Лейн цеплялась за спинки кресел, бледная и осунувшаяся, ожидая дальнейшего. – Значит, это все? – простонала она. – Она говорит совсем не это! – запротестовала Нессель, но ее почти никто не услышал. «Добро пожаловать в удел классицистов», – ехидно подумал Холстен и закрыл глаза. – Шаттл меняет курс, – объявил пилот. – Верни на прежний. Посади нас на планету в любом… – начал было Скоулз. Пилот его прервал: – Второй шаттл. Шаттл безопасников. Мы идем правильно, а вот они… – он сощурился на свои приборы, – …дрейфуют? И дрон сошел с траектории… он не повторяет наше изменение курса. Он пролетит мимо нас. – Может, они именно этого и добиваются. Может, это бомба, – предположил Скоулз. – Чтобы нас прикончить с такого расстояния, как здесь, бомба понадобилась бы жутко большая, – возразил пилот. – Это Керн, – объявила Лейн и, видя их недоумевающие лица, пояснила: – Это предупреждение было не только для нас: оно было для всех. Керн их захватила: она переключила их системы на себя. А вот нашу она захватить не сможет. – Ты молодец, – прошептал Холстен в микрофон маски, так и оставшейся у него на шее. – Заткнись, – ответила она ему по тому же каналу. А потом в динамиках снова зазвучал голос Керн: несколько заикающихся фальстартов, а потом слова на общем языке, понятные всем. – Думаете, сбежали от меня, просто не пустив в свои компьютеры? Вы не позволили мне развернуть ваше судно и отправить обратно к кораблю. Вы не позволили мне обойтись с вами сдержанно и милосердно. Я даю вам последний шанс открыть доступ к вашим системам, иначе у меня не останется иного варианта, помимо вашего уничтожения. – Если бы она собиралась нас уничтожить, то уже это сделала бы, – решил один из мятежников (Холстен не понял, на каком основании). – Пустите меня к пульту! – потребовала Лейн. – У меня есть идея. Она снова устремилась к пульту связи, но на этот раз Ско-улз притянул ее к себе, ткнув пистолетом куда-то в область носа. Ее масса торможения дернула его – и они оба чуть не врезались в спину пилота. – Доктор Мейсон, твое мнение насчет Керн? – вопросил Скоулз, злобно глядя на Лейн. – Человек. – Это слово первым пришло Холстену в голову. Поймав раздраженный взгляд Скоулза, он пояснил: – Я считаю, что она человек. Или была человеком когда-то. Возможно, некий сплав человека и машины. Она прошерстила базу «Гильгамеша», так что знает, кто мы – знает, что мы последнее, что осталось от Земли, и, думаю, для нее это что-то значит. А еще ее лазер должен требовать громадных затрат энергии по сравнению с тем, чтобы просто нас отключить или приказать нашему реактору пойти вразнос. Она не станет применять свое оружие, если у нее будут другие варианты. Даже в Старой Империи у техники были ограничения в плане энергии. Так что она будет стрелять в нас в крайнем случае, но, возможно, попытается от нас избавиться, не убивая. Чего сейчас она сделать не может, потому что мы заперли ее в коммуникаторе. Скоулз с гневным шипеньем отпустил Лейн, и она тут же принялась что-то объяснять Нессель и еще кому-то из мятежников – что-то насчет восстановления части связей с бортовым компьютером. Холстену оставалось только надеяться, что она понимает, что делает. – А она будет пытаться нас убить? – прямо спросил у него Скоулз. «А что я могу сказать? Зависит от ее настроения? Зависит от того, с которой из Керн мы говорим в каждый конкретный момент?» Холстен отстегнул свою страховку и медленно двинулся к ним, решив, что, возможно, сумеет уговорить Керн. – По-моему, она из того общества, которое само себя уничтожило и отравило Землю. Не знаю, на что она способна. По-моему, она даже сама с собой воюет. – Это – ваше последнее предупреждение, – сообщил им голос Керн. – Я вижу, что системы спутника начали прогреваться, – предупредил всех пилот. – Думаю, он уже нацелен. – Мы никак не сможем залететь за планету, подставить второй шаттл? – спросил Скоулз. – Ни единого шанса. Мы как на ладони. Но я уже на подлетной траектории. Окно минут двадцать, а потом мы в атмосфере, которая, возможно, снизит мощность лазера. – Готово! – подала голос Лейн. – Что готово? – не понял Скоулз. – Мы выделили базу данных шаттла и соединили с коммуникатором, – пояснила Нессель. – Вы дали Керн доступ в нашу базу данных? – расшифровал услышанное Скоулз. – Думаете, это заставит ее передумать? – Нет, – заявила Лейн. – Но мне нужен был доступ к какой-нибудь передаче. Холстен, иди сюда. Последовал ужасающе унизительный балетный номер: Холстена лапали до тех пор, пока не пристегнули в кресло у пульта связи, перекосив боком к носу шаттла под действием торможения. – Она собралась нас сжечь, – говорила Лейн всем, пока Холстена устраивали на новом месте. Казалось, эта перспектива ее чуть ли не радует. – Холстен, можешь к ней подольститься? Или еще что-то… – Я… у меня была идея… – Воплощай свою, а я – свою, – сказала ему Лейн. – Но только немедленно. Холстен проверил пульт, открыл канал к спутнику («предположим, что она все это не подслушала») и начал: «Доктор Керн, доктор Аврана Керн». – Я не намерена вести переговоры, – ответил жесткий голос. – Мне надо поговорить с Элизой. Мгновение продолжал говорить все тот же голос Керн, а потом у Холстена екнуло сердце: его перекрыла передача на Имперском С. За рулем снова была Элиза. «В настоящее время вы находитесь в запретной зоне у планеты на карантине. Любая попытка взаимодействовать с Миром Керн встретит немедленный отпор». «Нет Элиза нет верни мне мой голос это мой голос верни мой разум он мой он мой хватит предупреждений уничтожь их дай мне их уничтожить» Холстен поспешил составить и перевести ответ. «Элиза, мы подтверждаем, что не имеем намерения взаимодействовать с Миром Керн». Он был почти уверен, что Элиза – компьютер, а кто может знать, какие у него ограничения в осмыслении и программировании? «Это противоречит вашему курсу и скорости. Это последнее предупреждение». «Онимнелгут даймне говорить выпусти меня помогите кто-нибудь помогите пожалуйста» «Элиза, можно нам говорить с доктором Авраной Керн?» – отправил Холстен запрос. Ожидаемый голос загромыхал в тесной кабине: – Как вы смеете… – И вперед! – сказала Лейн, отрубая голос Керн. – Что это было? – вопросил Скоулз. – Сигнал бедствия, – объяснила Лейн. – Повтор ее собственного сигнала бедствия. А тем временем Холстен уже писал: «Доктор Керн, можно мне говорить с Элизой?» Пришедший ответ был настолько искажен, что почти превратился в белый шум. Он слышал десятки фрагментов фраз Керн и Элизы, которые постоянно отрезались, поскольку системы спутника пытались обработать высокоприоритетный сигнал бедствия. – Почти в атмосфере, – доложил пилот. – Получилось! – возликовал кто-то. – Никогда не говори… – начала было Лейн, но тут коммуникатор затих настолько, что Холстен даже посмотрел на показания, проверяя, работает ли он. Спутник прекратил трансляцию. – Мы его заткнули? – спросила Нессель. – Кто это «мы»? – огрызнулась Лейн. – Но послушай: значит, все смогут прилететь на эту планету, все с «Гилли»… – пустилась в рассуждения та. Однако тут пульт ожил – и разъяренный голос Керн стегнул по ним. – Нет, вы меня не заткнули! Лейн тут же опустила руки, пристегивая страховочную систему, а потом поспешно потянулась к Холстену. – Приготовьтесь! – крикнул кто-то совершенно нелепо. Холстен оглянулся на свое прежнее место, у задней части кабины. Он даже на мгновение увидел грузовой отсек – увидел отчаянное трепыханье мятежников, спешащих себя полностью пристегнуть. А потом последовала обжигающая вспышка, оставившая пятно у него на сетчатке, а плавное движение шаттла перешло в кувырканье… а снаружи начался пульсирующий рев. Он подумал: «Атмосфера. Мы вошли в атмосферу». Пилот отчаянно ругался, пытаясь вернуть управление, а руки Лейн крепко обвились вокруг Холстена, прижимая его к ней, потому что ей не удалось полностью закрепить его страховку. Что до него самого, то он изо всех сил вцепился в кресло, от которого мир пытался его оторвать. Двери грузового отсека закрылись автоматически. В тот момент Холстен не понял, что вызвано это тем, что заднюю половину шаттла отрезало. Передняя половина – кабина – падала к огромным зеленым просторам планеты.