увиденное. Это так низко – обманывать влюбленного мужчину! Хуже того, Алена, небось, сделала все, чтобы влюбить его в себя. Обольщала и соблазняла. При этом Вадим нисколечко ее не интересовал. Ни как человек, ни как мужчина. Если ее и привлекало кое-что в его штанах, то это портмоне, без сомнения. А он дурак. Таких умных дураков я встречала, мышление у них приспособлено для абстрактных материй, а в жизни они полные лохи. Обвести их вокруг пальца ничего не стоит, они не видят подлости, не замечают низости, не умеют читать по лицам, по гнусным тайным ухмылкам, по жадному блеску глаз. Они возвышенны – и доверчивы, так как судят по себе. Благородство, присущее исключительно им, они приписывают всем. По этой же самой причине открыть Вадиму глаза на невестушку будет трудно. Он ведь верит ей безоглядно. Так что совершенно необходимы доказательства в виде записи! Ночью мне снова приснился кошмар. Только на этот раз замуровывала Алена не меня, а жениха. Вадима. Она клала кирпичик к кирпичику, улыбаясь своим бордовым ртом, а он тихо смотрел на нее влюбленными, сияющими глазами. Боже, вот ужас!!! Заснуть я уже не смогла. Мысли, домыслы, предположения – одни страшнее других! – заполонили мой мозг. Я с трудом дождалась приличного времени и позвонила Нинке. Попросила, чтобы подруга снова сбежала пораньше с работы: мне было очень нужно с ней поговорить. Проверить свои догадки: подтвердить их или, с ее помощью, опровергнуть. Встретились мы в том же кафе. – Нин, ты только сразу не говори, что я рехнулась, ладно? Сначала дослушай до конца, – произнесла я, когда официант отчалил от столика. Нинка сделала большие глаза и кивнула. – Мой кошмар помнишь? Так вот, сегодня мне приснилось то же самое. Только на этот раз Алена замуровывала Вадима. – Подлечиться, мож? – спросила сочувственно подруга. – Погоди ты, – досадливо отмахнулась я. – Вчера я видела, как она целуется с Витей. И не только… – Не только с Витей? – валяла дурака Нинка. Она обожала это занятие. – Нина!!! – Не, ну чего, я только уточнить хотела. А то непонятно же, что там «не только» было! – Не придуривайся. Они еще трахались. – Ого! Ты подсматривала, вуайеристка? – Ла-а-а-дно, – грозно протянула я, – раз так, я ухожу. За ужин сама заплатишь. – Ой. Не надо, я больше не буду! – жалобным голосом проныла Нинка. – А Витя – это кто? – Рабочий, я тебе о нем рассказывала, когда мы с тобой услышали голоса в подвале. Так вот, он красивый парень, намного красивее Вадима. Простой, как три копейки, но Алене интеллект по барабану, она сама, как две копейки. – А ты их видела? – Кого? Алену с Витей? – Две копейки. И три, – пояснила подруга, сделав невинно-глупые глаза. – Мне не до веселья, Нин, – рассердилась я. – Не видела, и что с того? Мама так часто говорит. Слушай лучше! И не перебивай! Тут все очень серьезно! – А жевать можно? Или это нанесет обиду серьезности твоей «стори»? – Ща придушу, – прошипела я. – И ты помрешь голодной! – Ладно-ладно, молчу-молчу. – Еще слово, и я… Нина провела вдоль рта, будто на молнию его застегнула. – Смотри мне, – пригрозила я. – Итак, у Алены есть любовник. То есть, Вадима она… – …не любит, – подхватила Нинка. – И замуж собралась за его бабки. Я ничего не упустила в этой витиеватой истории? – Заткнись. Про кладовку помнишь? – В которой вас по очереди замуровывает Алена? – Да. В моих снах. Но только теперь я думаю, что она и в самом деле собирается убить Вадима. И спрятать его тело в этой нише. У Нинки лицо вытянулось. Даже вилка в руке замерла. – Ты серьезно? – Смотри: какое-то время назад Алена увлеченно занималась обстановкой своего будущего дома, ссорилась с Вадимом, увольняла дизайнеров. А недавно вдруг интерес потеряла. Предоставила выбор делать жениху. Что из этого следует? – Она там жить не собирается? – Или она рассчитывает в скором времени все переделать на свой лад. И уверена в том, что никто препятствовать ей не станет. То есть, Вадим будет устранен. – Если серьезно, Лер, маловато оснований для таких громких заявлений. Вроде логично, но как-то легковесно. – Это не все. Самое главное – кладовка. Точнее, это Вадим так ее назвал. Он в подвал не заглядывает, поэтому все знает лишь со слов Алены. И она сказала, что там будет кладовка для хранения пылесоса и ведра. Пока же это пустая ниша, довольно узкая, которую Витя вырубил в стене. А теперь вопрос на засыпку: зачем так сложно? Когда можно было в десять раз проще: построить стенной шкаф для хранения всякой всячины, предназначенной для уборки дома? Нин, я плоховато в строительных делах разбираюсь, но все-таки для этой ниши надо было резать бетон. Или как это называется: пилить, рубить? Неважно, один черт. А за стеной ведь земля, ее пришлось выгребать. Потом стенки ниши выложили кирпичами. И все это для пылесоса??? Конечно, он там поместится, и даже ведро со шваброй. Но труп тоже. И кирпичи еще есть, лежат на полу у стенки. – Лер, ты… – Стоп. Не перебивай. Витя уже довольно давно закончил выкладывать ее кирпичами. Но стенки штукатурить даже не собирается. Неужто Алена, которая без конца дизайнеров нанимала, согласилась бы на такой странный, неотделанный фрагмент дома? Нет, ни за что не поверю. К тому же дверь до сих пор отсутствует. А в кладовке должна быть дверь. Я в жизни не видела кладовок без дверей! – И чего тебе сдалась эта дверь? – осторожно спросила Нинка, видя мою нешуточную серьезность. – Непонятно, что ли? Если потом нишу с трупом замуровывать кирпичами, то дверь навешивать ни к чему. Подруга задумалась. Я ждала. – Лерка, ты чего-то нагородила, – произнесла она, наконец. – Зачем так сложно – нишу, кирпичи? Закопали бы в лесу, и все дела! – То есть твоя идея – это просто, да? Ну, смотри: земля еще мерзлая, яму не выкопать, – это раз. Собаки и другие животные ее часто разрывают, – это два. А труп хозяина дома поблизости от самого дома сразу наводит подозрения на… – Да поняла я, поняла, не дура! – обиделась Нинка. – Тогда слушай дальше. Вот еще деталь любопытная: Алена заявила жениху, что подвалом займется сама. Якобы это по хозяйственной части, ей виднее, что, куда да как. Ну, сама так сама, Вадим туда и не ходит. Может, она нарочно дизайнеров до меня выгоняла, чтобы у него не возникла охота с ней спорить из-за подвала? В результате Вадим даже не видел «кладовку». Не то бы заинтересовался, думаю. – И когда, по-твоему, они собираются убить Вадима? – После свадьбы, конечно. Алена станет молодой вдовой, унаследует его состояние. Детей у него нет, а родители… Не знаю, но там явно на всех хватит. Самое интересное, что утром в понедельник Вадим должен лететь в командировку. Я думаю, что как раз перед отъездом его и убьют. Алена в полицию о его исчезновении не заявит: муж ведь улетел, все нормально. Только через три дня, на четвертый, молодая жена «забеспокоится». В полиции быстро выяснят, что в самолет Вадим не сел, но будут предполагать, что он исчез по дороге в аэропорт. И страдалицу-молодоженку еще долго никто тревожить не станет. – Погоди. – Нинка, наконец, стала по-настоящему серьезной. Сейчас включит мозги и выдаст что-нибудь дельное. Она это умеет. – Командировка – это по работе. Его где-то ждут. И, когда он там не появится, то начнут звонить. – Как я поняла, это какой-то симпозиум или конференция, не помню, в Швеции. Вряд ли оттуда начнут прозванивать Москву и спрашивать, куда подевался участник. Не приехал и не приехал, мало ли. – А телефон? Молодожены должны мурлыкать каждый день, разве нет? И Алена должна бы забеспокоиться в первый же вечер, когда новоиспеченный муж не ответил ей на звонок. Полиция обязательно ее спросит об этом!