— Так было нужно. — Значит все попытки прорваться сюда и нападения — это всего лишь жажда мщения и желание вернуться домой? — Миледи, мир гораздо сложнее, чем кажется. Если бы мы их не изгнали, на этой земле не было бы мира. Согласитесь, это было гораздо милосерднее, чем просто убить их всех? — Бриар не так представлял этот разговор, рано или поздно он был обязан рассказать Гане много историй о сотворении и развитии мира, политике и истории былых сражений, — не те, воспетые уличными музыкантами, в попытках выпросить лишнюю монету у прохожих, а настоящие, не такие красивые, а местами грязные и кровавые. — Наверное… Но почему мы не помним об этом? — девушка настойчиво продолжала любопытствовать, игнорируя все тонкие намёки своего наставника о том, что разговор на эту тему сейчас не совсем уместен. — Я помню, и этого достаточно. Прошлое — это всего лишь время, где остались наши мёртвые предки. В настоящем находятся живые люди, которым предстоит делать новое прошлое. Мир такой, каким мы его создаём, прежде чем перестанем дышать и навсегда покинем землю. Всё имеет начало и конец, даже такой бессмертный, как я, когда-нибудь найдёт свой вечный покой. Сильный побеждает слабого, а мудрый — глупого, это простые и неизменные истины, их всегда стоит помнить и нельзя никогда не забывать. — Там, впереди! — воскликнула Гана, прерывая неторопливый ход непринуждённой беседы, и, спрыгнув с коня, побежала к сидящему в центре небольшой площади человеку. Он явно был жив, его грудь вздымалась от прерывистого дыхания, а глаза следили за путниками. К раненому подошёл Бриар и преклонил перед ним колено. — Риот! Дружище, Риот, это ты! Старый капитан сказал, где я могу тебя найти, и он, как всегда, не ошибся! — по силе объятий, в которые воин заключил этого человека, стало ясно, что это старые друзья, испытавшие длительную разлуку. Раненый лишь довольно ухмыльнулся в ответ, немного поморщившись от боли. — Бриар, к чему такая радость? Он же смертельно ранен! Нужно… Нужно как-то помочь ему! — Девушка взволнованно прыгала вокруг двух старых приятелей и озиралась по сторонам, словно ища уцелевшую в пожарище лавку лекаря. — Ещё не родился тот человек, который сразит меня, — прохрипел пересохшим горлом Риот. — Миледи, оставьте свои беспокойства, этот шельмец уже к утру будет прыгать пуще вашего! — захохотал Бриар, что в подобной ситуации выглядело весьма странно. — Но как? — девушка присела на корточки и принялась разглядывать раны Риота, справедливо полагая по спёкшейся от крови одежде, что он должен был умереть ещё пару часов назад. — Он тоже дитя Луны, и, возможно, это единственный гвардееец, которого нельзя убить, — буднично пояснил Бриар, помогая своему другу устроиться поудобнее. — Ты сможешь идти? — Думаю, чуть позже смогу, нужно немного подождать — час или полтора. Мне сломали бедро, кости уже почти срослись, осталось много трещин, и пока я не смогу ехать верхом. — Откуда вы знаете про свои кости? — этот день для девушки стал самым удивительным в её жизни, и она продолжала утешать свое любопытство в попытках узнать как можно больше, словно боялась, что завтрашний день не принесет ей столько открытий. — Гана, этот человек за свою жизнь ломал свои кости чаще, чем танцевал с девушками, — пояснил Бриар, снимая с лошади бурдюк с водой и протягивая его своему другу, — ты, наверное, ужасно хочешь пить? Раненый жадно приложился к горлышку. Он пил без остановки, запрокидывая ёмкость все выше по мере того, как в ней заканчивалась вода. Часть её лилась мимо рта, стекая на грудь. — Я, конечно, видела, как мужики могут напиваться в харчевнях, но впервые вижу, чтобы за раз выпивали столько воды, — тихонечко, почти шепотом обратилась к своему спутнику девушка. — Это как-то связано с его даром, — так же тихо ответил воин, пожав плечами, — вода помогает ему восстанавливаться. — Он тоже бессмертный, как и ты, Бриар? — продолжала вполголоса любопытствовать девушка. Тем временем Риот закончил пить, вытряхивая в рот последние капли. Он тяжело, словно после сытного обеда, выдохнул и сам ответил девушке: «Не думаю, меня сложно сразить клинком или стрелой, но старость рано или поздно заберёт меня в свои объятия.» — Ещё воды? — учтиво предложил Бриар. — Нет, спасибо. Пока хватит — бывший гвардеец протянул пустую ёмкость своему старому приятелю, — как вы меня нашли? Мне кажется сам Тирен вел вас ко мне, ведь таких совпадений не бывает в жизни! — Мы видели твоего паренька, — пояснил Бриар, — он указал нам дорогу, да и наш капитан мне рассказал, где ты решил пустить корни. — Где Нил? Что с ним? — Риот попытался подняться. Гримаса боли исказила его лицо, а из груди послышался сдерживаемый где-то внутри вскрик. Гана подхватила его за руку, а Бриар — осторожно, словно в его руках был хрупкий младенец, посадил обратно. — Друг, не нужно лишних движений. Твоего парня мы встретили по дороге, он кромсал оживших мертвецов как настоящий гвардеец. Ты хорошо его обучил. Риот опять пытался привстать, но тяжелые руки Бриара не позволили ему это сделать. — Я понимаю твой порыв, но ты не можешь двигаться, найти его сейчас практически невозможно, он может быть где угодно! Если парень не глуп, а учитывая, что воспитал его ты, я уверен, что он выберется из своей передряги и отправится в замок к Двум баронам. Больше идти некуда, все пути идут через их земли. Мы как раз движемся туда, и ты сможешь подождать своего воспитанника там, — Бриар крепко держал своего раненого друга за плечи и непроизвольно осторожно встряхивал, произнося свои аргументы, — раз мертвецы вокруг нас не поднимаются, значит твой ученик прирезал культиста. Не волнуйся, с ним все будет хорошо. В любом случае у него два пути — или идти к Лорель или в противоположную сторону. Рано или поздно он наткнется на поток беженцев из пограничной крепости и примет правильное решение, свернув на восток. — Беженцы? Что случилось? Гангены!? Опять!? — Да, друг. К нам идет новая могучая орда. Их очень много, капитан Каракка со своим гарнизоном попробует задержать неприятеля, но долго они не смогут продержаться, нам нужно собрать гвардейцев и объединить высокородных лордов. Пока Риот залечивал свои раны и восстанавливал силы, у Бриара было достаточно времени для того, чтобы поведать о большой беде, надвигавшейся с запада. В самом центре сгоревшего поселения, в окружении мертвецов, бессмертный воин начал свой рассказ о событиях, произошедших за последние дни. Глава 7. Путь домой Ночевать в таком гиблом месте, как Дикий лес, было равносильно самоубийству. Несмотря на все свои навыки следопыта, Нилу было тяжело найти обратную дорогу в темноте, среди нагромождения сухих коряг и скрюченных умирающих деревьев. Иногда парню казалось, что он ходит кругами, но возможности брать ориентир по звёздам у него не было — всё небо было затянуто тучами. Нил осознал, что заблудился и, сдерживая слезы от обиды, теперь просто шёл вперёд, стремясь выбраться из пристанища засохших растений и мёртвой земли. Парень тяжело переставлял ноги, он был почти без сил и сильно замерз, но не мог позволить себе остановиться. Позади, словно детали ускользающего сна, оставался его сожжённый посёлок, его мёртвые соседи и Риот, сражавшийся до последнего вздоха. Именно этому наставник учил Нила, и он не хотел сдаваться на милость мёртвого леса. Да, он победил колдуна, а восставшие из могил мертвецы без контроля извне были так же смышлёны, как бабочки на поляне, но помимо них ночью в лесу могло скрываться большое количество других опасностей. Часы, проведённые здесь, казались ему вечностью. Юноша настойчиво вёл зареванную сестру через лес, а затем, когда она совсем выбилась из сил, посадил её на спину и нёс на себе. Ближе к утру девочка уснула под медленную поступь брата. Нил чувствовал, что сил почти не осталось. Несколько раз он останавливался и прислушивался, улавливая странные шорохи. В такие моменты одна рука машинально ложилась на рукоятку меча, хотя Нилу несколько раз казалось, что именно оружие само просилось в руку своего молодого хозяина. На удачу все его тревоги были ложны. Возможно, это ветер забавлялся над юным посыльным, или уставшее от напряжения сознание находилось в плену своих иллюзий. Солнце лениво поднималось из своей берлоги, путаясь в грязных тучах, не желавших уступать своего места на небесном своде. К великому счастью, путь детей и дороги ночных хищников этой ночью не пересекались. Ещё один смертельный поединок мог стать для Нила последним: усталость сковывала его движения, повисая на каждом мускуле непомерной ношей. В запахи сухой травы вмешались привкусы дыма и еды. Нил повёл носом. Неподалёку кто-то готовил на костре пищу. Возможно, где-то поблизости было селение или дом какого-нибудь отшельника. Собрав всю свою волю и превозмогая желание рухнуть в траву, уснуть и забыться, Нилус ускорил шаг. Наконец между деревьями показались просветы, становившиеся всё шире с каждым движением юноши. Вскоре лес расступился. С возвышенности это место выглядело так, словно огромный великан провёл черту, за которую не смели ступать мёртвые деревья. Далее, насколько можно было видеть, простирался луг с сочной растительностью. Контраст был таким резким, что, казалось, это именно трава высосала все соки из леса. Нил увидел впереди несколько повозок, а в центре этого походного лагеря горел костёр. Люди! Здесь были живые люди! Нилус, спотыкаясь и падая, ринулся вперёд. Он слышал приглушённые голоса и видел человеческие фигуры. Ему было уже неважно, кто там находится. Главное, что они были людьми, а не монстрами. Из последних сил, едва переставляя ноги и пригибаясь под тяжестью спящей сестры, он преодолел последние метры, отделявшие его от костра, и рухнул на землю. — Ой, — вскрикнула худенькая белокурая девушка, сидевшая напротив того места, откуда из лесного сумрака вышел Нил. Путники вскочили со своих мест, хватаясь за оружие или предметы, которые могли им послужить таковым. Увидев, что причина тревоги — это пара изнеможенных детей, они обступили их. — Что с ним?! — спросила дородная женщина, поднимаясь со своего места у костра. Она единственная, кто не успел среагировать на появление мальчика, и теперь с интересом и тревогой выглядывала из-за спин своих компаньонов. К Нилу подошел низкорослый седовласый крепко сбитый бородач и осмотрел лежащего перед ним парня. Поднес руку к его шее. — Он спит! Он просто спит! — удивился он. Тут же сильные руки подняли Зару и Нилуса и куда-то понесли, но юноша этого уже не понимал, он видел сон, в котором парил над землей, оседлав огромную сову… * * * Под размеренное покачивание Нил проснулся. Он словно находился в детской люльке, которую толкали заботливые руки матери, ему казалось, что она заглядывает сверху и улыбается. Рядом с женским образом появился второй человек. Это был мужчина, Нил сразу понял, что это был его отец, хотя не мог рассмотреть черты его лица. Они расплывались в очертаниях, словно юноша пытался смотреть сквозь поток слёз. Так и не поняв, было это реальным видением или остатками ускользающего сна, парень уставился перед собой. Его взгляд упёрся в полог из грубой ткани. Рука что-то крепко сжимала. Это была рукоять меча. Нилус сразу же вспомнил все события истекших суток, но так как он мог дышать, смотреть и был при оружии, значит ему ничего не угрожало. — Привет, — перед Нилом появилось милое девчачье личико, — ну и горазд же ты спать! Девушка улыбалась и разглядывала юношу своими выразительными голубыми глазами. Это была та девчонка, которая первой заметила Нила, когда он выбрался к людям из леса. Нилус сел и осмотрелся. Он находился на куче тряпья и тюков внутри повозки, которая куда-то двигалась. — Нил проснулся! — услышал парень знакомый и родной детский голосок. Сестрёнка, не вставая в полный рост, на четвереньках быстро подползла к Нилу, — мой братец самый сильный! Мой братец самый смелый! — она крепко обняла Нилуса, прижавшись к его груди. — Я всем рассказала, как ты меня спасал, — хвасталась девочка, — как ты победил одноглазого великана и двух драконов! — Твой брат — точно настоящий воин! Он даже во сне так крепко сжимал свой меч, что его не смогли забрать, — хохотнул невысокий бородач, сидевший сзади повозки, свесив одну ногу с края, — так и положили спать с оружием. — Тебе бы не помешал щит, — присмотревшись к мечу Нила, заметил старик, — С таким оружием он может быть незаменимым. — У меня нет на него денег, да и таскать его с собой из селения в селение — задача непростая. В Лорель за пару яблок я попросил у стражника подержать его щит. Он показался мне очень тяжёлым, правда, это было пару лет назад… Нил вспомнил события прошедшего дня, от усталости и переизбытка чувств детали терялись в образе казавшегося бесконечным Дикого леса, воспоминания о коварном культисте и его марионетках. Сейчас парень чувствовал себя в безопасности. Он находился в крытой повозке, груженной разным скарбом и пожитками, в которой, помимо сестрёнки, находилось ещё четыре человека. Голубоглазая белокурая девушка, лицо которой было первым, что Нил увидел после сна, двое мальчишек, примерного с Зарой возраста, и пожилой бородач. От увиденной картины веяло домашней атмосферой, заботой и добротой, по которым уже успел заскучать Нил. Глядя на счастливую сестрёнку, он понял, что хотел бы остаться с этими людьми как можно дольше. — Меня зовут Радобор, — решил, наконец, представиться старик, — это мои внуки — Лотта, Ронан и Селен. С остальными я тебя познакомлю на следующем привале. На новых знакомых была простая крестьянская одежда из грубой ткани и кожаные мокасины — обычный наряд для рабочего люда в этих краях. — Я — Нилус. Как я понимаю, с Зарой вы уже познакомились. — Озорная девчушка, — кивнул старик, — она нам про тебя многое рассказала, впору сложить из этого легенду. Что с вами все же стряслось? Нилус вспомнил своё утреннее поручение, свою работу посыльного, ухватился за эти факты как за подсказки и начал вытягивать из воспоминаний деталь за деталью. Все в повозке, затаив дыхание, молча слушали рассказ юноши. Каждый делал это по-своему: — дети впитывали каждое слово с открытыми от удивления ртами, девушка с заметной частотой бросала в сторону рассказчика восхищённые взгляды, а старик изредка хмурил брови, от чего его лоб покрывался морщинами. — Дети падшей Луны бывают разными, — задумчиво произнес Радобор, когда юноша закончил свой рассказ, — никогда не угадаешь, хорошие они люди или нет. — Откуда вы? Я раньше не видел вас в наших краях, — решил утолить своё любопытство Нил. — Мы бежим из Лорель, к её стенам приближается воинство с запада. Видимо, на этой земле никогда не будет мира, — в подтверждение своих слов старик показал татуировку на шее в виде двух треугольников, соединенных между собой двумя горизонтальными линиями. Рядом с ней виднелся бледный шрам, видимо, когда-то Радобор принадлежал другому городу. Каждое слово, произнесённое стариком, было пропитано грустью. В ней виделись брошенные дома, оставленный домашний скот и тяжёлый труд, потраченный на восстановление старой крепости. Старик опустил руку в бадью, стоявшую рядом, достал оттуда небольшую миску и протянул её Нилусу: «Поешь, ты, наверное, сильно проголодался.» Только в этот момент Нил понял, что дико голоден. В миске была пшеничная каша и кусок ржаной лепешки. Глядя на то, как юноша уплетает эту простую снедь, Лотта заулыбалась, но, тут же смутившись, отвела взгляд. — Это она готовила, — реакция девушки не осталась незамеченной стариком, — будет хорошей хозяйкой. При этом он подмигнул ей, а Лотта сделала такой недовольный вид, словно ее только что пытались сосватать за первого встречного. Нил был весьма воспитанным юношей, но вид пищи и пустой желудок заставили его позабыть все правила этикета, и он набросился на угощение. Опомнившись, парень хотел сказать слова благодарности, но его рот был полностью забит едой, поэтому лишь покивал головой в сторону девушки и выдавил из себя «спасибо», затерявшееся в жеваной каше и превратившееся в невнятное, но удовлетворенное бурчание. Лотта смущённо улыбнулась, покраснела и принялась деловито перебирать в руке свою длинную косу. — Видя, какой у тебя отменный аппетит, я начинаю верить, что на днях ты победил дюжину великанов, — улыбнулся старик, намекая на недавний героический рассказ Зары о своем брате, и достал из походной сумки длинную трубку. — Дедушка, а расскажи нам какую-нибудь историю про богов? — попросил один из мальчуганов. — Пожалуйста! — вторил ему брат.