Вошёл первым, Полина за ним. Груды хлама, пол местами провалился. Запах плесени, пыли и тлена. Свет фонаря шарил по полу, высвечивал груды пожелтевших газет и пустые бутылки. А потом прямо в центре безжалостного луча Поля увидела: новенький телефон её сына. С безжизненным чёрным экраном и разбитым стеклом. Она закричала, и вопль раскатисто разнёсся по лесу. Эхо на Селигере – как нигде, крикнешь «ау» – отзвук ещё раз пять услышишь. Хозяин грубо закрыл ей рот ладонью, рявкнул: – Молчи! Она в гневе отпихнула его руку, но ничего сказать не успела. Зато услышала: в доме – ритмичный, приглушённый рокот. Бородач уверенно двинулся на звук. Пнул ногой наполовину отвалившуюся дверь, вошёл из сеней в комнату и высветил фонарём сладко спящее на рваном одеяле пьяное тело. Усыпанное веснушками и какими-то рытвинами лицо, огненного цвета волосы, грязный, ветхий камуфляжный бушлат. «Васька Рябой», – догадалась Полина. Хозяин присел на корточки, грубо встряхнул алкаша. Рыжий, в полусне, матюкнулся. Но продрал глаза, разглядел бородатого, забормотал: – Эй, чё за наезд опять? Ты чё припёрся сюда? Я тя не трогаю! Её спутник прихватил мужичка за шкирку, легко приподнял, с силой швырнул обратно, прогремел: – Мальца здесь видел? – Ну. – Ты его испугал? – Гы-гы, – весело заржал пьяница. – А чё он – на моей территории? Шарит, колупает, поспать спокойно не даёт? – Что ты сделал ему? Бородач снова приложил рыжего – теперь спиной о трухлявую стену. Силушка немереная – домик, показалось, затрясся, охнул. Мужичонка тоже возмутился: – Да чего ты дерёшься? Я пальцем его не трогал! Чисто пугнуть хотел. Подкрался. Завыл. Сказал: «Я – Щербатый, пошёл прочь из моего дома!» Он как заяц прыснул! – Когда это было? – Да хрен знает! Меня сморило сразу. – Ему одиннадцать лет всего. Коз-зёл! – с ненавистью выдохнула Полина. Алкоголик не растерялся, взглянул нагло: – Сама коза. Не следишь за ребёнком, он и шляется. – Куда пацан побежал, ты видел? – строго спросил рыжего бородач. – Нафига мне смотреть? – Если домой – мы бы встретили его по пути! – умоляюще взглянула Полина. – Не. Он, вроде, со страха прямо в лес чесанул, – заявил пьяница. Бородач достал из кармана телефон. – Сигнал есть. Сейчас жене позвоню. Пусть поглядит – вдруг пришёл малец? Но супруга хозяина (Полине показалось, не без злорадства) отозвалась, что окна в доме «ма-асквичей» тёмные. И природа тоже будто издевалась. Конец апреля, а подморозило, как зимой. Капли дождя сменились белыми мухами, ветер завывал, прохватывал даже здесь, под крышей. Каково в лесу сейчас? Даже если Андрюшка прихватил спички, развести костёр в такую погоду он вряд ли сумеет. А если хищники?! Бородач словно прочёл её мысли: – Здесь только зайцы и лоси. И кабаны – но они человека не трогают. Только когда свиноматку спугнёшь. – Зимой в деревню волки приходили, – всунулся алкоголик. Бородач цыкнул: – То зимой. А сейчас полно народу понаехало. Распугали всех. – Я звоню в полицию. – Полина дрожащими руками вытащила мобильник. – Подожди, – остановил бородач. – Ты телефон сына подняла? Дай. Вдруг работает? Он взял из её рук аппарат, «оживил» экран, открыл последние вызовы. Полина заглядывала через плечо. Исходящий звонок Мамусику, в двадцать ноль семь. А в восемнадцать тридцать семь – полчаса спустя после того, как Андрюшка убежал, – ему звонили с незнакомого номера. – 980 – это какой регион? – нервно спросила Полина. – Наш. Тверской, – отозвался хозяин. – А раньше с этого номера звонили? Бородач прокрутил список вызовов, кивнул: – Да. Вчера днём. Позавчера. И третьего дня тоже. У сына здесь, получается, есть знакомый! Андрюшка с ним каждый день общался. А ей – ничего не говорил! – Тут, в деревне, народу ведь немного. Вы не знаете, чей это номер? – с надеждой спросила она. – По памяти не скажу. Да я и не звоню по деревне. С нашей связью проще дойти. – Дайте мне, – втиснулся алкоголик. Прищурился, взглянул на экран и неуверенно произнёс: – А это не Дмитрича телефон? Полина немедленно вспомнила: – Дмитрич – это который за убийство сидел? – Да он не хотел. Просто силу не рассчитал, – «утешил» пьяница. А хозяин решительно произнёс: – Всё, хватит. Пошли в деревню. – А в полицию позвонить? – Да дома, небось, твой Андрей. Чего людей зря тревожить. Она взглянула в спокойное лицо бородача – и поняла, что он просто её успокаивает. Или, скорее – обманывает. * * * Андрюшка – дурацкое слово. Почти как хрюшка. Но маме нравилось, и он терпел. А её в ответ называл – «клушка». Разумеется, не вслух. Хотя мама клушкой не выглядела. Красиво стриглась, была худая, носила джинсы. Изо всех сил старалась казаться «своей девчонкой». Вставляла, к месту и ни к месту, словечко «походу». Когда он играл в компьютер, заглядывала через плечо и расспрашивала о правилах «Brawl Stars». Но Андрей понимал: на самом деле, маме на его мир пофиг. Ей гораздо интересней – работа, глупые сериалы, бабские журнальчики. И здесь, когда оказались вдвоём, отрезанные от мира, ничего не изменилось. Любой разговор неизменно превращался в мораль. Начинали про клады или киберспортивные турниры, но заканчивала мама неизменно: учёбой. Что надо выбирать свой путь. Читать книжки. И прочая скукотень.