Тем же вечером во время ужина Ева заводит разговор о том, что у них, возможно, поживут Иззи и ее мама. Лицо Соррель на мгновение становится растерянным. – Иззи? – тихо спрашивает она. – Она приходила к нам заниматься, дорогая. Играла с тобой и с Поппи. – Она моя лучшая подруга, – вставляет Поппи, подкладывая себе и сестре картофельного пюре. – А. – Лицо Соррель проясняется, она утвердительно кивает. – Ладно. Ева ловит взгляд сидящего напротив Эрика, тот разводит руками. Поппи с одобрением хлопает сестру по плечу. – Рада, что в кои-то веки Поппи почувствует себя счастливой, – тихо говорит Ева мужу, убирая со стола. – Ей было очень тяжело. Эрик не реагирует, но он редко отвечает в эти дни. Ева расценивает его молчание как знак согласия и пишет сообщение Мелли. Та сразу принимает приглашение. Грейс – Я не поеду, – шепчет Мартин, хотя они вне дома и никто их не слышит. – Будут еще возможности, мне постоянно что-нибудь предлагают. Они все еще не закрыли эту тему, Мартин ждет ее согласия. Если это очередная игра, Грейс сыта ей по горло. – Тебе нужно поехать. Поезжай, – говорит она мужу. – Я еще ничего не подписывал. – Но ты дал слово. – Думаю, эти деньги пришлись бы нам кстати. – Кстати? – Грейс впивается в него взглядом. – Да ты заработаешь больше, чем за всю нашу жизнь. – Тогда возьми отпуск. Ты несколько месяцев будешь писать. Ты всегда хотела, а сейчас мы сможем себе это позволить. – Мартин улыбается своей прежней обезоруживающей улыбкой. – Или, что еще лучше, передумай и поезжай со мной. – Он тянется к ней, но Грейс отдергивает руку. Они стоят на холодной веранде у Евы, вдали от посторонних ушей. – Ты ведь знаешь, дети пришли бы в восторг. – Если тебе нужно мое разрешение, я его даю. – Я не об этом. Мне не хочется прожить целый год без тебя. – Мы останемся здесь, и тебе это известно. Они смотрят вниз, на детскую площадку рядом с верандой. Под блеклым мартовским солнцем ее яркие цвета режут взгляд. Дверь игрового домика слетела с петель, кто-то разбил окошко. – Ты скажешь детям? – с надеждой спрашивает Мартин. – Это твоя поездка, ты и скажи. – Значит, я не прощен? – Эй, ребята. – Из-за двери показывается голова Мелиссы. – Чай на столе. На торте семь свечей. Соррель сидит во главе стола, на ее голове корона из тонкой красной бумаги. Диадему забрали судмедэксперты, возвращать ее Ева не захотела. Соррель улыбается, голова Ноя покоится на ее коленях. Чарли сидит по одну сторону, Поппи – по другую, рядом с Иззи. Чарли держит на руках кошку. Эрик разливает чай и усаживается рядом с Блейком, который передает ему торт. – Спасибо за помощь, – говорит Эрик. – Отличная работа. Блейк заливается румянцем и откусывает огромный кусок торта. – За какую помощь? – интересуется Мартин. – Блейк обрезал чертовски много деревьев, – отвечает Эрик, улыбаясь Блейку. – У него прекрасно получается. Поппи обходит стол, раздавая торт. Мелисса откусывает кусочек. Грейс хочется захлопать в ладоши, однако она знает, что этого делать нельзя. Ева смотрит на Соррель. – С днем рождения, дорогая. Малышка неуверенно оглядывается по сторонам, словно высматривая тех, кого здесь нет: Эша, а может, еще и Пола. Кажется, что тени и мертвого, и живого парят над накрытым столом. Ева тоже как тень – худая и бледная. Она сидит совершенно неподвижно и глядит на своих дочерей, забыв о еде. Эрик рядом с ней, но они не переговариваются: еще одна разобщенная супружеская пара, которая может и не вынести обрушившихся на нее испытаний. – Как дела у Иззи? – спрашивает Мелиссу Грейс, когда они после чая загружают посудомоечную машину. Иззи играет с друзьями в карты и не слышит их. – Довольно неплохо. – Мелисса выпрямляется, откидывает с лица волосы и улыбается. – А новый суд? – До него еще далеко, и ей не придется присутствовать. Ее дважды опрашивали в присутствии судмедэкспертов. – Да, тяжело ей пришлось. – Если бы она не отказалась от осмотра, было бы гораздо тяжелее. – Голос Мелиссы напряжен. – Эксперты не настаивали. Сказали, она может воспринять его как очередное… надругательство. А находок было бы немного – со времени последнего… инцидента прошло несколько месяцев. – Хорошо, что ее историю приняли во внимание. – Вся штука в том, что зачастую в подобных случаях показания потерпевших – это все, что удается приобщить к делу. Нам помогло заключение из школы. Оценки Иззи оказались ниже, чем ожидалось, и у нее отмечали случаи антисоциального поведения, что дорисовало неутешительную картину. Ничего удивительного, если вдуматься. – А как она сейчас? – Грейс оборачивается на играющих детей. Иззи склонилась над картами. – Гораздо лучше. С ней работает психолог. Со мной тоже. Мне не рассказывают подробности, но доктор Иззи проговорился, что она вполне стабильна. Думаю, это хорошо. Кажется, это означает, что она выстоит. – Твои гены. – Грейс убирает остатки торта в холодильник, но оставляет один кусочек на тарелке, которую пододвигает ближе к Мелиссе. – Ты, Мелли, самая сильная из нас. От удовольствия Мелисса заливается румянцем. Она выглядит моложе, ее лицо округлилось, волосы распущены по плечам. И больше никаких закрывающих шею шарфиков. – Психолог говорит, что Иззи нужен покой. – Мелисса принимается за торт. «Тебе тоже, – думает Грейс. – Чтобы забыть этого мерзкого человека». – Ты уже нашла покупателя? – Трех. Ева позволила жить здесь сколько угодно, но я присматриваю что-нибудь поблизости. Долго ждать не придется. Иззи сдает карты. Каждое ее движение тщательно отмерено и осторожно. Словно за ней наблюдают или она сама старательно следит за собой. Должно быть, она привыкла так себя вести, общаясь с Полом. Спустя какое-то время, она бросает свои карты на стол и хлопает в ладоши, радуясь победе. Потом поднимает глаза и с торжествующей улыбкой перехватывает взгляд Грейс. Та улыбается в ответ. Мелли права – Иззи выстоит. Чарли в разговоре с мамой сетует, что давно нет занятий, исправляющих дислексию Блейка и остальных детей, а ведь благодаря им они все и подружились. Чарли рада, что оказалась здесь, пусть и случайно. Мама отвечает, что просить о возобновлении уроков неудобно – прошло всего полгода после гибели Эша, а это слишком короткий срок. По ее словам, некоторые переживают смерть своих детей всю жизнь. Поппи говорит, ей очень не хватает Эша, но она скрывает это от родителей, чтобы лишний раз не напоминать о нем. Только мама считает, что те и так не забывают. Чарли и Блейк приезжают сюда чуть ли не каждый день. Чарли понимает, Иззи очень тяжело из-за того, что натворил ее отец, она видит, что та старается быть милой, но все равно не может ее полюбить. Чарли скучает по папе, но если честно, не так сильно, как скучала бы по маме. Папа спал с Евой, и это отталкивает Чарли от них обоих, хотя Блейк говорит, что это надо пережить. Он думает, что мама все простила. А вот Чарли так не считает. Блейку очень не хватает папы. Его отъезд в Африку он поставил на седьмое место в списке плохих событий этого года. На первом, конечно, смерть Эша. На втором – похищение Соррель, на третьем – то, что преступником оказался Пол. Затем идет случившееся с Иззи и ее мамой. И, разумеется, история с ножом. Особенно Блейк тоскует по папе по утрам, когда тот смеялся и возился с ними, помогая легче переносить наставления мамы, и по вечерам, когда смотрит телевизор и вспоминает, как они ходили на футбол. Его не волнуют папины отношения с Евой. Ну и что, ему-то какая разница? Он не знает, хорошая Иззи или плохая. Сейчас они играют в нормальные игры вроде «Монополии», и она старается не обижать Чарли, Соррель и Поппи. Вообще никого не обижать. Иззи гордится тем, что сделала. Мама тоже. Кто бы подумал, что благодаря ей отец окажется в тюрьме, а они с мамой в безопасности? В полной безопасности. Это только ее заслуга. Вот это да! Она могла бы сделать это раньше, но не была уверена, что ей поверили бы без того, что случилось с Соррель. Иззи нравится жить у Евы, потому что так можно наблюдать за Соррель вблизи. Жить вместе со всеми здорово. Иззи видит, что Блейк теперь не слишком в ней уверен, что Чарли она не очень-то нравится, что Грейс ее точно недолюбливает за то, что она рассказала о Еве и Мартине, но главное – мама, Соррель и Ева на ее стороне. Иззи рада, что все сложилось так, а не иначе, в основном потому, что мама стала совсем другой. У нее больше нет синяков, даже ее походка изменилась. Так что оно того стоило. Теперь они вместе, только она и мама, и отец ничего не сможет с этим поделать. Часть шестая. Дружба Мне очень нравится то место в «Винни Пухе», где говорится, что друг – самое лучшее, что есть на свете, а еще изречение Вудро Вильсона о том, что дружба – цемент, который скрепляет мир. С их помощью я объясняю, почему простила Еву, а та не держит зла на Мелли. Иначе это не понять даже мне. Я и предполагать не могла, что сдружусь с женщиной, которая крутила роман с моим мужем. Сначала она была хорошей знакомой, потом стала врагом, затем той, кому надо помочь, и наконец – лучшей подругой. В тот день, когда нашли Соррель, я поняла, из какого теста сделана Ева. Это стало ясно по ее лицу, появившемуся на первых полосах всех газет. Репортеры подоспели как раз к тому моменту, когда она выходила из сарая. Ева вся лучилась любовью. Она прошла через такое, что иных женщин просто сломало бы: гибель сына и похищение дочери. Но она вся пылала. Она напоминала мою бабушку и то, кем та для нас была. И я ее простила. Лишиться нашей дружбы из-за Мартина показалось мне безумием. Еве понадобилось время, чтобы восстановить отношения с Мелиссой. Возможно, она рассуждала примерно так же, как я: нельзя позволить мужчине разрушить такую драгоценность, как дружба. Конечно, между ними все было сложнее – Пол изломал их жизни, но Мелли в этом виновата не была. В конце концов Ева это поняла. Мы должны были обо всем догадаться именно тогда. Когда решили, что все налаживается, и не заметили, что над нами сгущаются тучи. Глава 16. Апрель