Иззи молча шагает за матерью к машине, открывает дверь и падает на сиденье. Дети смотрят вслед отъезжающему автомобилю. – Она даже не попрощалась, – обиженно произносит Соррель. Ева обнимает дочь и прижимает к себе. Ищет глазами Поппи, но та уже скрылась в доме. Блейк ногами собирает гравий на дорожке в небольшие кучки, Чарли с усталым видом прислонилась к отцу. – Жена, наверное, вас заждалась, – говорит Ева, чувствуя себя виноватой за то, что задержала его так надолго. – О, Грейс еще не вернулась, она работает полный день. Теперь я буду привозить детей, – отвечает Мартин. Сердце Евы подпрыгивает от радости. С ним было так приятно поговорить, их беседа заняла в ее душе то место, которое давно уже было готово и ждало. Когда Мартин кивает на прощание, морщинки вокруг его глаз становятся глубже. – Спасибо за сказку, – говорит он. Грейс – Сказка? Какого черта, Мартин? Не следует повышать голос и стоять, уперев руки в бока, подражая сварливым женам, но ее муж выглядит слишком благодушным. Рассказы. Домашние пирожные. Какая-то однодневная экскурсия, а не пробный урок. Пустая трата денег. Грейс устала, устала так, что едва держится на ногах. На работе произошел сбой сайта, пьяный гость оскорблял всех подряд, какая-то женщина велела поднести чемодан, словно она носильщик, а не администратор. Грейс не ответила, чтобы не взорваться, но та нажаловалась и на ее молчание. – Мы должны уметь находить общий язык с клиентами. – Управляющий гостиницей, пухлый коротышка, пристально посмотрел ей в глаза, а затем медленно проскользил взглядом до самых щиколоток. Грейс ушла, проглотив ярость. – Им было весело, – мягко отвечает Мартин. – Это главное. – Главное для Блейка – его занятия. Когда-то ему придется сдавать экзамены. – Необязательно следовать всем правилам… – Обязательно. – Грейс разворачивается и уходит на кухню. Мартину известно, почему Блейк и Чарли должны следовать правилам, которым следует она сама. Десять минут назад высокий парень возник перед Грейс у входа в подъезд, когда она возвращалась с работы. – Что ты тут делаешь, сучка? – пробормотал он, стоя достаточно близко, чтобы она уловила отчетливый запах кокаина. Грейс обошла его, ничего не ответила, не оглянулась и не пустилась наутек, хотя сердце выпрыгивало из груди. Еще не стемнело, она была в рабочей одежде, волосы убраны в пучок, ключи в руке наготове. Она следовала всем правилам, дед заставил выучить их наизусть. Юнец рассмеялся ей вслед, он из тех, кому плевать на правила. Мартин тоже идет на кухню, наливает два бокала вина, один протягивает ей. – Ты излишне расточителен. – Надо отпраздновать, сегодня выдался неплохой денек. – Давай отпразднуем, когда случится что-то действительно хорошее. Грейс переносит в раковину грязную посуду и принимается за мытье. – Дети отлично провели время, а я утром написал пятьсот слов. – Мартин с улыбкой поднимает бокал. – Разве этого не достаточно? – Будет достаточно, когда начнет продаваться твоя следующая книга, – отвечает Грейс, оттирая вилки. «Или моя первая», – добавляет она про себя. Мартин молчит, ему нечего сказать. Он знает, что премиальные деньги почти на исходе, а ее заработка не хватит на жизнь. Грейс кладет столовые приборы на сушилку, достает из стиральной машины белье и развешивает его. Ей не хочется распространяться о своем творчестве – еще не время, так спокойнее. Она берет веник и начинает подметать пол. – Остановись хоть на секунду, Грейси. На кухне у Евы тоже был беспорядок, но это никого не напрягало. – У них есть место для беспорядка, богатые могут позволить себе не убирать в доме. Трудно припомнить, когда Мартин в последний раз брал в руки веник, хотя был уговор, что он будет писать и заниматься хозяйством, Грейс – работать, а потом они поменяются. Она слишком устала, чтобы снова заводить об этом разговор. Собрав мусор в совок, она ссыпает его в ведро, убирает на место веник и проходит мимо Мартина в комнату Чарли. Дочь спит, слегка посапывая. Грейс целует ее в щеку, гладит по волосам, вынимает из рук и кладет на столик книжку про поросенка Бейба и выключает свет. Блейк спит, распластавшись на спине, он так и заснул с неумытым лицом. Грейс присаживается на край кровати и смотрит на него потеплевшим взглядом. Вернись она пораньше, сын мог бы рассказать, как прошел день, а она – пожелать ему спокойной ночи. Она упускает что-то очень важное, не видит, чем занимаются дети, и даже не говорит с ними об этом. Наверняка есть способ обустроить жизнь лучше, но она его пока не нашла. У Блейка на ногах кроссовки. Когда Грейс их снимает, на пол падает перочинный нож. Ощущая в руках холод металла, она с тревогой раскрывает нож и видит на удивление длинное лезвие. Грейс закрывает нож и выключает свет. В гостиной Мартин смотрит телевизор. – Взгляни, что я нашла у Блейка. – Грейс кладет нож на стол. – Бог весть что он с ним делает. – Немного дрожа, будто от шока, она садится поближе к мужу, чтобы согреться. Мартин берет нож в руки и с озадаченным видом разглядывает его. – Откуда он взялся? – Понятия не имею. – Наверное, одолжил кто-то из друзей. В его возрасте я обожал метать ножики. – Сейчас все совсем по-другому. На днях в школу приезжали полицейские и говорили с детьми о вооруженных нападениях. У Блейка будут неприятности, если его поймают с этим ножом. Может, он уже вляпался. – Блейк – хороший, у него точно есть разумное объяснение. Я поговорю с ним и выясню, что к чему. – Мартин обнимает ее. – Предоставь это мне, дорогая. Все образуется, вот увидишь. У тебя усталый вид, иди-ка спать. Грейс кладет нож в сумку, там Блейк не додумается его искать. Опасная вещь исчезает из виду, спрятавшись за кошельком, ключами, портмоне, косметичкой и запасной прокладкой. Конечно, Мартин прав, пусть поговорит с Блейком, как мужчина с мужчиной. В постели он с улыбкой придвигается к ней, обнимает и шепчет: – Привет, незнакомка. «Вот так всегда», – думает Грейс, когда в конце дня их головы привычно оказываются на одной подушке. Они лежат в тепле, прижимаясь друг к другу, а все остальное куда-то исчезает. Однако для Грейс день еще не закончился. Как только Мартин засыпает, она выскальзывает из-под одеяла и садится за кухонный стол, чтобы немного пописать. Время от времени она поглядывает на проносящиеся вдали за огородами поезда – движущиеся в темноте бусинки света. За тысячи миль отсюда, в горах на севере Зимбабве встает солнце. Там жил на ферме ее дед. Он учил Грейс ходить медленно и внимательно подмечать все вокруг, чтобы вовремя увидеть приболевшего теленка и не проморгать момент, подходящий для начала сбора кукурузы. Сейчас она жалеет, что не спросила, как, черт возьми, при этом успевать делать все остальное. В Лондоне не ходят медленно, имея работу, детей и озлобленных юнцов у самого дома. Она скучает по деду, по всей своей родне, по соседям и друзьям. На родине жизнь казалась намного проще. – Что ты тут делаешь, сучка? – шепчет она своему отражению в окне. Мелисса – У тебя напуганный вид. – Пол встает и обходит стол с бокалом в руке. Кажется, это его забавляет. На нем облегающий костюм, высокие скулы скрывает тень абажура. – Испугалась, что она заставит тебя их съесть? Не стоило говорить о пирожных. Наверное, следовало принять приглашение Евы. И купить немного домой. Мелисса подозревает, что Пол втайне обожает пирожные – поедает в самолете, или секретарша украдкой проносит их в его кабинет, завернув в бумажные салфетки. Ее предшественница просила позвать его к телефону, с придыханием шепча, но Мелисса особо не беспокоилась – секретарши у Пола не задерживаются надолго. – Иззи после ужина покажет мне свою работу. Пол наливает себе еще бокал и садится за стол. Он пьет больше, чем прежде, однако Мелисса не заостряет на этом внимания. – Но Ева собиралась переслать ее мне. – Как по-детски это звучит. – Она отправила ее Иззи, – улыбается Пол, наклонив голову и смотря на жену озорным взглядом, в который та влюбилась много лет назад. – Какая разница, Мелли? Здесь яркое освещение, в серванте сверкают новые фужеры, букет лилий на столе отбрасывает резкую тень на скатерть. Полу нравится изучать то, что он ест. Точно так же он после будет рассматривать ее. Он обожает видеть, что делает. – Никакой. – Мелиссе хотелось хоть раз подержать в руках работу Иззи, но она качает головой. – Вообще никакой. Пол быстро принимается за еду. – Не припомню, когда в последний раз я видел ее такой взволнованной. По дороге домой Иззи молчала, но ее глаза сделались совсем другими, они светились надеждой, словно внутри включили лампочку. Мелисса берет нож и вилку, режет говядину на мелкие кусочки и заталкивает их под лист зеленого салата. – Расскажи о твоем проекте. – Он пока еще не мой. Акционеры вынесли решение. – Пол пожимает плечами. – Но нужно какое-то время. Там были все. И другие архитекторы тоже – конкуренция, никуда не денешься. – Кто все? – Старшие партнеры с женами. Один с подругой. – Пол держит вино во рту, прежде чем проглотить, потом улыбается. – Им очень понравился мой дизайн. Особенно окна. Когда здание построят, атриум будет возвышаться над Сеной… Дальше Мелисса не слушает. В Париже Пол наверняка привлек к себе внимание: высокий, светловолосый, чуть полноватый. Красавец. Такая внешность завораживает женщин, у нее самой до сих пор замирает сердце. Возможно, на него положила глаз какая-нибудь молоденькая, он любит молоденьких. Мелисса заталкивает под лист салата очередной кусочек. Какая же она дура. Пол ездил на конкурс, ему нужно было вести себя образцово, на другое просто не оставалось времени. – …возьму Иззи во Францию в следующий раз, – заканчивает он с мягкой улыбкой. Мелисса откладывает вилку в сторону. Ей не терпелось познакомить Иззи с Парижем самой. Она уже все распланировала: сначала экскурсия на Эйфелеву башню, потом в Лувр. На следующий день они погуляли бы по Монмартру, а после могли бы пробежаться по маленьким бутикам и прикупить себе нарядов. – Прекрасная мысль, – с трудом выдавливает она. – Иззи будет в восторге.