– Обнаружили ли вы поглощающее кровь образование в выстилке желудка? – спросил Лучан. – Я обнаружил. В телах их покойников и в телах живых… вроде Джошуа. Удалось ли вам проследить за процессом восстановления иммунитета в Т-клетках и В-клетках? Нужно ли мне убеждать тебя в том, что есть человеческие существа, восстанавливающие организм за счет ДНК из крови других людей? Или в том, что у них удивительная способность к саморегенерации? Или что они могут – теоретически – жить в течение многих веков? Кейт облизнула губы. – Зачем вы с Попеску забрали Джошуа из приюта в Тырговиште? Зачем вы показали его мне и подстроили так, чтобы я его усыновила? Лучан вздохнул. Голос его звучал устало. – Ответ тебе известен, Кейт. Ты видела, какое у нас тут медицинское оборудование. Мы знаем, что заболевание стригоев аналогично вирусу иммунодефицита, что ретровирус стригоев имеет удивительные свойства. Но серьезный геннотерапевтический анализ в этой стране невозможен. О господи, Кейт, да ты же видела наши сортиры… неужели ты думаешь, что мы способны оборудовать лабораторию класса VI и эффективно ее использовать? – Кто такие «мы»? – повторил свой вопрос О’Рурк. – Что такое «орден»? Лучан взглянул на возвышавшегося над ним священника. – Орден Дракона. Кейт судорожно глотнула воздух. – Я читала о нем. Влад Прокалыватель состоял в этом… – Он осквернил орден, – резко сказал Лучан. В его голосе впервые за весь вечер прозвучал гнев. – Влад Дракула и его сын-ублюдок обгадили все, за что орден боролся… борется. – А за что же он борется? – поинтересовался О’Рурк. Лучан вскочил так стремительно, что Кейт подумала было, уж не собирается ли он напасть на них. Вместо этого молодой человек рванул рубашку, обнажив грудь. Амулет блеснул золотом: дракон с выпущенными когтями, свернувшимся в кольцо чешуйчатым телом на фоне двойного креста. Амулет был очень старым, и слова, выгравированные на кресте, почти стерлись. – Прошу, – обратился Лучан к О’Рурку. – Вы ведь знаете латынь. – «О, как милосерден Господь!» – прочитал священник, наклонившись поближе. – А еще «Справедливость и верность». – Он отступил назад. – Справедливость и верность кому? – Христу, забытому Владом Дракулой и его отродьем, – сказал Лучан. Он запахнул рубашку, застегнув ее на единственную уцелевшую пуговицу. – Людям, для защиты которых создан орден. – Защитники, похищающие детей, – саркастически заметила Кейт. Лучан резко повернулся к ней. – Да! Если этот ребенок – наследный принц Воеводы стригоев. Кейт рассмеялась. Она попятилась, пока не наткнулась на деревянный стул, и упала на него, не переставая смеяться. Смех прекратился лишь тогда, когда уже стал больше напоминать всхлипы. – Так вы похитили сына Дракулы, чтобы я могла его усыновить… – Да. – Лучан откинул назад волосы. Руки у него слегка дрожали. Он кивнул в сторону О’Рурка. – Спроси у него, Кейт. Ему известно больше, чем он тебе сказал. Она посмотрела на священника. – Здешние францисканцы многие века слышали всякие слухи о стригоях, – сказал О’Рурк. – И про орден Дракона тоже. – А откуда мы знаем, что ты сам не стригой? – спросила Кейт, не отрывая взгляд от лица студента-медика. Лучан ответил не сразу. – Ты видела фильм Джона Карпентера по роману «Вещь» Ховарда Хоукса? – Нет. – Плохо, – сказал Лучан. – То есть неважно. В общем… в кино они выясняют, кто человек, проверяя кровь. Я бы дал кровь, если и вы двое сделаете то же. О’Рурк поднял бровь. – Вы что, серьезно? – Чертовски верно подмечено, священник, – исключительно серьезно. За Кейт-то я еще могу поручиться, а вот насчет вас не уверен. – А что даст анализ крови? – спросила Кейт. – Даже если у тебя не обнаружится ретровирус, это еще не значит, что ты не работаешь на этих… стригоев. Лучан кивнул. – Верно. Но ты-то должна знать, что я не из них. Кейт вздохнула и потерла щеку. – Я свихнусь, наверное. – Она с прищуром посмотрела на Лучана. – А как насчет сегодняшней встречи с Амадди… Что-то вроде инсценировки? – Нет, – ответил Лучан. – Мой отец и другие члены ордена знали о контактах Амадди со стригоями из номенклатуры в течение некоторого времени. Но никто из нас не мог даже приблизиться к нему. – Но у тебя с ним были дела. – Чтобы войти к нему в доверие. – Значит, имя, которое он нам дал, настоящее? – спросила Кейт. – Этот человек действительно стригой? Лучан пожал плечами. – За последние несколько месяцев и стригои, и немногие оставшиеся в живых члены ордена ушли в подполье. Если этот человек стригой, то это многое объясняет. – Я не хочу сказать, что верю всему. Но если это правда… и ты говоришь, что твои родители состоят в ордене Дракона… они могут нам помочь найти этого человека. Кейт лишь однажды видела родителей Лучана и прекрасно тогда провела время за столом с изысканным вином и домашней выпечкой в уютной старой квартире в восточной части Бухареста. Отец Лучана, писатель и интеллектуал, произвел на нее большое впечатление своими познаниями и мудростью. – Стригои убили моих родителей в августе, – сказал Лучан. Его голос звучал негромко. – Здесь, в Бухаресте, они выследили и уничтожили большинство членов ордена. Многие просто исчезли. Тела родителей оставили висеть прямо в квартире, чтобы их нашел я или моя сестра. Своего рода предупреждение. Стригои очень уверенно себя сейчас чувствуют. Кейт подавила желание обнять Лучана или погладить его по щеке. Не исключено, что он врет. Но интуиция, которой она доверяла, утверждала обратное. – Вы упомянули администратора больницы… Попеску… в прошедшем времени, – заметил О’Рурк. Лучан кивнул. – Погиб. Полиция обнаружила его полностью обескровленное тело на той же неделе, когда господин Станку – тот, из министерства, – закончил свой земной путь в морге медицинского института. – Почему убили Попеску? – спросила Кейт. Ответ она знала еще до того, как Лучан заговорил. – Они проследили за ребенком… Джошуа… от приюта до больницы Попеску. Не сомневаюсь, что этот хорек рассказал им все, что знал о тебе… и обо мне… до того как ему перерезали глотку. – И с тех пор вы скрывались? – спросил О’Рурк. – С того самого дня, как уехала Кейт. Я уговаривал родителей и друзей бежать, но они оказались упрямыми… храбрыми. Лучан отвернулся, но Кейт успела заметить слезы у него на глазах. «Может быть, стригои просто хорошие актеры», – подумала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. Запах супа в комнате вызывал у нее легкое головокружение. – Послушай, Кейт. – Лучан сел на кушетку и упер руки в колени. – Я не могу представить тебе никаких доказательств моей принадлежности к ордену и самого его существования, кроме этого, – он хлопнул себя по груди. – Но попробуй рассуждать здраво. Зачем мне переправлять Джошуа в больницу, а потом помогать тебе с его усыновлением, будь я стригоем? – Мы даже не знаем, существуют ли в действительности твои стригои, – ответила Кейт. Лучан кивнул. – Ладно. Но, кажется, я могу тебе кое-что продемонстрировать, чтобы это доказать. Кейт и О’Рурк ждали. – Первым делом сегодня вечером мы пойдем в медицинский институт и проведем анализ моей крови, чтобы доказать, что я не стригой. Оборудование допотопное, но элементарный интерактивный тест покажет, проявляется ли в моей крови ретровирусная реакция стригоев. – Вирус Д, – тихо сказала Кейт. – Что? – Вирус Д. – Она подняла глаза. – Мы его так назвали в ЦКЗ. – Ладно, – согласился Лучан. – В общем, сначала мы делаем простенький тест на вирус Д, а потом разнюхиваем, прошу прощения за выражение, дом того человека, которого назвал Амадди. Мы будем следить за ним, куда бы он ни направился. – Зачем? – спросил О’Рурк. – Потому что если он стригой, то выведет нас на остальных. Мой отец был совершенно уверен, что Джошуа – это тот ребенок, который избран для Церемонии Посвящения… а она вот-вот должна состояться. – А что такое… – начала было Кейт. – Я все объясню по дороге в лабораторию мединститута, – сказал Лучан. Он поставил кастрюлю на конфорку и снова включил плиту.