Грейс сбрасывает испачканные босоножки и выходит из машины. За домом взрываются и трещат фейерверки, искры взлетают высоко над крышей. Среди громких детских криков она различает голос Блейка. Ингалятор все-таки не понадобился. Грейс рассмеялась бы от радости, если б сердце не щемило от тоски по Мартину и детям, от желания выпить чего-нибудь и согреться. Гравий на подъездной дорожке больно впивается в подошвы. Огромная входная дверь распахнута настежь. Неужели здешним обитателям плевать на безопасность? Грейс закрывает дверь за собой и осматривается. Дальний конец прихожей исчезает в тени где-то за лестницей. С тем же успехом Грейс могла оказаться в подъезде большого, но на удивление безликого муниципального здания. От холодного пола слегка тянет сыростью. В прошлый раз она вошла через дверь в задней части дома и оказалась на кухне, которая, как и ее хозяйка, поразила Грейс теплом и яркими красками. Сейчас все по-другому. Будто это место принадлежит чужакам и она без разрешения вторгается в их владения. Откуда-то из глубины дома доносится собачий лай. Грейс быстро взбегает по устланной ковром лестнице на просторную площадку второго этажа. За дверью налево – неубранная комната. На незаправленной кровати с балдахином – гора одежды. Грейс открывает следующую дверь. Там ванная размером с их квартиру. Грейс входит внутрь и запирается на замок. Здесь тепло и приторно пахнет спелой земляникой. Овальная ванна, душевая кабина, флаконы с шампунем на кафельном полу. Один перевернут, из-под неплотно завинченной крышки сочится густой розовый ручеек. Грейс протирает запотевшее стекло и видит в саду за окном огромный костер, вокруг которого носится Блейк без футболки. Чарли увивается за ним. Дети Евы, разумеется, там же. Светловолосая девочка размахивает руками и кричит, словно руководит игрой. Должно быть, это Иззи. Взрослые бок о бок сидят за столом прямо под окном. С тремя из них Грейс незнакома. Мартин подался вперед. Рядом с ним Ева с малышом на коленях. Они разговаривают, почти касаясь друг друга. Мартин хохочет, запрокинув голову. Грейс накрывает внезапная волна злости. Если бы Мартин меньше веселился и больше писал, они не жили бы в нищете в запущенном доме. На нее не напали бы прямо у подъезда. Муж поворачивается к Еве, Грейс не видит его лица, но уверена, что он продолжает беспечно смеяться. Ее лицо вспыхивает. Это совсем другой мир, она была права. Худенькая белокурая женщина по другую сторону от Евы теребит повязанный вокруг шеи шарф и смотрит на заставленный угощениями стол. Высокий загорелый мужчина в шортах переворачивает куски мяса на решетке. Другой, в белом льняном костюме, стоит рядом и вальяжно жестикулирует, не выпуская из руки сигару. У него лощеное лицо и белозубая улыбка кинозвезды. Кажется, он не спускает глаз с детей. Ну, хоть кто-то за ними присматривает. Собравшиеся передают друг другу блюда; кивают и сближают лица в разговоре; расслабленно смеются, как добрые друзья. Они не подозревают, что за ними сверху наблюдает уязвленная и невидимая Грейс. На полу валяются махровые полотенца, Грейс переступает через них и направляется к раковине. Возле крана забыта открытая баночка с блестками, на зеркале – отпечатки детских пальчиков. Грейс приближает лицо к зеркалу и изучает свое отражение: порез у самых волос, синяк на лбу, еще один – на щеке. Засохшая струйка крови тянется, поворачивая с тыльной стороны шеи на грудь, где синяков еще больше. Грейс поднимает подол платья. На животе, в месте, которым ее прижимали к мусорному баку, темнеет отпечаток – треугольник с неровными краями, напоминающий очертания Африки. Грейс хочется рассмеяться. На ее бедрах – глубокие кровоточащие царапины, но боли нет, пока нет. Только едкий запах его пота и мусора. Грейс подбирает с пола розовую шапочку для душа и убирает под нее волосы. Запрокинув голову, она подставляет лицо под мощные струи горячей воды, позволяя им каскадом стекать на платье. Ждет, пока смоются все пятна, потом снимает платье и стоит под душем, стиснув зубы, пока тело не перестает гореть. Насухо вытирается полотенцем и отправляет его на самое дно корзины для белья. В шкафчике с лекарствами она находит пластыри с плюшевыми мишками и заклеивает рану от укуса на шее. Потом маскирует синяки, размазав пальцем блестки по щекам. Надевает мокрое платье и прячет лоб под волосами. Странно, но выглядит она хорошо, просто прекрасно. Грейс выходит из ванной и быстро сбегает по лестнице. Снова слышится собачий лай. Она закрывает за собой входную дверь и огибает дом. Чуть вдалеке, в саду, дети по-прежнему носятся вокруг костра, прыгают и кричат. Блейк что-то вопит во все горло, но слов не разобрать. Сначала ее никто не замечает. Мартин и Ева сидят, прислонившись друг к другу. Худенькая блондинка первой поднимает глаза. Мужчины, которых она видела у барбекю, теперь за столом; оба они поворачиваются и наконец замечают Грейс, освещенную отблесками горящих свечей. Все вскакивают, на землю падает опрокинутый стул. Лощеный красавец не перестает жевать. Мелисса К ним приближается босая незнакомка. Она не улыбается и словно пылает воинственным огнем, готовая к очередному бою. Мелисса не встречала женщин красивее. Отсветы огня играют на ее руках и ногах, темная кожа влажно поблескивает. Она идет, как по подиуму, покачивающейся походкой от бедра. Красное платье, мерцающие скулы. «Настоящая валькирия», – думает Мелисса, и ей хочется аплодировать гостье. Мартин первым приходит в себя от изумления. – Грейси, ты все-таки вырвалась. – Добро пожаловать, – негромко произносит Эрик, протягивая ей бокал с шампанским. Мелисса слышала, таким же тоном он успокаивал животных. И эта женщина, Грейс, похожа на грациозное животное. На прекрасную скаковую лошадь, напряженную и дрожащую от нетерпения. Гостья не отвечает. Ева пересаживает сына на колени Мелиссе. Тот слегка влажный и неожиданно тяжелый. Мелисса склоняется к его головке и ощущает прилив нежности. Она уж и не помнит, держала ли на коленях ребенка с тех пор, как Иззи была маленькой. – Здравствуйте, незнакомка. – Ева протягивает руки навстречу Грейс и целует ее в обе щеки, но та не отвечает. – Как хорошо от вас пахнет! Земляникой! Забавно, совсем как от Поппи… Господи, да у вас все платье мокрое! Грейс отстраняется и ничего не отвечает. Мелисса восхищена. На месте Грейс она поторопилась бы извиниться и все объяснить, неловко отшутилась бы. – Мы найдем вам полотенце. – Ева кивает в сторону дома. – Там их масса. Эрик мог бы… Грейс сводит брови и отрицательно качает головой. Она из тех, кто не терпит суеты. – Возьмите хотя бы мою накидку. – Ева снимает со спинки стула большую розовую шаль и протягивает Грейс. – Я очень рада, что вы все-таки приехали, – продолжает она. – Вы, наверное, устали. Здесь много вкусного. Присаживайтесь. Ева указывает на стул рядом с Мартином, но Грейс садится по соседству с Мелиссой. – Привет, меня зовут Мелли, – говорит та, явно польщенная. – Я мама Иззи. Грейс молчит. Она глядит на Мартина и, несмотря на теплый вечер, начинает слегка подрагивать. – Поздравляю с благополучной починкой стиральной машины. – Мартин поднимает бокал и смотрит на жену. Ева смеется, а Грейс молча осушает свой бокал, привстает и тянется за бутылкой, чтобы налить еще. На сиденье стула остается изящный отпечаток ее влажных ягодиц. Мелисса еле удерживается, чтобы не спросить, откуда взялась кровоточащая ссадина на ее ладони. Но Мартин тоже заметил. – Грейси, что у тебя с рукой? Господи, посмотри на себя. Похоже, стиралка сломалась, когда ты на нее налетела. – Так оно и было. – Грейс опускает руки на колени, волосы падают на глаза. – Я чертовски неуклюжая. Эти слова усугубляют царящую за столом тишину. Эрик молча поднимается с места и ставит бутылку рядом с тарелкой новой гостьи. Мартин качает головой. Первым начинает говорить Пол: – Вы прекрасно выглядите после аварии. – Он расплывается в своей неотразимой улыбке, однако Грейс отводит глаза. У Пола вытягивается лицо, и он залпом опрокидывает бокал. Мелиссе хочется улыбнуться: похоже, чары ее мужа совершенно не действуют на эту женщину. Мелисса глядит на ее сверкающие глаза, мокрое платье и испачканную кровью руку. История о стиральной машине явно выдумана. Остальные ни о чем не догадываются, но она-то чувствует, что Грейс перенесла какой-то сильный стресс. Нечто очень тяжелое, о чем предпочитает молчать. Мелисса придвигает к ней салат, лосося и хлеб, к которым сама так и не притронулась. Наверное, Грейс попала в небольшую аварию и немного повредила машину, но слишком напугана и ошарашена, чтобы в этом признаться. Случись подобное с самой Мелиссой, она вела бы себя так же. – Я тоже считаю, что вы потрясающе выглядите, – шепчет Мелисса, сознавая, что банальным комплиментом тут не помочь. Лицо Грейс смягчается, когда она смотрит в сторону сада. Мелисса тоже переводит взгляд на детей, пляшущих вокруг костра. Иззи, совершенно счастливая, кричит громче всех. Мелисса не может сдержать до неприличия широкую улыбку. Скрывая ее, она подносит руку ко рту. Грейс наблюдает за ней. Ее оценивающий взгляд кажется слегка отстраненным, но не враждебным. – Иззи веселится на всю катушку, – признается Мелисса. – Она обожает малышей, будто сама возвращается в раннее детство. – А мои не слишком общительны. Они спокойнее, если не сказать – угрюмее. Взрослеют, я надеюсь. Грейс постукивает пальцами по столу. Под ее ногтями еле заметные следы подсохшей крови. Мелисса, понимая, что оказалась права, отводит глаза. – Ева, а вы как думаете? – чуть повышает голос Грейс. – Наши дети взрослеют или, напротив, еще больше впадают в детство? Мы все никак не разберемся. Ева прерывает беседу с Мартином и отрешенно переводит взгляд с предмета на предмет. Пока она собирается с мыслями, повисает пауза. Эрик подается вперед и пристально смотрит на жену. – И то и другое. – Ева разводит руками. – Их мышление стало более сложным даже за то короткое время, пока мы занимались. Все они способны к абстрактным рассуждениям и критике. Но временами могут вести себя вызывающе. – А Иззи? – спрашивает Мелисса, питая жгучую надежду, что ее дочь никому не грубит. – Бывает, она немного нарушает правила, стараясь изменить план урока. Выпытывает, какова его цель, кто от этого выиграет и тому подобное. Она не всегда делает то, что я прошу, но это в некотором смысле хорошо, это признак зрелости. – Значит, немного нарушает правила? Совсем как ее отец. – Пол выглядит довольным. – Ты таким себя видишь? – Мелисса смотрит через стол на раскрасневшееся лицо мужа. Немного нарушающим правила? – С другой стороны, после занятий они носятся по саду, совсем как малыши, – смеется Ева. – Эрик надеется, что новая детская площадка привяжет их к дому. Она смотрит на качели, горку и деревянный домик, резко контрастирующие с размытыми очертаниями деревьев, едва различимых вдалеке под потемневшим небом. Все взгляды устремляются в сад. Подсвеченные догорающими угольками костра детские силуэты танцуют, словно на затененных театральных подмостках. Глядя на них, Мелисса вспоминает сцену из оперы «Фауст», которую видела на Глайндборнском фестивале, куда они ездили в прошлом году с фирмой Пола. Солисты и хор собрались у пылающих врат ада, музыка с грохотом взлетела ввысь, и в темноту зала хлынула волна тревоги и страха. Эш шевелится и роняет капельку слюны на ее блузку. Жаровня погасла, становится свежо. Свечи почти догорели. Мелисса дрожит, борясь с желанием вскочить и позвать детей сюда, где светло. На другом конце стола Мартин сокрушенно качает головой. – …никаких конкретных планов. Впереди целое лето скуки. А как у вас, Пол? Пол, чуть ссутулившись, вертит в руках пустой бокал. – Мы обычно снимаем виллу, – отвечает он, помахивая недокуренной сигарой. – Возможно, поедем на юг Италии. Иззи обожает водные виды спорта. Я, пожалуй, найму лодку или катер. Иззи уже тринадцать, у нее появилась куча друзей. Теперь она, наверное, не захочет проводить каникулы с родителями. Могут начаться размолвки. Сердце Мелиссы сжимается. Ева подается вперед, в отблесках свечей сияет ее раскрасневшееся лицо. – Только что мне в голову пришла чудесная идея. – На ее правой щеке появляется ямочка, крохотная впадинка, которую Мелисса до сих пор не замечала. – Каждое лето мы отдыхаем в Греции, в старом доме моего отца на полуострове Пелопоннес. – Голос Евы дрожит от возбуждения. – Через месяц вы можете поехать туда вместе с нами. – Ева оглядывает сидящих за столом. Ее глаза сверкают, они какие-то другие, стали больше, что ли. Наверное, дело в макияже, которым она, насколько помнит Мелисса, прежде не пользовалась. – Там просто рай для детей. Сотни оливковых деревьев, среди которых можно заблудиться, – продолжает Ева. – Почему бы вам всем не составить нам компанию? Кто-то ахает. Мелисса не уверена, что не она сама. Она смотрит на Грейс, у которой, по словам Мартина, почти не бывает выходных. У них явно нет денег на отпуск или на путешествия. Лицо Грейс ничего не выражает. Должно быть, она решила не придавать значения этому внезапному и необдуманному предложению, сделанному с благими намерениями, но абсолютно нереальному. – Это так мило с вашей стороны. – Мелисса касается руки Евы. – Но можно найти массу вариантов и в Лондоне, никого не стесняя… – Никакого стеснения. Мы переделали пристройки специально для гостей. Если захочется, каждый может полностью уединиться. – Вы слишком великодушны, – отвечает Пол немного заплетающимся языком. – Вряд ли мы согласимся. – Детям нравится отдыхать вместе со сверстниками, – продолжает Ева, словно не слышала его слов. Она сама загорелась, как ребенок. – Я могу заниматься с ними по утрам. А вы в это время будете делать что захотите – гулять, читать или спать. Мой отец обустроил бассейн. Там очень спокойно, идеальное место для писателя, – добавляет она, с улыбкой взглянув на Мартина. – Моя жена всегда так, – бормочет Эрик. – Спорить и разубеждать бесполезно. Думаю, она чувствует себя виноватой, что дом в Греции пустует. – Мое чувство вины ни при чем. – Румянец на щеках Евы становится гуще. – «Надо следовать велению сердца». Это твои слова. Именно так я сейчас и поступаю. – Ева оглядывает гостей и с серьезным видом кивает. – Мне вправду очень хочется, чтобы все вы поехали. Мартин – весь внимание. Он пристально наблюдает за скрытым за словами безмолвным диалогом мужа и жены: тон Эрика, его взгляд, реакция Евы. Возможно, он собирается использовать это в своем романе. Он мог наблюдать и за ней с Полом. Мелисса закрывает глаза, ей надо хорошенько все обдумать. Иззи очень обрадуется каникулам в компании других детей. Пол будет проводить время с Эриком, и она наконец сможет отдохнуть, позагорать, поплавать в море, в кои-то веки выспаться. Южное солнце исцеляет. С ней будут подруги, с которыми можно поговорить: Ева, а может, и Грейс. Заманчивое предложение покачивается перед ней, как спасательный круг. За столом все молчат. Ева тянется за Эшем и пересаживает его к себе на колени. Ямочка на ее щеке исчезла. Спасательный круг проплывает мимо, скоро он исчезнет навсегда. – Это просто замечательно, – слышит Мелисса свой глухой от волнения голос. – Иззи была бы рада, да и я тоже. Не отрывая глаз от Евы, она скорее чувствует, чем видит, как выпрямляется спина Пола, и сознает, что приняла приглашение, не обсудив его сначала с мужем. – Весьма заманчивое предложение, – улыбается Мартин Еве. – Чарли и Блейк не простят, если мы откажемся. – Он переводит взгляд на Грейс. – Конечно, нам надо все взвесить. – Ты поезжай. А я, наверное, не смогу, – недрогнувшим голосом отвечает Грейс. – Мне не дадут отпуск вне графика. – У меня накопилась куча авиамиль, – быстро вставляет Ева. – Я помогу с билетами на самолет. – Все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Мартин с грустной усмешкой поворачивается к Еве. – Признаться, я соблазнился перспективой писать под сенью оливковых ветвей. Мелисса осмеливается искоса взглянуть на Пола. Тот сидит с невозмутимым лицом, и это значит, что он лихорадочно соображает. Он видел Иззи с друзьями и должен понимать, что в отпуске ему придется делиться с ними ее обществом. – Если вы позволите мне внести свою лепту, мы с радостью примем приглашение. – Он говорит чуть заплетающимся языком, но вполне искренне. – Спасибо, договорились, – кивает Эрик. – Осталось только уговорить Грейс. – Глаза Евы победно сверкают. Мелисса бросает взгляд на Грейс, но та снова смотрит в сторону сада. Если она чувствует себя несчастной, то не показывает вида. Скрывать истинные чувства легко – Мелисса и сама постоянно этим занимается. Возможно, Грейс пытается разглядеть своих детей. Пляшущие фигурки исчезли. Костер почти погас, поднимается легкий ветерок. Эрик огибает стол и встает позади Евы, кладет ей руку на плечо, но смотрит на Грейс. – Вы обязательно должны поехать, если получится поменяться отпусками. Надеюсь, еще не поздно? – Да-да, постарайтесь, пожалуйста, – вторит ему Ева. – Вам очень там понравится. – Вопрос не в том, понравится или нет. – От воинственного вида Грейс не осталось и следа, голос звучит устало. Невысказанная правда повисает в воздухе, суровая и простая, – она зарабатывает деньги, кому-то надо оплачивать счета.