* * * В субботу Джулия и Стэн возникли на пороге не как обычно, с дарами в руках, а стали доставать припасы из сумок, когда уже вошли в дом. – Вино контрабандное, с Кариб, – громко провозгласил Стэн. – Настоящее, из винограда. И стейки – мясные, из убиенной коровы, а не выращенные в пробирке. – Тш-ш, – испугалась Хельга, переменившись в лице. – Да брось, соседушка! – по-прежнему громко продолжал гость. – Неужели ты думаешь, что им там, наверху, есть дело до наших стейков и вина? Поверь мне, правительство сосредоточено на гораздо более важных вещах, и просто нет времени и сил отвлекаться на подобные пустяки. – Все-таки контрабанда… – пробормотал Крис, но Стэн только отмахнулся. Джулия подбавила несерьезу, прошептав: – Стэн знает, что говорит… Все-таки человек на такой должности… Крис подумал: в сущности, он не знает, какую-такую должность занимает Стэн – он не ведал ничего о муже своей сослуживицы, за исключением того, что тот «работает на правительство». И все-таки, по настоянию Хельги, которая ни в коем случае не хотела светиться под открытым небом на виду у соседей с настоящими бифштексами и подлинным виноградным вином, мясо муж стал готовить не в барбекю во дворике, а дома, в духовке. И сели обедать, из тех же соображений, не на заднем дворе, а в гостиной. – Ах, божественный запах настоящего мяса! – воскликнул Крис, втягивая носом воздух. – Хватит эту тему педалировать, – вполголоса приказала ему опасливая Хельга. Расселись; стали пить и есть; неподдельный «медок» и бифштексы ударили всем в голову. Разговор соскользнул на скользкий ледок интимных отношений. Хельга хорошо видела (глазами супруга), что ее муж посматривает на свою сослуживицу Джулию с вожделением – да, пытается всячески замаскировать это чувство, он слишком ответствен и любит ее, Хельгу, чтобы причинить ей боль, – но тем не менее. Она отмечала и своими глазами, и зрением мужа – длинные ноги гостьи-соседки, ее тонкие лодыжки, красивые запястья, длинные пальцы рук, глубокий вырез, в котором скрывались два соблазнительных полукружья. И в то же время она понимала – хотя и не была, конечно, подключена к явившемуся гостю и не имела с ним никакой связи, но ощущала это своей женской интуицией: Стэн ведь тоже испытывает к ней вожделение. Да и ее к нему тянуло: такой здоровенный, сильный, немножко неповоротливый, словно медведь или лось. И муж в то же самое время считывал ее подспудную тягу, хмурился от этого, ревновал, и Хельге было особенно приятно ощущать его ревность. – А сейчас – сюрприз-сюрприз! – вдруг воскликнула Джулия и кивнула в сторону мужа. Тот без дальнейших пояснений понял, о чем она, и достал из внутреннего кармана блейзера свернутую во много раз тонкую серебряную сеть. Когда Стэн развернул ее, оказалось, что суммарная площадь составляет около четырехсот квадратных футов, с ячейками размером примерно четыре на четыре дюйма каждая. Стэн бросил Крису вполголоса: «Помоги!» Хозяин на лету понял его мысль, и они вдвоем стали укреплять сетку под потолком гостиной. У тех двух стен, где были окна – одно на улицу, другое в сад – зацепили за карнизы, у противоположных – за большую фотографию в изысканной раме, изображавшую хозяев в обнимку в одном из круизов, и за каминную трубу. Хельга смотрела на приготовления мужчин скептически, но Джулия подошла к ней, дружески обвила руками, поцеловала в щеку и прошептала: «Все будет хорошо». А потом отпрянула от нее и предложила, задорно поблескивая глазками: – А теперь давайте подключимся друг к дружке все вчетвером. – Это ведь запрещено, – пробормотал Крис, хотя (Хельга прекрасно чувствовала это) сама идея ему чрезвычайно понравилась, да и он заранее все понимал. Иначе ради чего, спрашивается, с таким энтузиазмом сразу бросился помогать Стэну. – Все будет в порядке, – поддержал свою жену гость. – И никто ничего не узнает. Подумаешь, одна гостиная, триста квадратных футов, вдруг вылетит из-под контроля. Никто не будет разбираться, уверяю вас. Решат, что просто забарахлил датчик. – Да как же потом? – воскликнула Хельга. – Ведь у нас обо всем, что здесь произойдет, останутся воспоминания. Их-то мы куда из головы денем? Ведь им все равно будет видно! – Есть хороший способ, – благоразумно заметила Джулия, – когда ты сделала нечто действительно предосудительное и совсем-совсем неположенное, надо замещать в голове это воспоминание чем-то другим, тоже очень ярким и, возможно, недозволенным, но запрещенным в меньшей степени. У меня, например, такое дежурное, резервное воспоминание, которое я им подсовываю, когда что-то действительно хочу скрыть, – как Стэн овладел мною в примерочной кабинке магазина. Помнишь, милый? Я попросила помочь застегнуть купальник, ну, а он… – А я не скажу, какое воспоминание резервное у меня, – гоготнул ее супруг. – И оно другое. – Ах ты, маленький паршивец! – в шутку замахнулась на него Джулия. – Нет, скажу! Однажды я овладел тобою, моя дорогуша, прямо в воде на общественном пляже в Дайтон-бич. Вокруг было полно людей, но мы стояли по плечи в океане, и никто даже представить не мог, чем мы там под водой занимаемся. Если б только ты, дорогая, не заорала, никто бы ничего и вовсе не заметил. – Короче, – захлопала в ладоши гостья, – садитесь, я научу вас, как подключаться друг к другу вчетвером. Все довольно просто. – А вы уже делали это? – вполголоса спросила ее хозяйка. – Конечно. Нечасто и только еще с одной парой, но, самое главное, никто ведь ничего в итоге не прознал и никаких неприятностей у нас не было. По велению Джулии все расселись вокруг круглого стола в гостиной. – Подайте друг другу руки, – скомандовала она и взяла в свою правую ладонь Хельги (она была холодной и слегка влажной от робости и неизвестности), а в левую – длань Криса, который немедленно сжал ее; она чуть поморщилась и прошептала ему: – Легче, легче. Другой руке Криса досталась мощная кисть Стэна, а тот, в свою очередь, взялся за подрагивающую холодную ладошку Хельги. В итоге они образовали вокруг стола человеческую цепь, связанную через четыре пары рук. Крис и впрямь почувствовал исходящее от ладони Джулии что-то; ему почудилось – это вожделение. – Мы примерно как на древних гравюрах, – хихикнула Джулия. – Помните, пару столетий назад, в конце девятнадцатого века, спиритизмом занимались, духов вызывали? Давайте я буду вашим медиумом. – Медиум – это что? – хриплым голосом вопросил Стэн, и Крис готов был поклясться, что тот тоже испытывает желание – но, слава богу, не к нему, а к сидящей рядом с соседом и держащей его за руку Хельге. – Медиум, – со смешком пояснила Джулия, – это ваш проводник в мир новых, неизведанных ощущений. – Подключаемся друг к другу, дамы и господа, – подхватил мысль жены Стэн. – А теперь – молчание, – отдала приказание Джулия. – Закрываем глаза, касаемся друг друга лишь кончиками пальцев и потихоньку проникаем в мысли и чувства. Сначала слегка закружилась голова, но потом Крис, помимо уже привычных чувств своей жены (а в них сейчас преобладало жгучее любопытство и, да, желание изведать неизведанное), ощутил мысли и чувства Джулии (а там было обращенное к нему: так овладей же мной, красавчик, наконец!) и мощное желание Стэна, адресованное к Хельге. – О боже! – воскликнул он, наклонил голову и впился в губы Джулии поцелуем. Краем глаза он видел, как Стэн сжимает в объятиях Хельгу… …После этого вечера у Криса остались самые мощные воспоминания, которые он никак не мог изгнать из своего мозга и которые Стэн посоветовал ему использовать всякий раз, когда Крису понадобится заместить что-то иное, совсем уж неположенное, нелегальное, совершенно запретное и преступное. Память о том, что было, оказалась настолько яркой, что мгновенно вымывала из головы любые неподобающие мысли. А потом, когда они, все вчетвером, тихо лежали – кто на диване, а кто и прямо на ковре – насытившиеся, и потихоньку попивали вино, Джулия вдруг отставила бокал, хлопнула в ладоши и проговорила: – На самом деле, господа, прекрасная любовь друг к другу была лишь прелюдией перед тем, что нам предстоит осуществить. * * * Главная мысль заключалась в том, что коль скоро все жители Государства находятся под постоянным контролем Сети, преступность в стране стремится к нулю. Да, еще случаются спонтанные убийства на почве, как пишут в протоколах полисмены, «внезапно возникших неприязненных отношений». Но преступления настоящие, те, которые следует предварительно хорошенько обдумать, спланировать, подготовиться, постепенно сошли на нет, потому что пресекать их стали еще на самой ранней фазе, когда только слабое намерение вдруг возникало в мозгу у того или иного индивидуума. Поэтому и особенной защиты ни правоохранители, ни, скажем, банки и ювелирные лавки не выстраивали. Ведь если захочет кто-нибудь обнести, к примеру, магазин с золотыми и бриллиантовыми украшениями, возьмет револьвер (это пожалуйста, продажа огнестрельного оружия в Материнском Государстве разрешена, надо ведь защищаться от спонтанных проявлений агрессии). Но не успеет он и десяти шагов сделать в сторону искомой лавки, как налетят на него дроны, понаедет полиция и нацгвардия, потому что преступное намерение заранее прочитает в его мозгах всевидящая Сеть. А носить прошитые серебряной нитью бейсболки или экранирующие шлемаки, как это делают бойцы сопротивления, – это далеко не выход, ведь если вдруг сигнал от какого-то гражданина пропадает на срок более двух часов (это Стэн популярно объяснил), к нему немедленно выдвигается группа экстренного реагирования. Джулия и Стэн еще и еще раз поведали Крису с Хельгой, как можно скрыть свое преступное намерение – едва только мысль о нем в сознании всплывает, надо немедленно вспомнить что-то яркое и запретное (но не нелегальное, не противозаконное). К примеру, случай любви вчетвером. Но долго с таким грузом и постоянным контролем за собственными мыслями тоже не походишь. Поэтому решили действовать немедленно, а именно в ближайший понедельник. Воскресенье, совершенно пустой день, когда банк, к сожалению, не работал, Джул со Стэном посоветовали Крису и Хельге провести в объятиях друг друга. Вспышки от взаимных оргазмов, сказал он, бывают настолько ярки, что операторы устают от них и зачастую просто отключают слежку за такими парочками. А взаимная ревность после их субботнего приключения заставит их атаковать друг дружку с возобновленной, подростковой силой. Ну и, конечно, о деле не только говорить, но даже думать им строжайше воспрещается. * * * Сговориться хотя бы вдвоем о чем-то противозаконном никому и никогда не удастся – именно на том и была построена система безопасности Городского банка, в котором служили на ответственных постах Крис и Джулия: мистер старший вице-президент и миссис первый вице-президент. В субботу, после своего греховного приключения вчетвером, валяясь на ковре в гостиной под серебряной экранирующей сетью, они обо всем сговорились. Но им надо было не выдать ни себя, ни других ни одной своей мыслью. Потому и постановили действовать немедленно, как только начнется ближайший банковский день. Все утро понедельника, пока Крис брился, принимал душ, пил кофе с сэндвичем с ореховым маслом, как только являлась ему мысль о том, что они условились грабануть свой собственный банк – а она всплывала практически постоянно! – он немедленно забивал эту фантазию (как и посоветовал Стэн) картинкой из их субботней оргии. Картинки эти были настолько ярки и в то же время запретны, что они напрочь стирали в сознании все мысли о том, что Крису совсем скоро предстоит. И все равно: подспудно он боялся – хотя и об этом тоже не должен был даже секунду думать! – что уже на стоянке банка, когда автопилот поставит в положенное место его «Теслу», к нему подскочит патруль нацгвардии и электронный голос объявит о том, что он арестован за намерение в совершении преступления, и зачитает его права. А еще он опасался, что Стэн, который, как все знали, работает на правительство – причем неизвестно даже, в каком качестве, – просто провоцирует его с Хельгой, и вся история затеяна для того, чтобы их двоих погубить. Но об этом тоже нельзя было размышлять, и чтобы забить в голове рассуждения, он снова и снова вызывал в памяти яростно эротические и ревнивые картинки их совместного субботнего «пати». Могла ведь выдать себя и Джулия – кто знает, насколько успешно она воспользуется методом замещения, который так пропагандировал ее муж, и сколь сильно на нее подействовал их совместный свальный грех, как удачно сумеет она вытеснить из своей хорошенькой и умной головки мысли о преступлении. Но и об этом тоже нельзя было думать – гораздо лучше о том, как свершилось давно желанное и он наконец проник в Джулию, а она лежала под ним и протяжно застонала. Он вышел из машины на пустынной подземной парковке, измотанный своими видениями, потный, несмотря на мощный кондиционер в машине, разбитый и с чувством бесплодного вожделения. Крис прошаркал к лифту и поднялся в залитое солнцем лобби. – Доброе утро, Джейк! – поприветствовал он охранника. – Доброе утро, Крис! – Они давно были с охранником на «ты», показной демократизм царил в банке, да и в Материнском Государстве в целом. «Хотя какого черта я, выучившийся на магистра и имеющий годовой доход больше двадцати миллионов, должен стоять на одной доске с парнем, который еле-еле одолел среднюю школу, живет со старухой матерью в двухкомнатном кондоминиуме и накачивается по субботам дрянным пивом!» Вот это была правильная мысль, подходящая – не про то, что им предстоит совершить, и, слава богу, не про секс. Охрана и нацгвардия и в лобби Криса не поджидала. Он поднялся на свой этаж. Они с Джулией сидели в разных кабинетах и, по договоренности в субботу, не должны были сталкиваться сегодня – вдруг страх, который испытывали оба, при встрече взаимно умножится и Сеть сможет засечь его? Но выходя из лифта на своем этаже – тридцать седьмом, предпоследнем, выше только пентхаус председателя правления, – Крис все-таки инстинктивно повернул голову направо: там был кабинет Джулии, и за стеклянным матовым стеклом угадывался ее силуэт. Сердце при виде размытого изображения засбоило, пропустило один удар. Крис повернул налево и вошел в собственный кабинет. Инстинктивно заперся – чего он обычно никогда не делал. «Джулия-Джулия! О, как ты в субботу шептала мне: ах, какой ты мощный! Какой сильный! Как мне приятно обнимать твое твердое тело! Интересно, врала? Какая разница! Главное, что она делала все с далеко идущей целью, и, самое главное, чтобы моя любовница сейчас не облажалась». Ровно в 9.15, как и было уговорено меж ними в субботу, под серебряной сетью в гостиной дома Криса и Хельги, он вошел в систему банка. Транзакции за рубеж на сумму более одного миллиона – тем более в Карибскую республику – разрешались только при одновременной активации ключей безопасности и электронных подписей от двух ответственных сотрудников банка. Крис активировал свою подпись и ввел реквизиты получателя. «Ну же, Джул, я жду».