– Чемоданы с вашими вещами в сарае. – Эрик кивает в сторону каменной постройки. – Хорошо, спасибо. – Улыбнувшись, Мартин уходит. Эрик присаживается на полотенце и ерошит волосы Эша. На его загорелой руке блестят капельки воды. – Как он? – Гораздо лучше. Я говорила, что через пару дней приедет Грейс? В дверях сарая появляется Мартин. Шорты, которые он надел, явно малы. У него бледное, но прекрасно сложенное и на удивление мощное тело; волосы на широкой груди уже начинают седеть. Эрик смотрит на Еву, та опускает глаза на Эша. – Я рад, – отвечает Эрик. – Грейс не помешает отдохнуть. – Думаю, проводив мужа и детей, она уже наслаждается тишиной и покоем. – Вряд ли. Чтобы обеспечить семью всем необходимым, включая отдых, она надрывается на паршивой работе, хотя достойна лучшего. – Голос Эрика становится тише, когда тот злится. Ева наблюдает, как Мартин ныряет в бассейн. Спустя несколько секунд его довольное лицо показывается из-под воды рядом с детьми. Соррель визжит. Чарли подплывает к отцу, обнимает его и забирается на спину. Тот так хохочет, что едва держится на поверхности. Иззи вылезает из бассейна и куда-то уходит, Поппи бежит за ней, Блейк увивается следом. – Ты же знаешь, у них практически нет денег, – продолжает Эрик. – Мартин за много лет не продал ни одной книги. – Тсс. – Ева бросает быстрый взгляд на бассейн. – Он автор бестселлера, лауреат. Много работает… – Он живет за счет жены. – Да ну? – Незнакомая горячая волна обжигает горло Евы. Она широким жестом обводит бассейн, оливковую рощу, дом. – А это откуда взялось? – Слова вырываются прежде, чем она успевает одуматься, и звенящим отголоском повисают в воздухе. – От твоего отца, – говорит Эрик совсем уже тихо. – Я много работаю. Больше, чем ты когда-либо. Прежде они так не говорили, и это совершенно новая тема. Ева отступает, не уверенная, что сможет с ней справиться. – Я тебе благодарна, ты это знаешь. – На самом деле? – Муж наклоняется и целует ее в губы коротким, холодным поцелуем. Поверх его плеча Ева встречается глазами с Мартином. – У тебя на губах мед. – Эрик вытирает рот ладонью. – Так вот что это было – Эш измазался медом, и его сладкая ручка привлекла пчелу. Мы оставили банку на столе, и он до нее добрался. – Несносный ребенок. – Эрик взъерошивает волосы сына. – Я вернулась! – кричит Мелисса с подъездной дорожки. За деревьями мелькает ее розовое платье. В обеих руках она несет тяжелые пластиковые пакеты. – Уже иду, Мелли! Ева сует Эшу в рот палец. Тот, на миг запротестовав, отпускает сосок и снова закрывает глаза. Ева передает сына Эрику. – Теперь он поспит. На кухне Мелисса высыпает в миску ярко-красные помидоры. Достает из пакетов вино, зеленый салат, огурцы и баночки с йогуртом. – Давай я приготовлю обед. Банка с медом все еще стоит на столе. Крышка приоткрыта, Ева плотно ее завинчивает. Вытирает банку и прячет в шкаф на верхнюю полку – от греха подальше. Эш стал попадать в переделки чаще девочек. Должно быть, она слишком рассеяна в последнее время. Ева вытирает лицо. В Греции этим летом особенно жарко, жарче, чем обычно. И повсюду насекомые: мухи, пчелы, осы. Снаружи надрываются цикады, их стрекот постоянно висит в воздухе. В это время дня он становится громче. Если прислушаться, кажется, что тысячи крошечных скрипок издают однообразный ритмичный звук, которым в фильмах сопровождают быстро надвигающуюся невидимую опасность. Мелисса – Ты забыл вино, – говорит Ева Эрику, вынимая продукты из корзинки для пикника. – Какая жалость. Мелисса смотрит на нее. Ей самой и в голову не пришло бы упрекнуть мужа – это слишком опасно. На прошлой неделе она забылась, разговаривая с Полом об авиарейсе, и в присутствии Иззи всего лишь поправила его. – Лучше бы ты этого не делала, – сказал он ей позднее. Она расчесывала волосы перед сном, когда он подошел сзади. – Ты выставила меня дураком перед дочерью. – Прости, – быстро извинилась Мелисса, хотя во рту у нее сразу пересохло. – Я не хотела, просто подумала… – Встань. Она отодвинула стул и встала, ее ноги дрожали. – Повернись. Пол толкнул ее на туалетный столик, стеклянная столешница врезалась в живот. Он держал ее за шею очень крепко. – Прошу тебя, – еле выдавила она. – Мне трудно дышать… Если Пол и услышал, все равно не ослабил хватку. Задрал ночную рубашку и не спеша овладел ею. Она потеряла сознание и спустя какое-то время пришла в себя на полу. На следующий день синяков оказалось больше, чем обычно. Ей все еще нужен был шарф. Еве повезло. Она даже не представляет насколько. – Вино сбоку на дне, – спокойно отвечает Эрик, надевая на голову Эшу панамку и смазывая солнцезащитным кремом его нежные ручки и плечи. Красное пятно от укуса пчелы почти исчезло. – Мы с Эшем собираемся искупаться. Ты с нами, Блейк? Эрик сажает сына на плечи, Блейк встает, и они вместе бегут к морю, утопая ногами в горячем песке. Блейк кричит, а Эш заходится от смеха. Мелисса провожает их взглядом. Пол сделал бы то же самое, будь он здесь. Нет, даже больше. Он сам отыскал бы вино и разлил его. Построил бы для мальчишек затейливый замок из песка, повел бы девочек купаться, восхищаясь по дороге их купальниками и загаром. Дети поддаются его очарованию сразу и бесповоротно. Они влюбляются в него, как и женщины. Как когда-то влюбилась она сама. Когда они только поженились, он носил ее в море на руках, учил плавать кролем и ловить рыбу с лодки. Эти моменты сияют в памяти Мелиссы, как алмазы в темноте. Ева выкладывает содержимое корзины на полосатый плед: хлеб, блестящие маслины, пирог с сыром и шпинатом, огурцы, зеленый салат, ровные желтые персики, лимонный торт. – Дети проголодаются, – говорит она, перехватив взгляд Мелиссы. – На море они молотят все подряд. – Куда они запропастились? – спрашивает Мелисса, с трудом отводя глаза от пирога. – Сдобное тесто, блестящая румяная корочка. Она представляет, каков он на вкус. Тут она почти не занимается спортом. Разве что плавает в бассейне по утрам, пока никто не проснулся. Она не может позволить себе съесть даже крошку. – Купаются. Ева достает тарелки и стаканы. Эрик и Блейк вместе с Эшем сидят на мелководье, больше в море никого нет. – Я не вижу девочек. – Значит, они играют где-то на берегу. Черт, вино все-таки забыли, Эрику нельзя ничего поручить. – Он заботится о моем здоровье. – Мартин лежит на спине рядом с Евой, прикрыв лицо книгой. – Знает, что я слишком много пью. Возле него веер из четырех отпечатков детских тел. Девочки, почти соприкасаясь головами, лежали здесь, раскинув руки и ноги. Самый большой принадлежит Иззи, остальные, по мере убывания, – Поппи, Чарли и Соррель. Призрачные лепестки огромного цветка. За пляжем на многие мили тянутся непроходимые заросли бамбука. – Так где же они могут быть? – Мелисса старается скрыть охватившую ее панику. – Может, пошли за мороженым? – предполагает Мартин из-под закрывающей его лицо книги. – Тут совсем дикий пляж. – Ева высыпает из пакета в миску красные вишни. – Вокруг ни одного магазина. Не волнуйся, Мелли, с ними ничего не случится. Поппи знает берег как свои пять пальцев. Но ребенок не способен отличить свои пальцы от пальцев другого ребенка. Руки детей не имеют особых примет. Под их гладкой кожей течет кровь, но ее не видно. Ни извивающихся жилок, как у Мелиссы, ни следов от капельниц. – Я пойду их поищу. Мелисса почти бежит, шлепанцы вязнут в песке, легкое хлопковое платье обвивается вокруг ног. За столом под навесом, чуть поодаль от моря, сидит семья. Два мальчика и мужчина на одном конце, женщина, расставляющая тарелки, – на другом, посередине – пожилая дама. Мелисса видит, как мужчина встает, принимает из рук женщины тарелку, слегка касается ее щеки губами и снова садится на место. Женщина перехватывает взгляд Мелиссы и весело машет ей рукой. Обычная женщина, обедающая в кругу семьи, – таких тысячи, миллионы по всему свету. По дороге домой она опустит голову мужу на плечо и закроет глаза, а тот станет рулить очень осторожно, чтобы ее не потревожить. Мелисса ускоряет бег, у нее щиплет в глазах. Наверное, от пота. Хотя кого она обманывает? Ее лицо мокрое от слез. Минут через десять она попадает на забетонированную площадку в дальнем конце пляжа. Там поблизости от набитого банками и облепленного мухами мусорного бака припаркованы две раскаленные машины и лежащий на боку мотоцикл. Тишину нарушает лишь стрекот цикад. Неужели девочки забрались так далеко? Мелисса глядит на петляющую между деревьями песчаную дорожку с отпечатками колес. Девочки, конечно, знают, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, но сердце Мелиссы начинает бешено колотиться от нарастающего страха. Возможно, ей понадобится помощь. Обливаясь потом, она мчится обратно. Греческая семья продолжает обедать, на этот раз никто не обращает на Мелиссу внимания. Она едва успевает добежать до своих, как раздается крик Евы: – Мелли, они здесь! Первой бросается в глаза Иззи. Ее дочь ни с кем не спутать. Даже со спины она выглядит дерзкой: поворот головы, вздернутые плечи. Эрик с Блейком вернулись после купания, сидят на пледе и болтают. Иззи щекочет животик Эша кусочком засохшей водоросли, тот визжит и корчится, изнемогая от смеха. – Бедняжка. – Ева поднимается Мелиссе навстречу, беспомощно разводя руками. – Они забрались в заросли бамбука, негодницы. – Ты так запыхалась, присядь, – похлопывает рукой по пледу Мартин. С ней общаются как с ребенком, больным ребенком. Поппи и Чарли хихикают. Слышится сдерживаемая икота, а затем очередной приступ смеха. Иззи с улыбкой наблюдает за ними. Соррель спит с открытым ртом, на ее щеках играет румянец. Ева передает по кругу тарелки с пирогом, улыбается Мартину и, кажется, сосредоточена только на том, чтобы все были сыты. Наверное, поэтому она не замечает, что девочки явно пьяны. – Кто-нибудь хочет апельсиновой газировки? Ничего другого, увы, нет. Ева бросает взгляд на Эрика и разливает по пластиковым стаканчикам липкую оранжевую жидкость. Поппи качает головой и начинает хохотать. Мартин берет большой кусок пирога, Эрик накладывает детям салат.